Видя, что двое боевых братьев лежат на земле, отряд встал вокруг них плотной стеной, стараясь максимально прикрыть их со всех сторон. И тут жуткое зарево залило ущелье ослепительным светом — снаряды наконец добили искалеченный «Лэндрейдер».
Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.
Вдруг где-то далеко впереди — там, где ущелье, расширяясь, переходило в горную долину, — раздался усиленный эхом гул множества моторов. Рейнхарт с опаской посмотрел на небо.
Дорнер тоже услышал гул, но принял его за свист вражеского снаряда.
— Ложись! — истошно завопил он.
Рейнхарт поднял сжатый кулак:
— Не стрелять! Это реактивные самолеты.
Едва эти слова были произнесены, как грохот болтеров вновь наполнил собой ночь. Трассирующие очереди молниями слетали с неба и поражали врагов, прячущихся высоко в скалах.
— Будьте начеку! Каждый держит свою позицию!
После секундной передышки Рейнхарт снял шлем, поскольку его вокс и визор окончательно отказались работать. Другие космодесантники последовали его примеру. Если бой разгорится с новой силой, никому не хотелось остаться слепым и без возможности связаться с другими.
Рейнхарт подошел к брату Джерарду, который стоял возле Аколона и павшего в бою брата Джулиуса. Кровь заливала поножи его силовых доспехов. Кастелан положил руку ему на плечо:
— Как твое колено, брат?
Джерард не отрывал взгляда от ущелья впереди, поводя болтером из стороны в сторону.
— Легкое ранение. Я еще могу сражаться, — ответил он.
Рейнхарт опустил взгляд на Аколона:
— А как брат Джулиус?
Апотекарий лишь покачал головой:
— Смертельное ранение. Я уже взял у него геносемя.
Рейнхарт внимательно оглядел скалы. Он чувствовал на себе испытующие взгляды команды.
— Что ж, своей смертью он послужил Братству, — сказал он громко, так, чтобы все слышали. — Как сделал бы любой из нас, если бы того потребовал Император!
Стрельба у них над головами прекратилась, однако острый слух Рейнхарта смог уловить слабый отголосок еще более интенсивной перестрелки, которая велась сейчас где-то в долине. Бледные зарницы то и дело мерцали во тьме, а небо в той стороне было окрашено в нежный цвет охры — верный признак того, что где-то далеко, за пределами зоны видимости, бушевал обширный пожар. Кастелан знал, что сияние могло исходить только от одного объекта. Но вот что их там ожидает, он не ведал.
К Рейнхарту подошел капеллан Матиас, на лбу которого был вытатуирован черный крест Братства.
— Кастелан, к нам подходят… спасатели…
Рейнхарт обернулся. Он посмотрел на Матиаса и распознал на его лице отвращение, которое тот испытывал к сложившемуся положению.
Со стороны долины к ним приближался боевой женский отряд в черно-малиновых доспехах. Строки из Катехизиса Экклезиархии, вышитые высоким готическим шрифтом вокруг кроваво-красных лепестков одинокой розы, украшали их воинские плащи. Каждая воительница несла с собой великолепной работы болтер системы мастера Годвина Диза, украшенный серебром и золотом. Это оружие было характерной деталью экипировки дев-воительниц Адепта Сороритас.
Из рядов флангового отряда охраны вышла командующая сестра. Рейнхарт двинулся ей навстречу. На шаг позади него держался Матиас.
Под коротко остриженными, черными как ночь волосами застарелые шрамы испещряли когда-то привлекательное лицо. Однако более всего о загубленной красоте напоминал аугментический прицел, заменяющий воительнице левый глаз. Сверкающие, как драгоценные камни, линзы зловеще переливались красным светом.
— Братья Астартес, — начала она свою речь, и голос ее был столь же холоден, как и морозный ветер. — Я — верховная сестра Елена Британская, Третье отделение Селестинок ордена Кровавой Розы!
— Кастелан Марий Рейнхарт из Братства Меча ордена Черных Храмовников, — был ей ответ.
Затем Рейнхарт жестом руки указал на Матиаса. Капеллан выступил вперед, держа свой шлем на согнутом локте руки, в то время как в другой покоился его крозиус арканум — капелланский жезл, увенчанный сияющей имперской аквилой.
— А это — капеллан Матиас Влейн.
