— Прежде всего мы не знаем, — заявил Лоуган, — будут ли приземляться новые пришельцы. Такое предположение заводит нас слишком далеко. А если и будут — то не так уж много в мире стран, обладающих таким же научным потенциалом, как мы, необходимым для получения знаний.
— Может быть, вы и правы. Но позиция, которую вы предлагаете, произвела бы чрезвычайно отрицательное впечатление в мире — если, делясь полученной информацией, мы проявим чрезмерную избирательность, если откажемся публиковать ее — впечатление будет очень плохое. Если мы вообще хоть что-нибудь обнаружим.
— Что-нибудь наверняка обнаружим, — заметил советник по науке.
— Какие-нибудь общие сведения можно и обнародовать, — согласился представитель ЦРУ. — Жест в сторону общественного мнения, если вы считаете, что это нам на пользу. Но я убежден, что торопиться с этим не следует и необходимо проявлять крайнюю избирательность.
— Весь мир уже заинтригован, — сказал госсекретарь, — и я уже получил несколько осторожных запросов. Сегодня утром звонил сэр Бэзил, из британского посольства. Завтра можно ждать звонка от Дмитрия. А потом и от остальных. По моему мнению, международный климат будет гораздо здоровее, если мы будем действовать открыто с самого начала. Надо полагать, очень скоро будет высказано мнение, что это дело не наше внутреннее и касается всего международного сообщества. Я за то, чтобы послать приглашение ученым с мировым именем из разных стран принять участие в наших наблюдениях, исследованиях и оценках.
Представитель ЦРУ покачал головой.
— Абсолютно не согласен, — сказал он. — Абсолютно.
— Энди, а что вы можете сказать по этому поводу? — спросил президент.
— Так сразу — ничего, — ответил Эндрю Роллинз, министр юстиции. — Насколько я помню, в международном праве нет ничего, что было бы приложимо к данному случаю. Может быть, где-нибудь, в каком-нибудь из международных договоров что-то похожее упрятано. Вы должны дать мне несколько дней.
— Вы говорите как законник, — заметил госсекретарь.
— А я и есть законник, Маркус.
— В таком случае вы просто сошли с ума. Не как законник — как человек. Что вы сами-то думаете? Если ваши мысли окажутся не в ладах с вашими драгоценными кодексами, мы не станем вас к ним привязывать.
— Меня поражает, — сказал Роллинз, — что мы с вами говорим тут о наших интересах, о мировых интересах, о том, какой должна быть наша политика… Но никто даже на минуту не задумался об интересах нашего гостя. Он прилетел к нам. Не знаю, хорошо это или плохо — но прилетел. И пока мы не знаем, с чем он прилетел, пока он не вынуждает нас вести себя иначе — я думаю, что мы должны вести себя как радушные хозяева и оправдать его за недостаточностью улик.
— Энди, — улыбнулся госсекретарь, — это как раз то, что я все время хотел сказать. Но у вас получилось лучше.
— Но он же пиратствует в заповеднике! — воскликнул Салливен.
— Я согласен, мы обязаны быть гостеприимными хозяевами, — сказал Уайтсайд, — но я по-прежнему настаиваю на том, что нельзя терять бдительности. Мы должны быть настороже, готовы ко всему. Мы не знаем, с чем имеем дело.
— Вы все еще думаете, что мы будем вынуждены обороняться? — спросил госсекретарь.
— Этого я не сказал, Маркус. Я сказал, что мы должны быть готовы ко всему.
— На брифинге сегодня было несколько вопросов по поводу нового объекта на орбите, — заговорил Портер. — Хотели знать, собираемся ли мы послать к нему космический челнок с орбитальной станции, чтобы исследовать. Я ответил, что данный вопрос рассматривается. А как сейчас? Решили что-нибудь? Я помню, такой разговор был.
— Челнок может стартовать в течение часа, — сказал Джон Крауэлл из НАСА. — Нужен только приказ президента. На станции все подготовлено, и экипаж уже ждет.
— Насколько трудным может оказаться это предприятие? — спросил президент.
— Трудностей никаких, — ответил Крауэлл. — И станция, и объект находятся на синхронных орбитах, а расстояние между ними меньше тысячи миль. Использовать челнок, чтобы посмотреть на объект поближе, конечно, стоит. На станции есть телескоп, но — сами понимаете — маломощный, не то что настоящие астрономические стекла. Однако и с его помощью оказалось возможным получить кое-какую информацию. Объект гораздо крупнее, чем предполагалось: около двадцати миль в диаметре и порядка пяти в толщину. Имеет форму диска. И похоже, что это не сплошное, не монолитное тело, а скорее скопление каких-то более мелких элементов.
— У всех на уме, конечно, одно и то же, — снова заговорил Портер. — Что объект на орбите связан с нашим пришельцем. Что он может быть какой-то базой, космическим крейсером…
— Я думаю, надо послать челнок, — сказал президент. — Послать и узнать, что это такое. — Он обратился к Крауэллу: — Как по-вашему, опасность есть?
— Никакой особой опасности я себе представить не могу, — ответил Крауэлл. — Но когда имеешь дело неизвестно с чем, конечно, ничего нельзя исключить полностью.
— Как относятся к этой идее остальные? — спросил президент. — Кто-нибудь видит какие-либо осложнения?
— Осложнения могут возникнуть, — сказал министр юстиции, — но сделать это все равно нужно. Мы должны знать, что там такое и как нам с ним обойтись. Я думаю, пилоту следует приказать соблюдать чрезвычайную осторожность. Чтобы ничего там не потревожить. И никаких подвигов.
— Согласен, — сказал госсекретарь.
— Я тоже, — сказал министр внутренних дел.
И все сидевшие вокруг стола выразили свое согласие.
Глава 11
Лоун-Пайн
Когда Кэти спустилась с холма за мотелем, Джерри уже перебрался через реку и ждал ее. Он сидел возле сливовых деревьев, росших небольшой группкой, расположившись так, чтобы за густыми ветвями его нельзя было заметить со стороны моста, примерно в четверти мили выше по течению.
Кэти обошла деревья, увидела его и бросила на землю пару туфель.
— Ну, можешь скинуть свои сапоги, — сказала она. — Надеюсь, купила подходящий размер.
— Я ношу восьмой, — отозвался Джерри.
— А эти восемь с половиной. Я не могла вспомнить размер, а может, и не знала никогда. Но лучше большие, чем маленькие. Тут полно зевак, возле полицейских все время кто-нибудь слоняется. Без сапог на тебя никто не обратит внимания.
— Спасибо, — поблагодарил Джерри. — Сапоги меня просто замучили.
Она подошла и села рядом. Он обнял ее за плечи, притянул к себе и наклонился, чтобы поцеловать.
— Слушай, тут чудесное местечко, — сказала она. — Давай никуда не пойдем. Посидим, поговорим. У меня к тебе куча вопросов. Утром ты не дал мне и слова сказать. Ну а теперь давай рассказывай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
