— Ну, какое-то время мы сможем от них отбиваться, — сказал Хэммонд. — Они мало что могут сделать — разве что общественным мнением пригрозят. Ну, будут принимать резолюции, пока не посинеют, но провести их в жизнь у них никаких возможностей нет.
— Какое-то время мы эту линию выдержим, — сказал президент. — Но если на нас начнут валиться новые пришельцы, ситуация может измениться.
— Господин президент, вы даже не станете рассматривать мое предложение о международном сотрудничестве в изучении пришельца? — спросил госсекретарь.
— Пока нет, — ответил президент. — Пока, Маркус. Эта тема не закрыта, нам еще придется вернуться к ней. Но надо подождать: посмотрим, что будет дальше.
— Для нас жизненно важно, — сказал Хэммонд, — узнать намерения пришельцев. В чем их задача? Почему они здесь? На что рассчитывают? Что собой представляют? Это банда кочевников, ищущих, где и чем поживиться, или исследовательская экспедиция? Может быть, они посланцы какой-то далекой цивилизации, уполномоченные вступить в контакт с земным разумом, а может быть, пиратская эскадра. Мы должны это выяснить, чтобы выработать соответствующую линию поведения.
— Это будет не так-то просто, — заметил Портер.
— Придется постараться, — ответил Хэммонд. — Я не знаю как, но придется. В ближайшие дни ребята Аллена могут раздобыть какие-нибудь факты, что-нибудь существенное… Все, что нам нужно, — это немного времени.
На столе загудел телефон внутренней связи, президент снял трубку. Послушал секунду, сказал: «Соедините», — снова стал слушать… Лицо его постепенно мрачнело.
— Спасибо, — сказал он наконец. — Держите со мной постоянную связь.
Он положил трубку и оглядел присутствующих.
— Похоже, что мы уже опоздали, — сказал он. — Это Крауэлл из НАСА. У него донесение со Станции. Похоже, что «рой» на орбите начал распадаться.
Глава 19
Лоун-Пайн
— А они симпатичные, — сказала Кэти.
— Не вижу ничего симпатичного, — ответил Чет. — Маленькие черные ящички носятся вокруг.
Они на самом деле носились от тюка к тюку и аккуратно заглатывали их до последнего клочка целлюлозы. Они не ссорились, не дрались, потому что с рождения были хорошо воспитаны. Если один из них трудился возле тюка, то другой не пытался пристроиться рядом, а искал следующий тюк. Малыши уже съели несколько тюков, но их оставалось еще очень много. Тюки аккуратно лежали на просеке, сделанной взрослым пришельцем, длиной более мили, а он уходил в лес все дальше, время от времени выбрасывая очередные порции «корма».
— Мне кажется, что они растут, — заметила Кэти. — Такое может быть? Они кажутся больше, чем какой-то час назад.
— Вряд ли, — сказал Чет. — Они же пасутся всего несколько часов.
— Мне тоже кажется, что они подросли, — поддержал Кэти Квин из «Нью-Йорк таймс». — Я думаю, это возможно. У них, должно быть, чрезвычайно эффективная система метаболизма. Гораздо более эффективная, чем у любого из земных обитателей.
— Если они уже растут, — рассудила Кэти, — то не пройдет и нескольких дней, как они тоже смогут валить лес и заготавливать целлюлозу.
— Тогда скоро здесь будет пустыня, — добавил Нортон.
— Я полагаю, — сказал Квин, — нашим лесникам есть о чем подумать. Им придется как-то отреагировать. В настоящее время эта штуковина как бы наш гость. Но сколько можно терпеть гостя, который съедает все, что попадается на глаза?
— Или щенится на полу у вас в гостиной, — подхватил Нортон.
— Проблема в том, — сказал Чет, — что мы не знаем, как себя вести. Ведь эту штуковину не шуганешь из лесу, как свинью из огорода.
— Что бы вы ни говорили, — заявила Кэти, — а малыши мне нравятся. Они так торопятся, им так хочется есть.
Она попробовала узнать того малыша, которому помогла «встать на ножки». Но попытка не увенчалась успехом: они выглядели совершенно одинаковыми, и отличить одного от другого было невозможно.
Она все время вспоминала тот момент, когда, подняв малыша, протянула руку, чтобы погладить его мать. В памяти сохранилось ощущение мягкого прикосновения невероятно твердой шкуры, ласкового пожатия, почти поцелуя, когда руку обволокла неожиданно возникшая складка.
«Я не могу поверить, — говорила она себе, — что такое создание способно причинить кому-то вред. Чем бы оно ни было, но если оно так реагирует… Однако что это было? Жест одобрения? Благодарность за оказанную услугу? Проявление дружелюбия одной жизни по отношению к другой? Или оно просило прощения за причиненные неприятности?»
«Вот если бы можно было, — думала она, — включить это в репортаж, который через пару часов придется диктовать по телефону в „Трибьюн“. Но нельзя, ни в коем случае. Если Джонни не выбросит этот эпизод, то на выпуске все равно не пропустят, ни за что не пропустят. Это считается вмешательством репортера в материал. И нет никаких доказательств, никаких документов… Интересно, как можно задокументировать рукопожатие с внеземным существом?..»
— Кому-нибудь удалось хоть что-то узнать у правительственной комиссии наблюдателей? — спросил Нортон у Квина.
— Немного, — ответил тот. — Они измерили наружную температуру пришельца. По-моему, пытались нащупать пульс, но не признаются в этом. Они установили, что поверхность не из металла, но из чего — неизвестно. Как он движется, тоже непонятно, нет ни колес, ни гусениц. Просто плывет в нескольких дюймах над землей, словно гравитации для него не существует. Один из наблюдателей сказал было, что пришелец, наверное, умеет контролировать и использовать гравитацию — так коллеги его чуть не растерзали за вольнодумство. И еще они обнаружили, что он посылает какие-то сигналы. Вот, пожалуй, и все.
— Я не уверен, — сказал Чет, — что им удастся узнать еще что-нибудь. Я не могу себе представить, за что там можно зацепиться.
— У них свои методы, — возразил Квин. — Что-нибудь еще они, конечно, узнают, но, вероятно, далеко не все, что нам нужно. Может быть, мы имеем дело с чем-то таким, что совершенно не укладывается в наши представления. Может быть, нам придется изменить образ мыслей, чтобы хоть что-нибудь понять.
Вдруг стало тихо. Грохот и хруст, с которыми пришелец пожирал деревья, прекратились. И снова возникли привычные звуки: птичье щебетание в лесу, шум ветра в вершинах деревьев, журчание и плеск речной воды.
Репортеры и фотографы на просеке разом повернулись. Ничего не происходило. «Может быть, — подумала Кэти, — она решила отдохнуть? Но почему? С тех пор как началась эта странная жатва, она ни разу не останавливалась, а продолжала неустанно косить деревья…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