Верховная сестра кивнула:
— Рада, что встретилась с вами, братья по службе Императору! — Взгляд ее единственного голубого глаза скользнул мимо кастелана и капеллана и остановился на других космодесантниках, которые все еще держали наготове болтеры, напряженно ожидая дальнейшего развития событий. — Мой «Серафим» сбросил противника с утесов. До сих пор удалось обойтись без потерь. Я могу оказать медицинскую помощь любому из ваших боевых братьев битвы, кто в этом нуждается…
— С нами апотекарий, — ответил Рейнхарт и, шагнув к ней ближе, вдруг повысил голос. — Что мне нужно, так это чтобы вы ответили на несколько вопросов. Вы прибыли сюда по чьему-то приказу?
Елена сощурила свой единственный глаз:
— Я могла бы спросить вас о том же, кастелан. Вы еще ни слова не сказали о причине вашего появления здесь.
— Мы еще поговорим об этом, верховная сестра, но, если вы не желаете отвечать на интересующие меня вопросы, я настоятельно советую вам проводить меня к тому, кто может это сделать.
Несколько мгновений Елена испытующе смотрела на возвышающуюся перед ней фигуру десантника.
— Хорошо, кастелан, — сказала она наконец. — Я отведу вас. Но будьте осторожны: Хаос определенно уже испортил это место.
Дознаватель Эдвин Саваул из Ордо Еретикус, окинув взглядом картину осады, судорожно вдохнул холодный горный воздух. Он стоял у окна, облокотясь на разбитую раму, в комнате древней крепости — крепости, которую его подчиненные называли между собой Шип. Обладающий сверхмощными стенами, выплавленными из железосодержащих горных пород, которыми была богата Стигия-XII, Шип являлся одной из двух крепостей, защищающих проход в долину из продуваемого ветром ущелья. То, что осталось от второй, ныне представляло собой обелиск, торчащий среди груд щебня, — место, всячески избегаемое гвардейцами, которые утверждали, что среди развалин прежде обширных залов теперь собираются неупокоенные души погибших под обломками.
Из своей комнаты Саваул хорошо видел, как высоко в ночное небо взметнулась готическая башня, венчающая противоположный край долины. Из ее разбитых бастионов вылетали сверкающие лучи перекрестного лазерного огня, которые вместе с трассирующими очередями блестящей паутиной покрывали всю долину. Взрывы сотрясали изрытую воронками землю у самых ее стен — место, уже успевшее получить прозвище Кладбище. И повсюду сверкающие вспышки огня выхватывали из тьмы фигуры идущих на приступ солдат.
Саваул отвернулся от окна и перевел взгляд на скудное внутреннее убранство комнаты. Гирлянда мерцающих люмосфер освещала комнату по периметру, и электропровода тянулись по потрескавшимся плитам каменного пола. Резкий свет бил в глаза.
— Как далеко мы продвинулись? — задал он кому-то вопрос.
Из темного коридора, где он уже некоторое время ожидал вызова, появился капитан Дремлин Влорн, ветеран Четвертого штурмового пехотного полка Инквизиции. Прихрамывая, он вошел в комнату. На его небритых щеках запеклась кровь, а лоб пересекали черные полоски сажи. Стилизованная литера I — знак принадлежности к ордосам Инквизиции — ярко выделялась на скулах его худощавого лица. Капитан положил шлем на единственный предмет в комнате, который выполнял здесь функцию мебели, — большую, покрытую копотью квадратную панель из подбитого танка «Виндикатор», превращенную в некое подобие стола. То, что капитан на грани истощения, было видно невооруженным глазом.
— Ворота еще держатся, дознаватель. Чтобы пробить в них брешь, необходимо установить под ними мощный заряд, но нашим частям не удается подойти достаточно близко…
Держа одну руку в кармане длинного штормового плаща, Саваул отступил на шаг от разбитой рамы. На фоне высоко поднятого черного воротника его лишенная пигмента кожа выглядела мертвецки бледной.
— А где верховная сестра Елена? Я полагал, что она вместе с вами доложит мне о положении дел.
— Она должна была прийти со мной, — ответил капитан, стягивая перчатки. — Она со своими отделениями «Серафим» и «Небожитель» проводила разведку в ущелье — там час назад наблюдалось какое-то волнение. Когда я входил в Шип, она уже с кем-то шла к подъемнику.
— Волнение?
Влорн недоуменно пожал плечами:
— Были донесения о какой-то перестрелке…
В голубых глазах Саваула появилась беспокойство, и он уставился в глаза капитану. Дознаватель давно уже стал мастером в изобличении предателей, чью внутреннюю сущность исказил варп. Однако капитан Влорн, похоже, не затронут порчей. Не вынимая руки из кармана плаща, Саваул поставил свой лазерный пистолет на предохранитель и затем положил оружие на стол. Влорн с тревогой смотрел на дознавателя.
