— Он со своей семьёй уехал в дом отдыха. Там связь плохо ловит.
— Ясно. В следующий раз тогда.
— Ага. Пока.
Я скинул звонок и убрал телефон в карман. После встречи с Гошей чувство неопределённости, недосказанности преследовало меня весь день. Я упрямо отгонял это ощущение от себя, напоминая себе, что меня это не касалось. Чтобы дома не мучиться от любопытства, решил встретиться с друзьями. Мне было кому позвонить, чтобы скоротать вечер. Но потерпев неудачу с Костей и Лёшей, отказался от этой затеи, предпочитая удовлетворить свою любопытство. Какое смысл было избегать этой информации, словно я боюсь её? Такое предположение разозлило меня. Развернувшись на пол пути к парковке, вернулся в офис и пошёл прямиком к Гоше.
— Он у себя? — спросил я у Наташи.
— Да. Но вроде собирался уходить.
Я постучал, и, услышав "войдите", открыл дверь.
— Ты по делу? — убирая документы со стола, спросил мой друг.
— Нет. Пришёл узнать, что ты хотел сказать мне утром.
— Ничего я не хотел. — хмурился Гоша.
Я сел на гостевой стул и, поставив локти на стол, опёр подбородок.
— У тебя на лбу было написано, что тебе есть, что мне сказать. Так расскажи.
— Тебе зачем это? — не желал сдаваться друг.
— Пока не знаю. — честно ответил я. — Своими недомолвками, ты раззадорил моё любопытство.
Гоша перестал убираться и, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза и устало сказал:
— У меня не было намерений тебя раззадоривать. Просто я обещал не рассказывать, хотя считаю, что надо. Вот и колеблюсь.
— Ты знаешь, я умею хранить чужие секреты.
Гоша оживился.
— Хорошо. Давай так. Я расскажу, но при условии, что она ничего не будет знать.
Жестом, я показал закрытый рот на замке.
— Отлично. Думаю, что ты и сам уже догадался. Алиса любит тебя. По-настоящему любит.
На несколько секунд я завис. Гоша внимательно наблюдал за моей реакцией.
— Тогда понятно, почему сомневался, говорить или нет. А откуда ты знаешь?
— Поймал с поличным. — ответил и быстро спросил — Ну? Что думаешь?
Я пожал плечами.
— Ничего не думаю. Я же говорил, что она не в моём вкусе.
— Ты говорил это до первого мая. В неформальной обстановке она же тебе понравилась. Сам сказал, что она была другой.
— Заинтересовала. Не спорю. Но о любви речи точно нет.
Гоша встал и начал расхаживать по кабинету.
— Слушай, я рассказал это тебе не для того, чтобы удовлетворить твоё любопытство. Алиса — замечательная девушка. И она имеет право на счастье. Я хотел бы, чтобы ты дал ей шанс. Хотя бы попытайся посмотреть на неё с другой стороны.
— Я не сомневаюсь, что она хорошая девушка, но не надо мне её навязывать. У тебя был целый ворох таких девушек в помощницах, безумно в тебя влюблённых, и ни одной из них ты не дал шанса. — сухо ответил я.
Гоша остановился и серьёзно посмотрел на меня.
— Тогда, пожалуйста, сохрани в тайне то, что я сказал.
— В этом можешь не сомневаться.
Получив желаемую информацию, я протянул руку другу.
— Я поехал.
— Давай. — Гоша протянул свою.
Подойдя к выходу и, взявшись за дверную ручку, притормозил.
— А с чего ты решил, что я разбил ей сердце?
— Думаю дело было в твоём довольно свободном общении с Наташей. Если уж весь коллектив о вас в таком свете думал, то и она тоже.
— Что ж, возможно, ты прав.
Я вышел в приёмную.
— Наташ, ты когда освобождаешься?
Сестра оторвала от монитора усталый взгляд и сфокусировала его на мне.
— Раньше одиннадцати не жди меня.
— А Вадим сегодня где?
— На квартире.
— Ясно. Не забудь скинуть смс с номером такси.
— Угу. — машинально ответила она, вновь сосредоточившись на работе.
