Я, вздохнув, поплелась в свою комнату. Достав свое платье, я недовольно на него взглянула и принялась лениво натягивать. Взглянув на себя в зеркало, которое висело на дверце шкафа из темного дерева, я всеже осталась довольна. Платье в пол, без бретелей, фисташкового цвета, сидело на мне неплохо, облегая фигуру, опоясанную белым поясом. А я, всеже, хорошо выгляжу в нем. Ничего лишнего не было, платье было простое, но со вкусом. Еще немного повертевшись перед зеркалом, я решила накрутить волосы плойкой и накраситься ярче, чем обычно. Сегодня же свадьба, как никак, и я должна выглядеть красиво. Нарисовав на глазах небольшие стрелки черным карандашом, которые сделали мои светло-карие глаза зрительно больше, я принялась аккуратно красить ресницы тушью. Ресницы у меня были длинные сами по себе, поэтому глаза сразу стали еще выразительнее, а взгляд притягательным. Больше я краситься не стала, и этого хватит. Теперь из зеркала на меня смотрела симпатичная девушка в фисташковом платье и в белых туфлях на аккуратном каблуке. Одев в уши сережки, я поспешила к остальным. Неуклюже шагая на высоких каблуках, приподнимая платье, чтобы не мешалось, я зашла в комнату, где была невеста. Я взглянула на Аню и улыбнулась. Она была невероятно красивой. Умело накрашенные, выразительные глаза сестры удивленно и восхищенно взглянули на меня, и кажется, остались довольны.
— О, Даша, — мама застыла. — Сегодня ты похожа на настоящую, красивую девушку.
Я закатила глаза.
— А в остальные дни похожа на настоящего, стремного упыря, да? — недовольно пробурчала я.
Мама и Аня усмехнулись.
— Нет, доча, ты всегда была красивой. Но сегодня ты выглядишь так взросло, что тебя не узнать, — мама мне улыбнулась.
Кажется, она сильно обрадовалась, что я напялила это платье.
Аня покивала.
— Правда, Даш, я вижу перед собой красивую, взрослую девушку, — сказала она с улыбкой. — А не как обычно, девчонку в джинсах и в кофте.
— Все, все, хватит, — замахала я руками, догадываясь, чего они добиваются. — я все равно не буду потом носить платья!
Мама и Аня, переглянувшись, вздохнули, а фотограф, улыбнувшись, предложила мне сфоткаться с мамой и невестой, на что я охотно согласилась. Время быстро пробежало, и вот, за окнами послышалось, как громко засигналили машины. Жених приехал. Я и Сережа резво рванули к окну. Там, во дворе, залитым солнцем, стоял народ, который вышел из этих машин. Сейчас будет выкуп. Вот прикольно, это моя любимая часть в свадьбах, жениха мучают в разных конкурсах, пока он пытается пробраться к невесте. Аня краем глаза тоже смотрела в окно, нервно покусывая губы. По сестре было видно, что она волновалась, но тем не менее, была сегодня самой счастливой. Я ухмыльнулась. А вот и Майер, стоит вместе с женихом, улыбается и болтает с теми, кто не хочет их к невесте пропускать. Выглядел Вадим отлично, как и всегда. Он был в белоснежной рубашке, рукава которой были закатаны до локтя, и в черных брюках. Волосы его шоколадного цвета находились в творчечком беспорядке, несколько прядок спадали на лоб.
Выкуп прошел весело и быстро, бедного Антона мучили, как могли, но он, все же, прошел к Ане. Я, пока в доме была шумиха, решила вместе с Сережей стащить что-нибудь из холодильника. Открыв его, мы вместе с братом стали изучать содержимое, но не успела я добраться и до второй полки, как меня тронули за плечо.
— Девушка, тут шампанское должно быть, не подадите? — послышался за спиной знакомый, мужской голос.
Я, усмехнувшись, обернулась, окинув Мая приветливым взглядом. Вадим недоуменно изогнул темную бровь.
— Даша? — удивленно спросил парень, рассматривая меня.
Сережа, хмыкнув, следил за Вадимом с ухмылкой на хитром лице.
— Нет, дед Мороз, — фыркнула я. — Конечно это я, кто еще — то? Майер тебя там на выкупе по головушке не били?
Май усмехнулся.
— Нет, не били вроде, — задумчиво ответил он. — Ты красиво выглядишь, малышка.
Тут Сережа, который это все стоял и слушал, согнувшись, громко заржал на всю кухню, заставив меня вспыхнуть от гнева и стыда. Ну, Майер, ты у меня получишь! Теперь и этот мелкий дегенират будет думать, что мы встречаемся. Я злобно уставилась сначала на Мая, а затем на брата, который аж покраснел от хохота.
— Чего ты ржешь, малолетний идиот? — прошипела я, смотря в веселые, зеленые глаза брата, который аж покраснел.
Май тоже усмехнулся, наивно полагая, что я ничего не вижу, но мой глаз — алмаз все заметит, что нужно, поэтому я недовольно уставилась на друга жениха.
— Майер, ты за шампанским приходил? — Доставая из холодильника стеклянную бутылку и протягивая ее в руки парню, который с интересом меня рассматривал, поинтересовалась я. — Так вот, забирай и вали отсюда, пока я тебя ей не огрела.
Вадим забрал у меня бутылку и с веселой улыбкой смотрел на меня своими глазищами красивыми, от которых посходило с ума много народу женского рода.
— Вряд ли ты это сделаешь, — сказал парень и, не обращая внимания на злую меня, протянул руку Сереже. Брат, который уже перестал смеяться как дибил, пожал с готовностью его руку.
— Вадим, — представился парень, с любопытсвом смотря на моего брата.
— Сережа.
— Очень приятно. Это твоя сестра?
Я хмуро переводила взгляд то на Мая, то на брата и пока что молчала.
— Моя, а что? — кинув на меня короткий взгляд, ответил Сережа.
— Ты присматривай за ней сегодня, ок? — деланно серьезным тоном сказал Май, в глазах которого, как и всегда, плесали веселые искры смеха. — Украсть могут.
И подмигнув мне, он неспеша ушел. Готова поспорить, что на его наглом лице нарисовалась улыбка. Ну и придурок же ты, Май. Обаятельный гад, но у него неплохой зад. А звучит.
— Хватит пялиться на своего парнишку, — толкнул меня брат, ухмыляясь. — Вот ты даешь. А он ничего, прикольный тип.
Я медлеено повернула голову на брата, злобно сощурив светло — карие глаза.
— Да не мой парень это! Отвяжись, противный, — заверещала я.
Сережа с важным видом покивал.
— Ну-ну, — с язвительностью в голосе проговорил он с хитрющей улыбкой. — А малышкой он тебя просто так назывеает?
Я вздохнула, достав из холодильника шоколадку.
— Я не знаю, почему этот дебил меня так называет, — пробурчала я, шурша серебристой фальгой. — Если так интересно, спроси у него.
Мой брат, ничего не ответив, отломил от моей шоколадки половину и нагло забрал себе. Несколько минут мы молча жевали шоколад, облокатившись на холодильник, думая о чем-то своем. Тут в кухню зашел папа и недоуменно уставился на нас, деланно нахмурившись. Все равно он весь светился счастьем и радостью, хоть и делал строгий вид.
