Ему не нравился такой способ достижения цели, ведь Мардук, как и Кол Бадар, с гораздо большим удовольствием опустошил бы имперский мир, обрушив на него все Воинство и не оставив за собой ничего, кроме монументов темным богам из трупов. Однако, победа была гораздо важнее, чем способ её достижения.
Выбросив эти неуместные мысли из головы, Мардук обратил своё внимание на окружающую обстановку.
Две сдвоенные турели автопушек защищали подходы к вратам, вращаясь и просматривая открытое пространство перед ними. Каждая была нацелена на девяносто градусную огневую дугу, а арки этих турелей, как и остальных поблизости, накладывались друг на друга, чтобы подходящий с любого направления враг попал под плотный огонь. Тяжелые осадные орудия выступали из поверхности скалы над вратами, но они гораздо менее интересовали Мардука, находившегося под дугой их минимальной траектории. Они были предназначены для обстрела врагов в двух сотнях метров и дальше, а не у основания бастиона. Впрочем, он открыл визуальный канал с Кол Бадаром, дав Корифею возможность видеть его глазами, чтобы полководец мог увидеть то, что ждет его, если он атакует сразу после пролома врат.
— Брат Намар-грех, — прорычал Кол Бадар в ответ на визуальную передачу. — Выводи свой круг на позицию и целься в турели. Огонь по приказу Первого Послушника.
— Будет исполнено, Корифей, — пришел отклик. Где-то позади Мардука, невидимые даже его усиленному зрению, опустошители нацеливали своё вооружение на древние защитные турели.
Мардук вновь посмотрел вверх, вглядываясь в ослепительный снежный шторм.
— Давай же, Буриас, — нетерпеливо прошипел он.
В двести пятидесяти метрах у них над головой, Буриас карабкался по вертикальной поверхности скалы, подтягивая себя наверх.
Кол Бадар определил возможный последний путь бегства из цитадели, перекрыть который выпало Несущему Икону.
Он вновь позволил имениям охватить себя, принеся на поверхность Драк'шала, и длинные ветвистые рога выросли из его головы. Внутри его глаз разгорелось адское пламя, а его губы втянулись внутрь, обнажив два ряда зазубренных как у акулы клыков. Невозможно, но его безукоризненное внушительное лицо было видно позади внешности демона, словно обе сущности сосуществовали в одном измерении.
Подогнув ноги, Буриас оттолкнулся от поверхности скалы, прыгнув вперед. Он схватил каменный выступ одной рукой, и секунду висел над вертикальным обрывом. Внизу уже не была видна земля, исчезнув за крутящейся бурей, хотя всё ещё можно было разобрать слабое мерцание лазерных орудий. Подтягиваясь через край, жаром дыхания превращая воздух вокруг в пар, Буриас вглядывался глазами в омерзительный силуэт огромной аквиллы. Возив когти своих рук в камень, вырезанный в виде пера, он продолжил подъем.
Высоко наверху, примерно в сотне метров отсюда, две головы огромной каменной аквиллы смотрели на местность, одна на запад, а втора на восток. Яркий свет сиял, словно луч маяка в правой голове орла, тогда как око левой головы было темным и слепым.
Буриас поднимался к сверкающему оку, легко хватаясь когтями за уступы огромных каменных перьев. Он поднимался по огромной статуе быстро, почти не останавливаясь, словно темное пятно на благородном теле орла. Повсюду вокруг выл ветер, своими ударами угрожая его сбросить, лед и снег с ураганной силой врезались в него.
Карабкаясь быстро и уверенно, Буриас словно паук стремительно поднимался по изгибающейся шее орла, пока не достиг его головы. С рычанием он прыгнул, изгибаясь в воздухе, и схватился одной рукой за оперенный подбородок в трех метрах на верху. Не останавливаясь, Буриас продолжил карабкаться дальше, вцепившись когтями в низ монолита. Он замер, достигнув клюва, камень которого был гладким как стекло. Буриас изменил угол подъема и полез по щеке огромного орла, осторожно держась вне поля зрения из сверкающего ока, и вскарабкался на вершину башни.
Ясно осознавая опасность обрушившихся на него ветров, он откинул голову и завыл.
Припав на карачки, Буриас на всех четырех конечностях прополз к оку. Затем он осторожно заглянул внутрь.
Буриас увидел человека, сидящего за столом, перед ним стоял почти пустой графин темной жидкости. Судя по одежде, он явно был офицером высокого ранга, а сбоку от него стоял другой человек, молодой и напуганный. Они выглядели погруженными в разговор и не заметили демоническую морду одержимого, наблюдавшего за ними. Из комнаты было два выхода: элеваторный лифт, спускавший в тело аквиллы и тяжелая взрывная дверь.
