Мы все-таки чужеродны этому миру? Проф в тот день ушел от откровенного ответа. Или что-то прячет, или не уверен до конца. Я более склоняюсь к последнему. Даже такой умница не может охватить все. Не зря меня в его Сферу засунули. Наука зачастую идет вперед вслепую. И что-то становиться её жертвой мне совсем не хочется.
Жить охота, братцы! Просто жить. Может, ну его на фиг эту науку? Устроюсь где-нибудь в музее, институте, буду потихоньку сотрудничать с Центром. Выдавать им на-гора ценные советы и мысли. Их у меня хватает с горкой. Или найду более хлебную должность или работу. В основах бизнеса шарю, можно артель по фотографии создать, опутать сетью весь город. Ведь придется содержать Иришку. Вряд ли её зарплата учителя будет большой. Она, конечно, девушка скромная, но до поры до времени. Дай только войти во вкус. Это мы уже проходили.
Эх, сколько всего разом навалилось!
Домой я прибыл после трех дней пребывания на раскопках в хреновом настроении. Вдобавок наехал по пути на яму, и внутри автомобиля начало что-то тренькать. Мама уже и не ждала меня, легла спать. Но тут же проснулась и хотела накормить меня ужином.
— Да я в лагере поел, спасибо.
— Что-то случилось? На тебе лица нет.
От мамы ничего не утаишь!
— Да так, ерунда.
— Эх, все то вы, мужики, в себе носите. А потом кряк и сердце.
Я с недоумением оглянулся на маму. Та уже поняла, что сразу не заснет. На улице еще светло, в белые ночи счет времени теряется. Она ставит чайник на плиту и садится рядом за стол.
— Твой дедушка, мой папа все вот также близко к сердцу воспринимал. Даже когда начальником стал, то ни с кем не делился своими проблемами и переживаниями. Так в конторе на стуле и умер. В приемной очередь. Зашли…
Я встал, подошел к маме и тихонько её обнял. Это в детстве и юности родители кажутся нам такими великими и умудренными. На самом деле они просто выросшие дети. Чуть больше нашего знающие о жизни.
В горле стоял комок. Я же знаю, что будет дальше. В памяти предательски всплыли сцены похорон, белое, чужое лицо мамы, посеревший лик отца. Он в один день состарился лет на десять. Из моложавого мужика превратился в старика. Нет, не хочу! Как мне остановить время!
— Ты, что сынок? На, попей, я тебе накапала. Совсем не щадишь себя.
Я ошалело оглянулся. Сижу в кресле, передо мной встревоженное лицо мамы.
«Растекся как тряпка!»
— Извини. Дел было и в самом деле много. Видимо, устал.
— Так, может, отдохнешь? Раскопки, выставка. Поездки твои бесконечные. Не каникулы, а трудовые будни!
— Пожалуй, да. Только завтра помогу собрать экспонаты на выставке и возьму передышку.
— Сережа!
— Да там и делать особо нечего, мам. Приглядеть только чтобы все аккуратно погрузили. А потом выберусь с Иришкой за город. Июль какой! Остатние теплые денечки.
— Тогда и я соберусь с вами. У меня же отпуск начался. Вместе на Житову кошку двинем.
Я глянул на ожившее лицо матери и укоризненно покачал головой.
— Ну там твой присмотр точно будет лишним.
Мама сначала не поняла, о чем я, потом разинула рот и залилась краской.
— Большие детки, большие бедки!
Права народная мудрость — Утра вечера мудреней! Я сладко потянулся, разминая затекшие члены. Выспался за все дни! Залитая солнцем большая комната была уже пуста. Записка на кухне гласила, что мама убежала на работу, а завтрак на столе. Мои любимые рыбные котлетки! После разминки и завтрака вчерашние проблемы уже не казались слишком серьезными. Спасибо, конечно, Валере за предупреждение, но мы и не такие лихие горки прокатывали. Просто человеку свойственно иногда опускать руки и проклинать все на свете. Надо переждать этот глухой момент, затем собраться и идти брать новые вершины. Так и проверяется сила духа.
