Он резко шагнул в сторону, к картонной коробке у стола.
— Я рад, что ты пришла именно сейчас, так как собирался показать тебе вот это.
Ее разочарование отразилось скорее в неловком повороте головы, чем в тоне или в выражении лица.
— Коробку?
— Не коробку, а то, что в ней.
Щеки ее вспыхнули. Глаза расширились, всматриваясь в груду книг. Наконец она подняла голову к Броди:
— Что это?
— Прошлое, — тихо отозвался он. — Наше прошлое.
— Я… я не понимаю. — В ее зеленых глазах что-то промелькнуло, что-то похожее на боль или панику.
— Я хочу их уничтожить, — сказал он, словно это все объясняло. — Теперь понятно? — (Она медленно покачала головой.) — Рэнди, ты убежала по моей вине. Вот я и решил, уничтожив эти книги, показать тебе, что больше никогда в жизни не допущу ничего подобного. Ты сможешь остаться с нами… со мной.
— И все?
— Да-а, — протянул он, как бы спрашивая, чего же еще она ждет от него.
— Я не верю. — Сжатые в кулак пальцы легли на спинку кресла.
— Что? — Он распрямил плечи, и длинные волосы скрыли застывшую от напряжения шею.
— Да ты послушай себя! — Она всплеснула руками и подняла к нему лицо, и Броди вдруг сообразил, что румянец на ее щеках был вызван не чем иным, как гневом. — Ты решил. Ты уничтожишь книги.
— Но я думал…
Она отошла от кресла и ткнула пальцем в грудь Броди.
— Ты думал, что ты можешь все уладить, стоит тебе только захотеть и поступить так, как ты считаешь нужным.
— И что в этом плохого?
— А то, что твои решения, твоя опека — это одно дело. А вот наши совместные решения — совсем другое. Данный жест… — она махнула рукой в сторону коробки с книгами, — означает, что ты собираешься одним махом решить наши проблемы. И это еще один пример самой главной проблемы в наших отношениях.
Невыносимая тяжесть камнем сдавила его грудь. Губы горели от готовых сорваться обвинений. Ему ли не знать, где кроется истинная причина их проблем! Но он сдержался.
— Ты буквально заткнул мне рот, Броди, ты отсек меня как личность, решив раз и навсегда, что право принимать решения принадлежит исключительно тебе. Между нами и счастьем стоит вовсе не мое бесплодие, и не оно заставило меня уехать, а опасение, что когда-нибудь ты меня возненавидишь.
— Возненавижу тебя? — Эти слова подействовали на него как запрещенный удар в уличной драке. Он ожидал чего-то в этом роде, но только не таких слов. — Если я не возненавидел тебя за твое бегство, то почему я должен возненавидеть тебя за то, что у тебя не будет детей?
Ее голос чуть не сорвался до крика:
— Потому что уладить это не в твоих силах.
Он ничего не сумел ответить ей — лишь уставился невидящими глазами на коробку, прислушиваясь к гнетущей боли во всем теле.
— Но я никогда не смог бы возненавидеть тебя, Рэнди.
Она уронила голову.
— Мое сердце твердит мне то же самое, Броди, но как я могу поверить, если ты не допускаешь меня в свою душу, в свои мысли?
— Я мог бы измениться, — сорвалось с его губ прежде, чем он успел обдумать последствия такого обещания. Но он не отступил. — Я уже изменился, когда появились дети. Да, конечно, я не из сверхзаботливых отцов, но все же кое-что узнал о душевной близости, о том, как можно отдавать любовь и принимать ее.
— Да, я сама это видела, — прошептала она.
— Но ты не веришь, что я могу еще измениться?
— Я уехала потому, что не верила в это. Думаю… думаю, я все еще здесь потому, что у меня появилась надежда. Возможно, я все-таки ошибалась. — Блеск непролившихся слез смягчил ее взгляд.
Броди сглотнул. Потом протянул руку — точно так же, как сделала она, когда просила его ей поверить.
— Дай мне шанс.
Она шмыгнула носом, кашлянула и наконец вложила дрожащие пальцы в его ладонь.
Он накрыл их другой ладонью.
Ее губы тронула неуверенная улыбка.
— Тук-тук-перестук, — простучал пальцами по двери в такт собственным словам Хрустик. — А вот и я, ребята. Можно войти?
Пальцы Миранды выскользнули из ладоней Броди, и она отступила на шаг, оставив в нем чувство пустоты и одновременно надежды.
Улыбнувшись жене, он обратил свое внимание на повара:
— Что ты здесь делаешь в такой час, старый гуляка? Я-то думал, ты уже видишь десятый сон.
— Ага, приму это за приглашение. — Старик проковылял в комнату и расплылся в ухмылке, такой ослепительной, что, будь сейчас день, она затмила бы солнце.
Даже Миранда как-то оживилась при появлении забавного коротышки.
— Что-то случилось, Хрустик? — В ее голосе все еще слышалось напряжение недавнего разговора.
— Дак я за этим и пришел, мэм, штоб сказать. Я тут еще днем оставил вам записочку на кухне. Записал, понимашь, телефонное сообщение. — Он помахал клочком бумаги. — Потом спустился вниз, гляжу — ба, да она лежит, как лежала, на стойке бара.
— О? — Миранда потянулась, чтобы прочитать записку, но Хрустик так рьяно размахивал ею, что это оказалось невозможно.
— Ну, так прочитай ее нам, старина, — сказал Броди.
— Ага, как прикажете. Сообщение от этой милой дамы, Арлин Битл. — Он поднял глаза от записки. — Мы, признаться, перебросились парой словечек. Она, знаете ли, вдова… вы в курсе, нет?
— В курсе, в курсе. — Оглянувшись на Миранду, Броди заметил, с какой тревогой она закусила губу, теребя в пальцах край ремня от джинсов. — Но зачем она звонила?
— Ой-ой, я што ж, не сказал? Она заглянет к нам в гости.
— Заглянет? — выдохнула Миранда.
— До назначенного срока еще целых две недели! — возмутился Броди.
— Дак она не за этим приедет, — небрежно махнул морщинистой рукой Хрустик. — Она говорит, кое-какие бумаженции нужно забросить. Пять минут всех делов-то. В понедельник с утречка и ждите.
— А-а, ну если так…
— Если так?! — Миранда остановила равнодушный жест Броди. — Да ты что, Броди, не понимаешь? Документы — просто предлог, а на самом деле это один из проверочных визитов, на которые ты так щедро согласился.
— Ну?
— Вот тебе и «ну»! — Она шлепнула ладонями по бедрам. — Прошло две недели с тех пор, как миссис Битл была здесь. Когда она ступит через порог, у нас будет всего лишь пара минут, чтобы произвести впечатление на человека, от которого зависит будущее детей.
Броди покачал головой.
— И?
— И? — Миранда заморгала, словно в изумлении от его непроходимой тупости. — И с этим незначительным для тебя, но крайне важным фактом, мы завтра же с утра принимаемся за ремонт. В этом доме к понедельнику должны произойти коренные изменения!
