И Гарро по старой привычке поступил так, как поступал всякий раз, когда хотел очистить мысли и подготовиться к грядущему сражению. На самом верху корпуса «Стойкости» находился овальный выступ корабельной обсерватории. Пункт наблюдения был вынесен на тот случай, если возникнет необходимость следить за звездами в случае отказа судовых регистраторов. Кроме того, сооружение выполняло и чисто декоративную функцию, хотя лишь немногие из Гвардии Смерти рассматривали обсерваторию в таком тривиальном ракурсе.
Гарро притушил все осветительные шары и уселся перед контрольной панелью. Кресло оператора отклонилось назад и вернулось обратно, слегка покачиваясь на гидравлических опорах. Вскоре боевой капитан занял положение, позволявшее без помех обозревать все звездное пространство.
В нижней части сияло бело-голубое солнце Истваана, приглушенное локализованной поляризацией и усиленным бронестеклом. Гарро отвел от него взгляд и погрузился в черноту. Напряжение стало постепенно покидать его мышцы. Капитан словно плыл по океану звезд, окруженный стеклянным пузырем обсерватории. Рядом, в космической бездне, поблескивали серебром корпуса кораблей, и уже не в первый раз он попытался представить, где находится его родной мир.
Официально родиной XIV Легиона считался окутанный тучами Барбарус, находившийся на краю Готического сектора. Большинство Гвардейцев Смерти, такие как Грульгор и Тифон, Дециус и Сендек, даже Калеб, родились в этом неспокойном мире. Гарро научился ценить и уважать эту планету и ее испытующую природу, но домом она ему так и не стала.
Гарро родился на Терре и был призван в Легион еще до того, как люди узнали о существовании Барбаруса. В те времена XIV Легион носил другое название, и у них не было примархов, только один Император. Воспоминания вызывали у Гарро гордость. Они назывались Сумеречными Рейдерами и были известны своей отличительной тактикой атаковать врага сразу после заката. Тогда на их доспехах не было зеленого цвета Гвардии Смерти. Сумеречные Рейдеры носили светлую броню цвета старого мрамора, но правая рука и плечи были окрашены в темно-багряный. Символика доспехов показывала врагам их сущность — это правая рука Императора, неутомимая и непреклонная. В час, когда солнце поднималось из-за горизонта, многие противники бросали оружие, лишь бы не сражаться с ними.
Но все переменилось. Когда сыновья-клоны Императора были похищены и рассеяны по всей Галактике, Сумеречные Рейдеры вместе с братскими Легионами и своим повелителем отправились в Великий Крестовый Поход, который положил начало Империуму. И Гарро был там, но с тех пор прошло не одно столетие.
Казалось, что все это было не так уж давно, но часы Терры отсчитали множество лет, проведенных в смятении варпа, в криогенном стазисе и странствиях по Галактике с околосветовой скоростью. Гарро оставался рядом с Императором в его странствиях в поисках сыновей — Сангвиния, Ферруса, Жиллимана, Магнуса и других. При каждом воссоединении Повелитель Человечества даровал обретенным сыновьям командование войсками, созданными по их образу и подобию. Когда, наконец, Император посетил Барбарус и обнаружил сына — мрачного воина, возглавившего свой народ, он разместил там XIV Легион.
На Барбарусе, где оказался Мортарион после хаотического странствия по варпу, мальчик-примарх нашел мир, в котором людской род был угнетен кланом воинов-мутантов. Он вырос, объявил им войну и освободил соплеменников, создав собственную армию преданных солдат, с которой отправился к смертоносным вершинам, где скрывались бежавшие мутанты. Вот этих солдат Мортарион и назвал Гвардией Смерти.
Так получилось, что, когда Император и Мортарион встретились и разбили силы темных мутантов, а Барбарус стал свободен, примарх присоединился к отцу в Крестовом Походе во главе XIV Легиона. В честь того события первые слова Мортариона, обращенные к армии, были высечены на гранитной арке над переходным шлюзом боевой баржи «Жатва Смерти». По приказу Императора Мортарион взял с собой элиту своей армии с Барбаруса, к которой присоединились сотни воинов Легиона. Там Гарро, тогда еще рядовой космодесантник, впервые услышал своего примарха.
— Вы — мои непревзойденные клинки, — сказал он тогда. — Вы — Гвардия Смерти.
Эти слова положили конец существованию Сумеречных Рейдеров. Все изменилось.
В день коронации Мортариона в качестве примарха большая часть воинов XIV Легиона были соплеменниками Гарро — уроженцами Терры или близлежащих миров сегментума Солар, но их число постепенно сокращалось, поскольку все рекруты для Гвардии Смерти набирались только с Барбаруса. Теперь, когда тридцать первое тысячелетие перевалило за середину, в Легионе оставалась лишь горсточка уроженцев Терры.
