– Малага ведь точно замужем?
– Да. Во всяком случае, если верить школьному личному делу. Мужа зовут Гильермо Альвес, проживает по тому же адресу. Только никто его не видел.
Интересно, подумала Грейс, сколько народу успела опросить Сильвия, чтобы прийти к такому выводу?
– А ты его хоть раз встречала? – вдруг спросила Сильвия.
– Нет.
«Теперь и я вхожу в список этих самых никто», – подумала Грейс.
– Вот именно. В школе появлялась только Малага. По утрам отводила сына и сидела в парке с малышкой, а днем забирала мальчика.
Тут стена, с помощью которой Грейс пыталась отгородиться от произошедшего, дала трещину, и ситуация предстала во всем трагизме – убитая мать, осиротевшие дети, бедность (пусть и относительная), страшное горе, постигшее семью… Интересно, Салли осознает, какая трагедия произошла в семье Малаги? А Сильвия?
– Мне пора, – поспешно выпалила Грейс. – У меня на час клиенты записаны. Кажется, уже пришли. Слышу шаги. Спасибо, что ввела в курс дела, Сильвия, – неискренне поблагодарила она. – Ладно, будем ждать результатов расследования. Тогда ситуация прояснится.
– Разумеется, – еще более неискренне отозвалась Сильвия. А потом, не удовлетворившись легким намеком, многозначительно прибавила: – Завтра поговорим.
Грейс дала отбой и положила телефон на стол. На самом деле клиенты еще не пришли, однако скоро должны были подъехать. Как ни странно, Грейс не знала, чем себя занять до начала приема. Больше всего, конечно, хотелось поговорить с Джонатаном, но Грейс почти никогда не звонила мужу в течение дня. График у него был слишком интенсивный, а работа слишком важная, чтобы Джонатана можно было отвлекать по пустякам. А если Грейс все же наберет номер мужа, он решит, будто с ней или с Генри что-то произошло, и разнервничается понапрасну. Правда, сегодня Джонатан был не в больнице, а в Кливленде, на конференции онкологов. А значит, мобильник, скорее всего, отключен. Правда, можно оставить сообщение на голосовой почте. Но, с другой стороны, что тут скажешь?.. Генри загрузил в телефонную книжку ее телефона фотографии. Для своего номера выбрал скрипку, для папиного – стетоскоп, для домашнего стационарного – камин, призванный символизировать семейный очаг, для домика в Коннектикуте – лодочный причал. Дедушке досталась трубка, хотя отец Грейс не курил уже несколько лет, а Реардон был представлен школьным гербом. К другим номерам картинок не прилагалось. Вот так выглядел их семейный мирок для Генри, да и для самой Грейс, пожалуй, тоже. Наконец она ткнула пальцем в стетоскоп и прижала трубку к уху.
«Вы позвонили Джонатану Саксу, – произнес голос мужа. Действительно – включился автоответчик. – Сейчас я не имею возможности подойти к телефону, но перезвоню, как только смогу. Если вопрос срочный, пожалуйста, позвоните доктору Розенвальду на номер 212 903-1876. А если вам безотлагательно требуется медицинская помощь, наберите 911 или обратитесь в больницу. Спасибо».
Грейс начала говорить после гудка:
– Привет, милый. У нас все нормально, только в школе случилось кое-что чрезвычайное…
Нет, неправильно, одернула себя Грейс.
– Вернее, не в школе… Только не волнуйся, с Генри все в порядке. Перезвони, когда тебе будет удобно. Надеюсь, конференция проходит хорошо. Ты не сказал, когда вернешься – завтра или в пятницу. Надо предупредить папу с Евой, чтобы знали, ждать тебя к завтрашнему ужину или нет. Люблю, целую.
Грейс подождала, будто надеялась, что сейчас Джонатан подойдет к телефону, на котором теперь хранилась запись ее голоса, ожидающая, пока ее услышит адресат. Грейс представила ничем не примечательный, но вполне комфортабельный зал, ряды в котором расположены как в амфитеатре. Должно быть, именно в таком проходит кливлендская конференция. Джонатан сидит на своем месте, рядом – бутылка воды с открученной крышкой. Представители фармацевтических компаний всегда раздают их в холле перед подобными мероприятиями. Сейчас, наверное, идет обсуждение очередных неудачных испытаний нового препарата, который еще недавно считался многообещающим. К чему Джонатану знать о гибели незнакомой взрослой женщины, которую ни он, ни его сын даже в лицо не помнят? Ведь ему постоянно приходится нести утешение умирающим детям, которые, возможно, и не знают, какая судьба их ждет, и родителям, которые прекрасно это знают. Рассказывать ему о Малаге – все равно что называть мелкие разводы грязью в присутствии профессионального чистильщика. Грейс нажала на кнопку, прерывая звонок, и отложила телефон.
