айфоном в руке.
Двигаться обычным способом — совсем не то, что сумрачным путём, на дорогу ушло почти полчаса. А вот в самом банке Гидол надолго не задержался, четверть часа, из которых делу уделялось едва треть, а остальное посвятили обсуждению разорения какого-то торговца специями.
Носильщики дожидались нанимателя перед подъездом, но тот, выйдя, их отпустил, добавив пятак сверх оговоренной суммы.
Богатые центральные районы он прошёл, нигде не задерживаясь. Шёл, получается, не домой. Подозрения землянина, что молодой судовладелец что-то задумал, укреплялись. Вскоре богатые особняки и присутственные здания сменились доходными двух и трёхэтажными домами, а потом пошёл район с одноэтажными скромными хибарами.
Свернув в очередной проулок, объект слежки Андрея встретился с тремя крепкими мужчинами, сразу же узнавших его, как и он их.
— Почтенный Гидол? Каким ветром к нам? — спросил один из мужчин.
— Хочу повидаться с Карлером. Нужен по делу.
— Тогда ты не туда идёшь. — сообщил второй горожанин. — Его дома нет. Ищи в «Улитке». Он оттуда четвёртый день не вылезает. Как твой уважаемый отец ему выплатил призовые за тот шлюп, так он в таверне и поселился.
— Годы идут, а наш абордажный командир не меняется. — философски проговорил судовладелец, разворачиваясь в обратную сторону и продолжив двигаться со встреченной компанией.
— Это точно. — заметил первый. — Давно бы уже на золоте ел и свой особняк имел, если бы не пил как рыба и на шлюх не прыгал как бычок.
Мужчины расстались с младшим Горстеном на небольшой площади, где в это время готовились пороть кнутом у столба очень полную женщину, уличённую в постоянном недовесе овощей. Немченко видел, как его опекаемый заинтересовался происходящим, но не без внутренней борьбы, написанной на лице, заставил себя свернуть в проулок.
Через несколько десятков шагов они — Гидол и ол Рей — оказались перед таверной. «Улитка», что снаружи, что изнутри, выглядела кабаком самого низкого пошиба. Напоминая виденный однажды Андреем в фильме старый английский паб, в котором на дармовщинку напаивали до невменяемого состояние бедняков, чтобы подсунуть им на подпись контракт на службу в королевском флоте.
Здесь тоже стоял чад от факелов и ламп, заправленных дешёвым маслом. Света узких оконцев явно не хватало, а магического амулета не было даже над барной стойкой.
И видимый всеми судовладелец, и незаметный никому его преследователь синхронно поморщились.
— Чем могу служить, почтенный? — спросил появившийся из боковой двери с кухни трактирщик, когда Гидол, внимательно осмотрев заполненный на три четверти зал, не нашёл того, кто ему был нужен, и подошёл к разливайщику эля. — Ты же не гулять ко мне пришёл? Правильно?
— Угадал. — ухмыльнулся подопечный ола Рея. — Мне нужен Карлер.
— Карлер? Командир абордажного отряда? — хозяин таверны улыбнулся. — Боюсь, ты не вовремя. Он заплатил за две недели вперёд — знает, что иначе друганы за три дня все его деньги прогуляют — и сейчас гуляет на полную. Не стоит уважаемого клиента тревожить.
— Давай, я сам решу, что мне стоит делать, а что нет. Где он?
Трактирщик оценивающе осмотрел посетителя, задержавшись взглядом на четырёх амулетах — по два на каждой руке — сделал свои выводы и показал подбородком в сторону лестницы.
— Четырнадцатый номер. Там он. Только, предупреждаю сразу, будь осторожней, уважаемый. Карлер сначала бьёт, а потом спрашивает.
— Я знаю. — хмыкнул Гидол и направился в указанном направлении.
Названная комната располагалась почти в конце коридора, предпоследней. Постучавшись и услышав из-за двери пожелание отправляться к акулам, молодой судовладелец толкнул дверь. Она оказалась не запертой и распахнулась с жутким скрипом.
Вся мебель в номере состояла из стола, табурета, большого сундука и широкого, полутора местного топчана с тюфяком, поверх которого лежал на спине голый мужчина с всклоченной бородой, а рядом на полу, коленями среди двух целых и одного расколовшегося на черепки кувшинов стояла также обнажённая девица и усердно трудилась ртом над чреслами клиента.
— Капитан. — позвал мужчину непрошенный гость, переступая через порог, но не закрывая за собой дверь. — Вижу, что у тебя сейчас всё равно ничего не получится. Смотри, у девки уже щёки посинели. Вставай, есть разговор.
— Чего⁈ — заревел лежавший мужчина.
Он оттолкнул девушку, нагнулся с топчана, схватил один из уцелевших кувшинов и швырнул его в Гидола. Тот ловко уклонился, и посудина, пролетев сквозь находившегося в сумрачном слое ола Рея, раскололась о дверной косяк. Кувшин оказался пустым, и вино не расплескалось.
— Перестань дурить. — спокойно сказал гость. Он бесстрашно в два шага подошёл к разозлившемуся абордажнику и исцелил его перстнем от алкогольного дурмана. После этого, грубо схватив за волосы девицу, отшвырнул её на пол. — А ну быстро отсюда убирайся.
— Не ты меня звал, не тебе и выгонять. — заплетающимся пьяным голосом ответила девица.
Тем не менее, она, оставаясь на коленях, поползла к лежавшим возле сундука платью и сабо.
— Да, Ранья, уходи. — хмуро подтвердил приказ визитёра полностью протрезвевший Карлер. — Я позову тебя чуть позже. Ни к кому пока не ложись. Гидол, ты чего здесь делаешь? Я в отпуске, если что. Ты мне всё удовольствие поломал.
— Не было у тебя никакого удовольствия. — хохотнул судовладелец. — Я видел. Ты ещё здесь? — спросил он у копошившейся на полу шлюхи. В коридоре оденешься. — он вытолкнул девицу, закрыл за ней дверь и вновь обратился к бородачу. — Ты тоже одевайся. Разговор есть. Серьёзный. Пойдём в другое местечко.
" — Эй, Таня-Танюша, — мысленно позвал подругу Андрей, потерявшись с исчислением времени.
— Чего тебе, мой адепт? — Тень выскочила сзади.
— Сколько я ещё могу находиться у тебя в гостях без перерыва?
— Час с четвертью. А что?
— Успею добежать до канадской границы.
— До какой границы?
— Ох, неужели я вам с Джисой «Вождя краснокожих» не показывал? Ай-яй-яй, минус мне в карму. Напомни, чтобы обязательно продемонстрировал. А по смыслу, у меня ещё есть возможность послушать, что мои новые знакомые придумают со мной сделать"
Глава 11
Гидол абордажника со сборами не торопил и о деле не заговаривал, молча с полуулыбкой смотрел на протрезвевшего, но всё ещё плохо соображающего мужчину прислонившись к дверному косяку.
— Всё? — спросил судовладелец, когда Карлер оделся.
— Деньги свои, не помню, куда положил.
— Ты однажды так все мозги пропьёшь, братишка. —