Я тихонько вышел за дверь, не желая её больше отвлекать. Пока спускался на лифте, вспомнил командировку в Барселону. Как мы остались с Алисой в ресторане вдвоем, что она говорила, как себя вела. Я не думал, что вёл бы себя иначе, если бы всё знал о ее чувствах тогда, но всё же меня немного раздражало, что я ничего не замечал. А с другой стороны чему было удивляться? Я давно привык игнорировать всякий интерес в мою сторону со стороны коллег женского пола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я вышел на парковку. Осознание, что больше не нужно строить стену от Алисы, поразило меня как гром среди ясного неба. Ведь она увольнялась. Но ещё больше меня удивило то, что я почувствовал радость. Нужно было срочно разобраться с этим ощущением.
Глава 41
Как же медленно тянулось время последние пару дней. Я еле-еле дождалась момента, когда можно было повесить сумку на плечо и поехать в зал. Мне не терпелось спустить пар. На выходных мои друзья не смогли помочь мне успокоиться. Написала в общую группу, что мне нужен спарринг-партнер, но все были как назло чем-то заняты.
Я пыталась побить грушу в фитнесс центре. Но это было не то. Мне нужен был живой противник. Думала, там найти с кем поспарринговаться на ринге, но не повезло. Объяснять, что у меня чёрный пояс, и со мной не надо церемониться, было бесполезно. Не хотели связываться с девушкой. А у тех, кто соглашался, глаза вспыхивали опасным огоньком. Я не хотела быть облапаной под предлогом борьбы, и уже отказывалась сама. Пришлось ждать понедельника.
В нетерпение ускорила шаг. То расстояние от метро до зала, что можно было пройти минут за пятнадцать, я прошла почти за пять. Рот самовольно расплывался в хищной улыбке. А всё из-за Димы.
Какого чёрта я повстречала его на праздниках!? Один его взгляд разрушил в миг ту иллюзорную беззаботную жизнь, что я вела. И чтобы не утонуть в потоке сердечной боли, в тот вечер была максимально активна. Много говорила, шутила, смеялась, отвлеклась на всех, лишь бы не обращать внимание на него.
А когда мы остались наедине, да ещё и по его инициативе, скрутила своё сердце в тугой узел, чтобы не выдать себя. Дима рассказал мне о сестре, и я поняла, почему он остался. Всё же его задели мои слова, сказанные в лифте.
Но для меня было бы лучше, если бы он промолчал. Оставаясь в неведении, у меня была бы отличная возможность очернить его образ в своей голове. Но узнав правду, для меня это стало невозможно. Не было больше повода, за который я могла зацепиться.
Мне так сильно щемило грудь в его присутствии, что я готова была бросить последнюю грязную тарелку и сбежать на улице к друзьям, лишь бы подальше от него. Каким-то чудом продержалась до конца.
На улице стало легче. Лёша с ходу начал уговаривать меня побороться, переключив моё внимание. Он вообще мне очень сильно помог в тот вечер.
Я понравилась ему. Обычно, заметив симпатию в свою сторону от человека, который мне не интересен, обрубала все попытки на корню. Но тогда я поступила эгоистично и воспользовалась его ухаживаниями как щитом.
Вечером следующего дня пожинала плоды своего поведения. Кто-то из моих друзей, дал Лёше мой номер, и он, не откладывая в долгий ящик, стал звонить мне и писать. Я не планировала поддерживать с ним общение, поэтому отвечала сухо. Игнорировать его совсем, мне показалось нечестно. Всё же сама дала ему надежду. Я рассчитывала, что его интерес сам со временем потухнет, не получив поддержки с моей стороны.
Но это всё было ерундой по сравнению с тем, что Дима нарушил мой покой. Оставшись без работы, я фактически поселилась в доме у сестры. Мне не хотелось оставаться наедине с собой. Поэтому поездка на море отпадала само собой, а вот развлечение племянников было отличным решением моих проблем.
Аня пыталась разговорить меня, но я была категорически против. Кратко всё рассказала и тему закрыла. К счастью сестра была проницательной, и теребить мою душу расспросами не стала. Она пользовалась моим свободным временем на полную катушку. Можно было ещё поспорить кто из нас в настоящем отпуске.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вечера и ночи я коротала у родителей. О том, что уволюсь, решила пока им не рассказывать. Хотела сначала найти новую работу, но это всё было после. Я даже резюме не писала. Мне было хорошо и спокойно. Я спряталась от разбитого сердца в кругу самих близких людей. Но первое мая всё разрушило.
