как я знал, находился тупик. Я загасил свою лампу, сел на упавшую колонну и стал ждать, пока не увижу свет их лампы, чтобы тогда вовремя отступить. Я был очень подавлен и глубоко задумался, когда вдруг меня вывел из моей задумчивости необычный звук. Я зажег спичку, и она осветила лицо человека, в котором я сразу же признал одного из телохранителей Джошуа, хотя и не мог бы сказать, возвращался ли он оттуда, где скрылись Оливер и Македа, или шел в ту сторону.
— Что ты делаешь здесь? — спросил я.
— Какое тебе до этого дело, врач? — ответил он.
Спичка погасла, и прежде чем я успел зажечь другую спичку, он исчез.
Моим первым движением было предупредить Македу и Оливера, что за ними следят, но потом я подумал, что делать это неудобно и что шпион все равно перестал следить за ними на сегодняшний день, оставил это намерение и пошел в Могилу Царей, чтобы помочь там Хиггсу. Немедленно вслед за мной пришел Квик, задолго до того, как настало его время вставать на работу: он не слишком доверял профессору и не полагался на него как на руководителя по саперным работам. Когда он пришел, мы с Хиггсом покинули душный и тесный туннель и в течение часа или двух занимались каталогизированием и археологическими разысканиями, которые составляли для него сущий отдых.
Устав наконец осматривать древности и поделившись друг с другом опасениями, которые внушало нам поведение Оливера, мы направились к древнему храму. Оливер был там и ждал нас с обедом, который нам приносили из дворца. Поев, мы накормили Фараона и закурили трубки.
Теперь я сказал Оливеру про шпиона, которого я накрыл в то время, как он выслеживал его и Македу.
— В чем дело? — сказал он, покраснев, как это ему свойственно. — Она только повела меня, чтобы показать мне древнюю надпись на колонне в северной части пещеры.
— В таком случае ей скорее следовало бы взять с собой меня, мой мальчик, — сказал Хиггс. — Как выглядит эта надпись?
— Не знаю, — ответил он с виноватым видом. — Она не могла найти ее.
Наступило молчание, которое я прервал.
— Оливер, — сказал я, — я думаю, вам лучше не спать здесь одному. У вас слишком много врагов.
— Глупости, — ответил он, — хотя Фараон действительно беспокоился что-то сегодня ночью, а когда я проснулся среди ночи, мне послышались шаги.
— Приходите сегодня спать во дворец с нами вместе.
— Невозможно. У сержанта очень трудная работа сегодня, он очень устанет, и я обещал сменить его около часу пополуночи, если он позовет меня. — И он указал на полевой телефон, который мы по счастью привезли с собой из Англии и который стоял подле него. Потом он прибавил: — Если бы у нас имелась еще сотня ярдов проволоки, я отправился бы с вами. Но у нас нет ее, а я не могу не сообщаться с работами.
В это мгновение зазвонил телефон, Орм бросился к аппарату. В течение пяти минут он был занят тем, что отдавал краткие и непонятные для нас распоряжения.
— Вот видите, — сказал он, положив на место трубку, — если бы меня не было здесь, у них обвалился бы потолок и задавило бы много народу. Нет, нет, я не могу отойти от телефонного аппарата, если только не пойду в туннель, а для этого я слишком устал. Как бы то ни было, не бойтесь за меня. Со мною револьвер, телефон и Фараон, и я, значит, в полной безопасности. Спокойной ночи. Уходите поскорее — я завтра должен встать очень рано и хотел бы выспаться.
На следующее утро нас с Хиггсом разбудил около пяти часов утра стук в дверь.
Я встал и отворил дверь. К нам вошел Квик, и мы увидели по его грязному и усталому лицу и мокрому платью, что он пришел к нам прямо с работы.
— Капитан желает видеть вас как можно скорее, — сказал он.
— В чем дело, Квик? — спросил Хиггс, пока мы одевались.
— Сами увидите, профессор, — последовал лаконичный ответ, и большего мы от Квика так и не добились.
Пять минут спустя мы уже бежали среди густой тьмы подземного города и каждый из нас держал в руке по лампе. Я первым добрался до развалин древнего храма, потому что Квик, по-видимому, очень устал и отстал от меня, а Хиггс не был в состоянии быстро двигаться в душной атмосфере пещеры. У дверей стояла высокая фигура Орма с зажженной лампой в руке. Он ждал нас. Подле него сидел огромный пес Фараон, который, учуяв нас, запрыгал навстречу, весело виляя хвостом.
— Сюда, — сказал Орм тихим и торжественным голосом, — я хочу показать вам кое-что. — И он повел нас в ту комнату, где спал. В дверях он задержался на мгновение, опустил лампу, показал нам на какой-то темный предмет, лежавший на полу, и сказал: — Смотрите!
На полу лежал труп мужчины, а подле него валялся большой нож, который, очевидно, выпал у него из руки. С первого же взгляда мы узнали это лицо, хотя оно было теперь чрезвычайно мирным и, казалось, принадлежало спокойно спящему человеку. Это было почти страшно, так как горло немного пониже головы было буквально выдрано.
— Шадрах! — воскликнули мы в один голос.
Да, это был Шадрах, наш бывший проводник, который предал нас; Шадрах, который, чтобы спасти свою собственную жизнь, указал нам путь к спасению профессора, и которого за это простили, как я, кажется, уже говорил. Никто иной, как Шадрах.
— Кисанька отправилась погулять и встретила собаку, — заметил Квик.
— Вы понимаете, что случилось? — спросил Оливер сухим, жестким голосом. — Пожалуй, лучше будет, если я объясню вам это, пока все еще осталось на месте. Шадрах, вероятно, забрался сюда сегодня ночью — не знаю, в котором часу, оттого что я крепко спал, — преследуя вполне определенную цель. Но он позабыл о существовании своего старого врага — Фараона, и Фараон убил его. Вы видите его горло? Когда Фараон кусает, он не рычит,