Мне в том будущем была непонятна позиция нового поколения, которое обозвали «Снежинками». Они вечно начинали стонать при любой мало-мальской проблеме, жаловались на страну, на климат, на других «снежинок», но никогда не критиковали себя любимых. «Личное пространство», отрезающее тебя от остальных людей, стало национальным фетишем. Ячейки общество, не складывающиеся в нечто большее, на самом деле разъедали нашу общность почище саранчи. Неимоверно развитое жлобство, проросшее в почти каждом сердце. Ставшее карго-культом нарождающегося потребительского ига.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все это в итоге и погубило наши миры.
Да хренушки вам! Не сдамся! Буду гнуть собственную линию. А если кто вздумает помешать моим планам, то ему здорово не поздоровится. Это я им обещаю. Благо, сил нынче достаточно, как и упорства. Неведомый выверт нашей Вселенной дал мне еще один шанс не просто так. Вычищенная за ночь из сердца тревога уже больше не мешала мне в движении вперед.
Глава 15
Невзначайки
— Доставай домкрат, Серега. Там делов-то, чуть подкрутить. Но за подвеской все равно следи!
Дядя Юра, сосед по площадке нарисовался буквально ниоткуда, пока я задумчиво рассматривал днище машины. Благо у меня в багажнике на всякий случай имеется фанерка и мешок для подстилки. В будущем это была пенка. Более опытный водитель быстро нашел причину бряканья и даже принес с собой инструменты.
— Спасибо!
— Да не за что! Видел, какими важными делами ворочаешь. Без машины никуда. Кстати, Серег, Сенкевич он как?
— Мировой мужик! С таким можно в разведку.
Дядя Юра расплылся в улыбке. Его круглое лицо сейчас блестело на солнце как сказочный колобок.
— Я так и думал. Ну удачи. Будут проблемы, заскакивай! Бате привет!
— Обязательно.
Права и вторая поговорка. Как день начнешь… Я как раз занялся тщательной упаковкой фотографий со стендов, как услышал знакомый голос.
— Мил человек, не подскажешь, где тут у вас была историческая выставка?
Я обернулся и обомлел. Мало мне президентов и великих путешественников! Сам Василий Макарович! Постаревший, морщин сколько на лице, но все с теми же пронзительными прозрачными глазами творца и искателя.
«Так, подожди, Шукшин же умер давно!»
Но вот он, передо мной. Живой и целехонький. Я же в ином мире и зимой шел по телевизору сериал, снятый им. Стоит, скромно улыбается.
— Простите, Василий Макарович, не ожидал увидеть вас здесь.
— А я не ожидал, что меня молодежь узнает.
Мы оба засмеялись и сразу стало легче. Всегда проще с людьми, у которых чувство юмора есть.
— То-то гляжу физиономия знакомая. Я же тебя видел по телевизору. А меча тут твоего случайно не осталось?
— Нет, уже увезли в Москву на исследования. Да что вам в нем? Там давно все в труху ржавую превратилось. Это же железо! Вот навершие с драгоценностями представляет большой исторический интерес.
— Все равно жалко. Это же легенда! По телевизору только о нем и болтали.
— Василий Макарович, вы сразу говорите, что вас интересует. Покажу, расскажу, пока все не унесли.
— Расскажешь, говоришь, — Шукшин глянул на меня с некоторым сомнением. Нет, постарел все-таки по сравнению со знакомым до боли образом. Хотя в фильмах я его уже и не помню особо молодым. Мужик и мужик.
— Так я тут всем делегациям две недели и рассказывал. Могу и по аглицки.
— Молодец! Ученая молодежь у нас растет.
— Вот здесь и здесь нашлись чудские могильники. А в перспективе на этом Княжострове искать следы чуди стоит. Если выбьем финансы для экспедиции.
— Ну и названия у вас, — Шукшин неспешно распробовал слово на языке. — Княжостров, Пинега, Тойнокурье, Тайбола. Вроде и знакомые названия, но как будто в другой стране нахожусь.
— Так поморы ведь сказывали — Мы не от России дышим! Впереди вода, сзади мох. Мы сами по себе.
— Ну так и есть. В этом вы схожи с сибиряками. Столица далеко, климат суровый, кругом враги. Самим требуется о своей доле позаботиться. Но любопытно.