Теперь она жалела, что позвонила, и раскаивалась в детском порыве. Ей просто хотелось, чтобы муж ободрил ее, успокоил. А ведь его занимают более важные и серьезные вещи. Джонатан спасает детей, облегчает их боль. Спрашивается, ради чего жена отвлекает его от работы? Только потому, что понадобился сочувствующий слушатель. Как и все, включая Сильвию, Грейс реагировала на чужие беды в стиле «ну, со мной такого точно случиться не может». В Центральном парке изнасиловали женщину? Да, конечно, это ужасно, но кем надо быть, чтобы отправиться на пробежку в десять часов вечера? Ребенок ослеп из-за осложнения после кори? Не хочу никого обидеть, но родители совсем не соображают – надо же делать прививки! Туристы стали жертвами вооруженного ограбления на улице Кейптауна? А чего еще ждать, бродя по Кейптауну? Однако, когда речь шла об убийстве Малаги Альвес, трудно было подобрать объяснение такого рода. То, что она необеспеченная латиноамериканка, к делу не относится, да и разве Малага в этом виновата? Наоборот, эта женщина достойна восхищения – нашла возможность бесплатно устроить сына в одну из самых престижных частных школ города. Стипендии как раз для таких случаев и придумали! Но тогда где же Грейс должна возводить стену, которая отделит ее от несчастной Малаги? Единственное различие между ними было в том, что Грейс посчастливилось больше. Простая удача, и больше ничего. Пожалуй, еще деньги, но в случае Грейс финансовое благополучие тоже можно было отнести в категорию везения.
Грейс жила в квартире, в которой выросла. По нынешним ценам она себе такие апартаменты позволить не смогла бы. Генри был не глупее одноклассников, но и не умнее, а в Реардон его приняли как сына выпускницы – к таким детям было принято относиться снисходительнее. Вдобавок платить за обучение Грейс иногда помогал отец. Цена была просто заоблачная, а практикующие психотерапевт и детский онколог, даже если будут очень стараться, огромных богатств не заработают. Для этого надо держаться поближе к Уоллстрит. Так всегда и бывает – кому-то везет, кому-то нет. Вот Сильвия, например, тоже воспользовалась статусом выпускницы Реардона, однако для того, чтобы дать своей приемной дочери-вундеркинду возможность получить там образование, вкалывала как проклятая. Еще больше труда уходило на то, чтобы оплачивать квартиру с одной спальней на Йорк-стрит, где Сильвия с дочерью жили вдвоем. Надо быть с ней подобрее, решила Грейс, будто милостивая хозяйка усадьбы. Хотя на самом деле подобрее следовало быть с Малагой. Впрочем, возможно, Грейс рассуждает подобным образом сейчас только потому, что никаких действий по воплощению задуманного по понятным причинам не требуется.
Тут Грейс и в самом деле услышала сигнал домофона и нажала на кнопку, открывая дверь. Из вестибюля донеслись приглушенные голоса. Кажется, пришли два человека. Судя по звукам, оба уселись в кресло. Говорили они тихо, однако тон казался непринужденным. Для Грейс это было непривычным явлением – обычно клиенты являлись на прием на взводе. Что и говорить, пара была очень приятная, открытая для любых советов и рекомендаций. Намерения у них были самые лучшие, и предписания они исполняли очень добросовестно. Грейс нравилась эта пара, хотя оба пережили такие глубокие психологические травмы в раннем возрасте, что она втайне надеялась, что они решат не заводить детей. До чего несправедливо устроена жизнь! Одни могли бы стать прекрасными родителями, но не могут иметь детей. У других со здоровьем все в порядке, но обзаводиться потомством им прямо-таки противопоказано. Тем не менее этим супругам посчастливилось больше, чем многим другим, – они нашли друг друга.
Наконец Грейс рассудила, что глупо просто сидеть, уставившись на телефон и пытаясь как-то уложить в голове известие об убийстве Малаги. Гораздо полезнее будет заняться клиентами, ждущими по другую сторону двери. Почему бы не сделать жест доброй воли и не впустить их прямо сейчас, хотя время приема еще не подошло? Встать, открыть дверь, поздороваться. Разумнее всего было бы поступить именно так, но по непонятной для себя причине Грейс продолжала сидеть в кресле, а часы тикали, как ни в чем не бывало. Она не двигалась с места просто потому, что ей так хотелось. Вдобавок у нее была такая возможность. Правда, это ненадолго.
Глава 7
Букет бесполезных фактов
