Тем не менее память о них здесь живет. Хотя бы только в таких вот замечательных зданиях, которые строили в Белграде наши архитекторы. (XV, 2)
РУЦКОЙ
(1991)
По моим впечатлениям, вице-президент Александр Владимирович Руцкой в какой-то степени управляем эмоцией и, может быть, даже не всегда своей.
Но это боец, это русский офицер и человек чести, с которым можно говорить открыто. (I, 38)
(1993)
Интервьюер: Теперь, когда Руцкой сидит в Лефортове, приходится читать в газетах, что именно Никита Михалков, художник с мировым именем, вскормил непомерные амбиции Руцкого…
Теперь можно написать все, что угодно: что я… (цитирую по памяти) опоил Руцкого отвратительным идеологическим пойлом, заставлял читать реакционного философа Ивана Ильина.
Улавливаете терминологию?
Поэтому, когда всякие услужливые журналисты пишут в своих суетливо-наглых изданиях, что я призывал Руцкого к вооруженному восстанию, что я примерял к его голове президентский венец, то это обыкновенная заказная чушь, которую и опровергать бессмысленно…
Руцкому незачем было лукавить со мной, и потому я уверенно могу сказать, что он глубоко переживал происходящее: развал великой некогда державы, экономическую разруху, массовое обнищание народа.
Глубокий ли он политик? Нет. Мог ли он им стать? Наверное, если бы учился, набирался опыта и терпения не только слушать, но и слышать мир вокруг себя.
Уверен – меньше всего в событиях последних месяцев им руководило честолюбие, все-таки он в первую очередь человек убеждений, человек офицерской чести. Я склонен предполагать, что Руцкой во многом стал заложником и ситуации, и своего характера – горячего и импульсивного. (I, 53)
(1994)
Моя дружба с Руцким не носит политического характера…
Я его любил как летчика, офицера русского, товарища моего, веселого, смеющегося, выпивающего, рассказывающего про свою жизнь и выслушивающего про мою жизнь. Для меня совершенно не обязательно разделять с ним политические взгляды для того, чтобы его любить.
И, слава богу, я умею отделять одно от другого.
Я никогда не выбирал друзей по их должностям. Он стал моим другом до того, как вице-президентом, он был моим другом и в тюрьме…
Это мое личное дело. (I, 65)
(1996)
Он мой товарищ. Друг мой. Я люблю его. И всегда пытался уберечь от тех ошибок, которые он совершал и которые будет совершать…
Я уважаю его решение не выступать в качестве независимого кандидата <на выборах в Госдуму 1996 года> по одномандатному округу. Он пошел со своим движением. В этом, с одной стороны, достоинство, но, с другой стороны, в этом есть и легкомыслие.
Выборы, скорее всего, будут для него серьезным уроком… (I, 66)
(1998)
23 октября 1993-го я оказался единственным, кто публично не отрекся от Александра Владимировича. Я выступил тогда по телевидению и поддержал Руцкого, в тот момент уже обычного зэка.
И, поверьте, мне страшно было это делать, но иначе поступить я не мог… (I, 75)
(2005)
Интервьюер: А как Руцкой себя чувствует сейчас? Где он? Я видел его полгода назад в церкви у нас там, в Аксиньино. Что-то делает, у него есть проект коммерческий. Не думаю, что он счастлив, но, по крайней мере, полон достоинства. Не опустился. (II, 49)
РЫНОК
(1993)
Рынок – это не базар.
Это значит, что свобода принесла нам возможность и право стоять со своей рубашкой, а не с чужой, и предлагать ее на продажу.
Но посмотрите, во что это превратилось в результате.
Генеральские мундиры, ордена, фуражки, знаки отличия, то есть то, что было знаком, который достигался гигантским трудом, трудом служения Отечеству, висит на Арбате.
И это может купить – любой!
Вы можете представить себе державу, которая себя уважает, например, Францию или Америку, которая продает с молотка на улице знаки государственного отличия?.. (V, 1)
РЯЗАНОВ
(1985)
Драгоценное качество Рязанова как режиссера еще и в том, что участники его фильма по окончании съемок не спешат разбежаться в разные стороны, как это часто бывает, не ощущают, что смертельно надоели друг другу, но, напротив, сохраняют желание общаться не меньше, чем в начале работы.
Такая атмосфера особенно важна для актера, особенно начинающего. (II, 10)
С
САМОЕДСТВО (1984)
Очень многие люди, к несчастию своему, обладают неистребимым качеством: самоедством. Данная черта характера природой мне отпущена вволю.
За ответом нет уже ничего, ответ мертв, жизнь – в вопросах. Наваливаются разрешимые и, главное, неразрешимые проблемы – и ты воюешь, споришь, ищешь выхода.
А выход всегда в работе.
Во время съемок каждой картины наступают зоны отчаяния. Ощущение собственного косноязычия, когда вроде бы точно знаешь, что сказать, а слов не находишь. Если, конечно, ты не превратился в преуспевающего ремесленника, который всегда в себе уверен.
Лично мне спокойнее, когда мне неспокойно.
Кто я есть на данном этапе своего развития, куда двигаюсь и как это движение соотносится с процессами общественного бытия? Вне таких сомнений, вне «миллиона терзаний» ты произносишь команду «мотор!», не ведая зачем. Или – что еще опаснее – заведомо рассчитывая на то, что уровень тех, кто будет твою картину смотреть, ниже твоего собственного уровня.
А это уже – аморально. Даже в том случае, если ты прав. (I, 7)
САФОНОВА ЕЛЕНА
(1993)
Интервьюер: Героиня в «Очах черных» – она, по моему представлению, должна олицетворять идею русской красоты, русской души, русского добра… Все были очень удивлены вашим выбором на эту роль Сафоновой. Почему?
Я не очень понимаю, чем вам не угодила Лена Сафонова? Мне с ней хорошо работалось…
Она мне очень понравилась уже в картине Мельникова. Лена показалась мне актрисой нового характера – это во-первых, а во-вторых, она произвела впечатление на итальянцев-продюсеров: они не хотели бы русскую красавицу с толстой косой, они хотели нечто более европеизированное, субтильное, для понимания европейского менталитета. И я в этом направлении не сопротивлялся, ибо был уверен, что Лена Сафонова это может сделать.
Надо сказать, что картина открыла Лене огромные перспективы, она стала много сниматься и во Франции, и в Италии. Как я понял, эта роль принесла ей успех.
Довольны ли Вы как режиссер тем, что она сделала?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
