class="p1">«Должно быть, староста», — подумал колдун.
— Вот и поле кончилось, — остановилась девица среди колосьев вдоль дороги, — ты если дядю своего встретишь, передай ему, что я всё равно его буду ждать, — хихикнула она и поспешила обратно в самое сердце своих владений.
— М-да, странные же знакомства тут дядюшка завёл себе, чем он тут вообще занимался? — подумал вслух Тумун, помахал полуднице вслед и побрёл в деревню, — Уж не просто так же он с нечистью-то связи заимел.
Дом ткачихи стоял не так далеко от его собственного, в детских воспоминаниях всегда с распахнутыми резными ставнями, да расписными занавесками. Раньше там жила большая семья: купец, торгующий тканями со всех уголков света, его жена — ткачиха, да четыре их дочери, с двумя младшими из которых колдун проводил много времени за игрой. Сейчас дом стоял, не покосившись, в неизменном гостеприимстве распахнув ставни и дверь для знакомых, только голосов внутри слышно не было. Постучав по косяку и получив приглашение, Тумун вошёл в тёплую избу.
— Здравствуйте! Я пришёл за мамиными… — не успел он договорить, как на него накинулась полноватая и краснощёкая девица с объятиями.
— Тумун! Как давно ты к нам не приезжал! Ты совсем не изменился, разве что выше стал! — отдалившись от внезапно налетевшей девушки, колдун узнал в ней давнюю знакомую.
— Фетинья, ты ли это? Не признал даже, — честно признался он, взъерошивая кудри на затылке.
— Богатой буду, спасибо, — девушка поправила фартук и сбившийся платок на голове, — какими судьбами в Лучезарах? Неужто вернуться решил? — голос её сквозил слегка читающейся надеждой.
— Нет-нет, — неловко засмеялся Тумун, — я к маме, на пару дней всего.
Фетинья насупилась, явно недовольная ответом. Она отошла к столу, и на её груди вспышкой блеснуло золотое украшение.
— Ну, чего только на пару дней? Мог бы уж и на месяц остаться, часто ли возвращаешься из лесов к родной матери? — настойчиво продолжила она расспрос.
— Не могу, никак нельзя, — ответил он, ставя сумку на скамью у двери, — да и к вам я тоже ненадолго, мама рубахи забрать велела, — он стал наблюдать за резковатыми движениями давней знакомой, удивляясь, как сильно она изменилась.
— Точно! Сейчас-сейчас, — девушка засуетилась у большого сундука в углу, выуживая оттуда белые льняные рубахи, — матушка когда уходила с утра, говорила, что за ними Лада придёт.
Пока Фетинья копошилась в тканях, Тумун загляделся на убранство дома. Занавески на окнах, как и скатерть на большом столе, были расшиты рунами — он сразу узнал руку своей матери, они были вышиты настолько давно, что местами нитки протёрлись и разорвались. Дубовые стулья вокруг стола с величественно высокими спинками — на манер убранства Северных соседей. Передняя комната не была большой, обставлена была крайне дорого, но выглядела странно блёкло. Всё здесь было так же, как в далёком детстве Тумуна, будто вещи неизменно стояли на своих местах все эти годы.
Неизменным осталось всё, за исключением накрытой полки под потолком в одном из углов. Её раньше не было. Судя по натянутой ткани, там стояло что-то угловатое. Книги или картины?
— А что же сёстры твои? — вдруг спросил Тумун.
Девушка положила собранную стопку из пяти рубах на скамью рядом с его сумкой и тоже покосилась на полку.
— Разъехались, — горько вздохнула она, — обе старшие вышли замуж, младшую тоже недавно выдали. — девушка тоскливо положила руку на его плечо, — Я тут с маменькой одна теперь, пока батюшка в отъезде за морем.
Не найдя слов утешения лучше, Тумун с сочувствием ответил:
— Тебя тоже скоро замуж позовут, я думаю, — и аккуратно высвободил руку от чужого прикосновения.
— Правда? — оживилась Фетинья, — Ой, так Лада же говорила, что ты колдун, а ну-ка, расскажи мне про мою судьбу! — она смешно выставила перед собой грубоватые ладони.
— Я колдун, да, но не гадальщик, — усмехнулся он, — по части предсказаний я уж точно не силён, в этом Агена больше сведуща.
— Агена? Кто это? — спросила девушка, тон её сменился на удивлённый, — Хотя нет, не говори, не хочу знать.
— Отчего ты о ней так резко? — переспросил колдун в недоумении.
— Я знаю, что ты всего на пару дней тут из-за девушки. Теперь узнала и имя. Ты только поэтому и гадать не хочешь, чтобы не связываться со мной лишний раз.
Тумун опешил.
— Что? О чём ты вообще говоришь?
— Ладно тебе, я сразу поняла, что у тебя есть кто-то, — она кивнула с сторону сумки, — такие дорогие венцы Ладе уже не по возрасту, а вот молодой невесте в самый раз.
— Ничего ты не поняла, Фетинья, — он строго оборвал её на вдохе, — мы с Агеной просто… — и замолк, не найдя слов оправдания.
Просто что? Живут вместе и защищают деревню вместе. Колдуют и врачуют вместе. Но это же ничего ещё не значит!
— Просто-просто, — покивала головой Фетинья и сжала в кулаке украшение на груди.
— Что это? — кивнул на её руку колдун.
— Оберег с Юга, — ответила она, показывая на ладони золотой медальон, — говорят, от всех бед защитить может и от тревог успокоить.
— Занятно, — всё, что смог вымолвить Тумун.
— Ступай, я расшитые рубахи потом сама у Лады заберу. И не пропадай в лесах насовсем, — Фетинья проводила колдуна к двери.
— И всё же ты неправа, — сказал он на прощание.
Колдун закинул сумку на плечо и сгрёб в охапку белые ткани, прижимая их к груди. Поклонившись в пояс девушке, он вышел за порог.
Голову заняли беспорядочные мысли. Что за странный оберег для успокоения души? Разве было что-то эффективнее правильно заваренных трав? Так сходу и не вспомнить, но колдун засомневался в том, что Фетинью не обманули ушлые торговцы.
А что до её догадок? Тумун точно знал, что он не собирался взаправду жениться на Агене, это всё равно, что взять в жёны собственную сестру! Да и какая ему женитьба? Конечно, у его отца в девятнадцать уже был он сам, но это ведь не значило, что и ему стоит заводить семью так скоро?
Венец? Да, он действительно дорогой в качестве простого подарка, но ведь и Агена была ему ближе, чем ещё кто-либо во всех Трёх лесах. Ему не хватит и всей жизни, чтобы выразить ей свою благодарность и он был уверен, что она думала про него также.
«Думала, пока не встретила Креслава», — сознание уколол противный голосок в голове.
Глупость, абсолютная нелепость. Ни Креслав, ни кто-либо другой ни за что на свете не сможет встать между ними. Дядя Матвей и тётушка Велена хоть и часто ссорились, но тоже были не разлей вода и стояли