Отползя назад, Буриас-Драк'шал вновь забрался наверх и посмотрел вниз. На затылке головы аквиллы, в пятнадцати метрах под ним, находилась огороженная платформа с припаркованным маленьким шаттлом, куда вела дверь.
Буриас-Драк'Шал полез вниз и остановился примерно в десяти метрах над шаттлом. Если бы кто-то смог увидеть его сквозь тьму ярящейся снежной бури, одержимый, поджидающий добычу, показался бы им злобной горгульей, скорчившейся без движения.
— На позиции, — рыкнул он, с трудом выговаривая слова полной клыков пастью.
— Принято, Буриас-Драк'шал, — ответил Мардук. Его завалил снег, так что из белого сугроба торчало лишь его скрытое жутким черепом шлема лицо, с отвращением глядя черными глазами на вражескую крепость.
— 217-ый круг опустошителей, разделиться, — приказал Кол Бадар. — С тяжелым вооружением, удерживать позиции. Намар-грех, двигайся с остальными из своего взвода к Первому Послушнику и готовь мельта-бомбы. Выдвигаемся по его слову.
— Вперед, за мной, — махнул рукой Мардук, когда Намар-грех и три боевых брата его круга показались из-за покрова бури позади, медленно крадясь вперед, рога их шлемов покрывал толстый слой льда.
Первый Послушник продолжил движение, осторожно двигаясь вперед. Имперские сенсоры осматривали лед три раза, и Несущие Слово замирали, прекращая передачу вокс-сообщений чтобы стать почти невидимыми для сенсоров.
До ближайшей турели было около двадцати метров, а до врат цитадели меньше сорока. Метр за метром Мардук и его избранные братья карабкались вперед. А затем ветер внезапно прекратился, а предупредительные огни вспыхнули на шлеме Мардука. Без помех от проносившихся в воздухе ледяных кристаллов турели засекли Несущих Слово и открыли огонь.
За долю секунды до того, как в него врезалась яростная очередь автопушек, Мардук перекатился на бок, снаряды тяжелого калибра ударили там, где он лежал раньше. Обстрел угодил в одного из опустошителей, разнеся на части его шлем потоком выстрелов и залив шлем потоками крови и мозгов.
— Пора, — рявкнул в вокс Мардук, и луч света вырвался из бури, то один из несущих тяжелое вооружение боевых братьев 217-го круга выстрел из лазерной пушки, расколов одну из турелей. Другую поглотил поток белой от жара плазмы, расплавив пласталь и рокрит.
Мардук вскочил и побежал, выхватывая цепной меч, он прокричал катехизис преданности. Мимо него проносились заряды автопушки, один из них оцарапал наплечник Мардука, оттолкнув его в сторону, но не замедлив. Из урагана вырвался ещё один лазерный луч, уничтожив третью турель попаданием в запасник снарядов. Последовавший взрыв раскидал повсюду осколки скалы. Мардук склонил голову на бок, когда мимо неё пронесся красный от жара осколок рокрита размером с человека.
В пяти метрах от последней оставшейся турели Первый Послушник прокатился, когда дула резко к нему развернулись, выплевывая поток снарядов высокого калибра. Под установкой он вскочил на ноги, вцепившись в одно из дул. Его сервомускулы напряглись, когда Мардук рванул изо всех сил, выдирая автоматическую турель из креплений, обнажая проводку и орудийные барабаны. От его шлема отскакивали потоки искры, когда Первый Послушник рубанул цепным мечом по внутренностям турели. Крутящиеся зубцы разорвали кабели, откуда словно кровь хлынуло масло. И когда Мардук отпустил дуло, турель безжизненно повисла на бок.
Открыли огонь другие турели, находившиеся выше на стене бастиона, обрушив ураганный обстрел, на который отвечали находящиеся далеко позади боевые братья. Один из круга Намара-греха угодил под перекрестный огонь с двух направлений и рухнул на колени, его тело было пробито в десяти местах. Однако он не упал и вскочил, побежав к воротам бастиона.
Пули отскакивали от наплечников Мардука, а один из патронов ударил его в грудь, отбросив на шаг, хотя и не пробив толстую керамитовую броню. Гневно зашипев, он понесся вперед, взбегая по подъему к воротам бастиона. Под нависшей аркой он был защищен от большей части обстрела. Мардук сорвал мельта бомбу с цепи на поясе. Шепча молитву Великому Изменителю, он активировал мощное устройство и прибил его к толстым воротам, разместив его на одном из замочных механизмов. Электормагниты надежно закрепили его, и на мельта бомбе вспыхнул красный огонёк.
