— Полежите здесь, — опустив Креону с бардом на дорогу, я всё же поспешил вниз. Раз уж чародейке суждено стать моей ученицей, то упускать такой шанс нельзя.
Через несколько минут каменные трупы вервольфов были подняты мной наверх. Бледная Креона наблюдала за этим, придерживая раненую ногу.
Я подтащил к ней одного из волков, с грохотом свалил рядом.
— Поглоти его силу, если сможешь.
Та сразу заспорила:
— Госпожа Агата запрещает это… Мы в Северном Монастыре следим за магической чистотой. Это существо не принадлежит к стихии холода.
Тут я по-настоящему удивился. Новый мир — новые законы. И в то же даже в пределах Троецарии каждый трактовал эти законы, как вздумается. Что за ересь такая, поглощать силу только своей стихии?
Ну да, это эффективнее, но жизнь мага часто такова, что выбирать не приходится.
— Погоди… — я опустился на корточки, стараясь подобрать слова, — Это запрещает госпожа Агата. А в трактатах твоей богини, как её…
— Морката, повелительница луны и холода.
— Да, да. Ты читала именно её трактаты? У вас же наверняка есть какая-нибудь там… ну… Книга Моркаты… Там есть этот запрет?
Я попал в точку. Креона явно засомневалась:
— Наставники являются для нас проводниками воли богини, их толкования облегчают нам путь. Зачем Агате обманывать…
— Не обманывать, — я покачал головой, — Она правильно говорит, сначала тебе нужен опыт. А то магия всякая бывает, иногда не знаешь, что подцепишь.
Чародейка сразу закивала. Я знал, о чём говорю, ведь Магия Тьмы имеет разное воздействие. Не всякую силу можно впитывать.
— Да, наставница говорила о таком.
— Но, Креона, чтобы найти и спасти свою наставницу, тебе надо стать сильнее.
— Всё же, из уважения к наставнице….
Я со вздохом взял чародейку за плечо, стиснул пальцы. Ладно, я попробовал хорошего Малуша, и попытался разговорами… Но теперь я плохой Всеволод.
— Креона, смердящий твой свет, — холодно сказал я, — Поглоти силу вервольфа. Это говорит тебе Хморок. Или вы там, на севере, уже забыли о нём?
Креона и так была бледной, но побелела ещё больше.
— Ты ещё не Хморок. Я знаю пророчество, — её губы упрямо поджались.
Знает она… И наверняка там свои толкования.
Да уж, я думал, что это южане охренели со своей свободой. А тут и северяне туда же — спорят с богами.
Ну что ж, остался последний, самый запрещённый приём.
— Хм-м. Значит, когда бард очнётся, скажу ему, что ты стенала… — я закатил глаза, — Рыдала…
— Что?
— Ты лила горючие слёзы, умоляя Моркату спасти любимого, ненаглядного Виола…
— Малуш, ты не посмеешь! — до Креоны вдруг дошло.
— Ты кричала, что жизни без него не представляешь. Что только он смог отогреть твою ледяную душу, вдохнуть страсть в промёрзшее сердце, — я горестно сдвинул брови, — И как ты жалела, что не успела разделить с ним ложе…
— Моркатова стужь! — Креона тут же приложила руки к каменной чешуе, и закрыла глаза.
Чародейка нахмурила лоб, сосредотачиваясь, а я растянул улыбку, покосившись на Виола. Засранец ты, бард, довёл бедную девушку своими приставаниями.
Креона была алтарницей, хоть и старшей. В переводе на привычные для меня названия — старшая послушница. Всего лишь второй магический ранг…
Для неё это было трудно, каждое действие предстояло осмыслить. Сначала обратиться к внутреннему источнику магии, открыть его… Потом поиск такого же источника, ещё не угасшего, у поверженного противника. Понять, к какой стихии он принадлежит, потом соединить источники, начать перекачку.
Я тихонько подсказывал, и чародейка кивала. Когда я был Десятым, всё это происходило для меня на рефлексах. Моя Тёмная Аура сама делала эту работу, пожирая остающуюся после врагов силу, и я даже не отвлекался на эти мелочи — просто рубил врагов один за другим. Даже в магии жизненный опыт очень важен.
Вервольфы, как и любые магические существа, после смерти оставляли часть своей силы. Это первобытная, животная, магия, но всё равно ценная.