В моменты меланхолии Гарро представлял себе, что наступит день, когда в Легионе не останется никого из его соплеменников и традиции Сумеречных Рейдеров исчезнут окончательно. Он боялся этого момента, поскольку со смертью терранцев умрет и какая-то часть благородного Легиона.
Память — любопытная вещь. В некоторых случаях отрывочные воспоминания далекого прошлого Гарро были отчетливее, чем картины сражений, произошедших лишь несколько месяцев назад и оставивших след лишь в специальных ячейках памяти, вживленных в головной мозг. Он помнил себя мальчиком в Альбин, перед воинским мемориалом, относящимся к десятому тысячелетию. Огромная арка из белого камня возвышалась над скульптурами воинов, выполненными из темного металла, отполированными временем, но затем покрытыми защитным слоем из синтетических алмазов. И еще он помнил ночь на Барбарусе, когда с вершины одного из высочайших пиков наблюдал за небом. На один короткий миг тучи разошлись, и глаза Натаниэля, как и сейчас, под куполом обсерватории, отыскали в беспросветной тьме одинокий огонек.
Сейчас, как и тогда, он смотрел на далекую звезду и спрашивал себя, не его ли это дом. Мог ли Император в своей непостижимой власти обратить на него мельчайшую долю своих возвышенных мыслей? Или это было тщеславием со стороны Гарро — надеяться на даже мимолетное внимание Повелителя Человечества?
В следующее мгновение у Натаниэля перехватило дыхание — звезда, за которой он наблюдал, ярко вспыхнула и исчезла, пропав навсегда. Погасшая звезда канула в бездну, оставив в душе Натаниэля темную пелену.
Дециус повернул руку ладонью вверх и поймал одну из порхающих вокруг крупных медленных снежинок. При низкой силе притяжения на Истваан Экстремисе сухие хлопья азотного льда неспешно падали на однообразную, различных оттенков серого цвета поверхность. Короткая самодовольная усмешка пробежала по его лицу, и пальцы сжались. Отделанный зеленой эмалью энергетический кулак полностью повторял форму правой руки, но был гораздо больше и неизмеримо сильнее, о чем напоминали беспрестанные искорки на его поверхности. Дециус для разминки пошевелил пальцами. Он настолько мастерски владел этим оружием, что с одинаковой легкостью мог сорвать цветок и расколоть череп.
На лишенном жизни шарике, состоящем из камня и льда, не было никаких признаков фауны. Но имелось достаточно голов, которые предстояло сокрушить. Определенно. При этой мысли улыбка Дециуса превратилась в дерзкую усмешку. Он оглянулся через плечо на испещренное кратерами плато западного подхода к цели. Гвардия Смерти притаилась, используя каждую складку местности. Воины, готовые к атаке, в полном молчании ждали сигнала. Светлые доспехи как нельзя лучше подходили к этой серой местности, и маскировку нарушали только зеленые полосы на плечах и нагрудниках доспехов.
Оправдывая название Легиона, они ждали очень тихо. Дециус заметил блеск позолоты. Капитан Гарро что-то говорил, приблизив свой шлем к шлему сержанта Хакура. Ветеран, в свою очередь, повернулся и шепотом передал приказ Ралю, тот — своему соседу, и так далее, по всей цепи.
Седьмая рота не пользовалась вокс-связью с тех пор, как «Громовые ястребы» высадили космодесантников за горизонтом астероида, вне пределов досягаемости датчиков на башнях станции. Они общались при помощи приглушенных голосовых команд и боевых жестов и с величайшей осторожностью подобрались к защитной стене, окружавшей вражеский комплекс с запада. Все это было затеяно, чтобы обратить внимание защитников только в одну сторону, откуда приближались ярко одетые Дети Императора. Теперь они вышли на исходную позицию, и часы ожидания, как казалось Дециусу, заканчивались. Скоро должна последовать атака.
Сендек наклонился к нему и зашептал прямо в аудио-приемник:
— Готовься. Скоро поступит приказ.
Дециус понимающе кивнул и передал команду своему соседу — воину с ракетной установкой на плече, похожей на голову кобры. Звук в разреженной атмосфере Экстремиса распространялся не слишком хорошо, но на подступах к комплексу мятежников с другой стороны поднялся такой шум, что его отголоски докатились и до Гвардии Смерти. Дециус разобрал частые очереди болтеров и отдельное буханье зарядов взрывчатки. От этого шума его ладони покрылись испариной.