Тут было, как и с магом — убей его, и ты получишь часть его могущества. Жестокий круговорот магии в природе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Некоторые недалёкие колдуны вообще считали, что можно достичь могущества, просто убивая других магов. Глупцы…
Сила не имеет значения, если не умеешь ей пользоваться, если не развиваешь её. Иначе такой маг будет напоминать дикого буйвола, который в ярости бросается на охотника, пытаясь его забодать.
Да, он силён. Да, он может затоптать. Но, смердящий свет, если у охотника есть мозги, и, главное, умение, то буйвол станет просто дичью.
— Уф-ф, — Креона отняла ладони. На её лбу выступила испарина, будто она не принимала, а отдавала силу.
Но, главное, её рана перестала кровоточить. Ещё одна особенность магии, причём очень полезная — силу можно было направить на собственное исцеление. К счастью, Креона это умела.
Я подтащил следующего. Свалил рядом.
Поддавшись искушению, я сам приложил руку к каменному боку. Ну же! Нет, ничего не чувствую… Чёртовы законы магии!
— Я уже в порядке, — упрямо буркнула чародейка.
— Что я скажу барду? Ну, ладно, ты просто сидела грустная, уставившись на него влюблённым взглядом…
— Чтоб ты… вместе с бардом… в нужник Моркаты! — чародейка приложила ладонь к волку.
Со вздохом поднявшись, я посмотрел на Креону, потирающую пораненную ногу. На барда, который так и валялся без сознания.
Сейчас они — обуза.
— Оставайтесь здесь, — коротко сказал я и, развернувшись, двинулся к воротам.
— Хорошо, — упавшим голосом бросила вслед Креона.
Двое стражников были убиты обычным холодным оружием, а один здорово обгорел. Вот он-то меня и заинтересовал больше всего.
Беднягу отбросило прямо на створку ворот. Вокруг обугленного тела на досках красовался силуэт из копоти, но в том месте, где было должно было быть плечо, в створке зияла дыра. Очень знакомые повреждения.
Кутень совсем недавно убил так паука, затащив его часть во Тьму. Но чтобы с Тьмой был связан маг огня, я слышал впервые. Какая-то огненная магия отбросила парня, при этом прихватив часть его тела во Тьму.
В моём мире на Путь Тьмы могли встать маги, владеющие родственными стихиями. Магия Тени… Магия Крови, Чумы… Некромантия…
Ну, Вайкул был магом воздуха, и тоже поклонился Тьме. Новый мир — новые возможности.
С кривой ухмылкой я обыскал тела. Ещё несколько серебряных монет полетели мне в кошель.
Клинки меня не интересовали. После боя с вервольфами я понял, что топорище Губителя Древа даже крепче, чем меч. На древесине даже следов от клыков не осталось.
Нашёлся арбалет, только сломанный. Судя по размочаленному, но вполне чистому срезу, удар был воздушной волной. Навряд ли в том отряде один только маг огня.
У обгоревшего бедняги обнаружился артефакт. Треснувший посередине оранжевый камень на цепочке, он очень сильно вонял защитой, причём мощной. Поднося его к носу, я чувствовал, что даже сломанный артефакт перемещался в пространстве, будто сопротивлялся. Зачарован могучим чародеем, это точно.
На серебряной оправке были выгравированы три короны. Скорее всего, эти артефакты специально выдавались стражникам перед дежурством в магических хорлах. Стена — защита хорошая, но всё равно надёжнее, если от магического зверья защищает ещё и государственная магия.
Впрочем, с нападением мага артефакт не справился…
У второго и третьего я защитных камней не нашёл. Если честно, я считал, что и одного такого достаточно на отряд.
Подойдя к приоткрытым воротам, я неожиданно нашёл ещё один оранжевый камень. Он просто валялся у створки, будто его выбросили. Хм, а Троецария явно не жалеет ресурсов на армию.
Я выбросил сломанный, поднял целый и задумался, глядя на камень, лежащий на моей ладони. Ну, возьму я его с собой. А как среагирует на него зверьё в лесу?
Да это же всё равно, что во Тьму нырнуть с Кинжалом Судеб. О, да, кинжал убьёт там любое существо, вот только они будут держаться от него за километры, издали трепеща перед сиянием святого оружия.
