– Ну и что ты предлагаешь? Похитить ее, раздеть, связать, а потом объяснить, какая она сволочь?
– Нет! И позволь заметить – в твоей голове рождаются жуткие вещи. Нет, я хочу причинить ей настоящую боль. Что, если я покажу ей свое расположение, начну встречаться, а потом, когда она в меня влюбится, сыграю в Дэвида Копперфильда?
Глисон недоуменно прищурился:
– То есть переспишь с супермоделью?
– Да нет же, идиот! Просто исчезну. Хладнокровно брошу ее. А потом вместе поведаем ей, что мы в курсе ее делишек.
Глисон медленно кивнул, постукивая пальцами по столу:
– Знаешь, мне нравится твоя затея. В ней есть глубина. И размах. Да, друг, это хороший замысел. Давай реализуем его.
Бен облегченно выдохнул. По какой-то непонятной для него самого причине он очень не хотел демонстрировать Шейн свою осведомленность.
Он, конечно, собирался сделать это… когда-нибудь. Позже. Обязательно. Но не сейчас.
– А почему бы мне не повстречаться с ней, а потом бросить? Она классная… – Глисон поиграл бровями.
– Обойдешься! Это ведь я потерпевший. Значит, мне и мстить.
– Ладно. Только, чур, в следующий, раз орудием возмездия буду я.
Бен кивнул:
– Конечно. А теперь заткнись – она возвращается.
Не дойдя до столика футов десять, Шейн поймала взгляд Бена и остановилась, вопросительно наклонив голову. Он улыбнулся, кивнул, и тогда она присоединилась к мужчинам.
При приближении девушки Бен встал, дождался, пока она устроится на стуле, сел – и подумал, как гордилась бы им мама, увидев редкое проявление хороших манер, которым учила его еще в шестом классе школы.
Шейн улыбнулась, продемонстрировав маленькую ямочку в уголке рта.
– Ну как, ребята, разобрались с работой? Если у вас долгий разговор, то я пойду – не буду мешать.
– Нет! – выпалил Бен. – То есть… нет, не уходите. Все скучные вопросы мы уже решили.
– Ага, решили, – подтвердил Глисон.
– Итак, Шейн, чем вы занимаетесь? – спросил Бен.
И тут же мысленно дал себе пинка под зад. «Вот дурень! Ты же сам все прекрасно знаешь. Только создал неловкую ситуацию».
Но Шейн нисколько не смутилась.
– Управляю бутиком в центре города. «Сенсьюэлити» – воплощение гедонизма для души и тела. – Слегка порозовев, она усмехнулась. – Тьфу! Я, кажется, разговариваю, как девушка из рекламы? Скоро попытаюсь продать вам масло для тела с запахом маракуйи.
– Что?! Хотя, полагаю, мне вы сможете продать что угодно… – игриво произнес Глисон, наклоняясь к ней.
По непонятной причине вид Шейн, смеющейся на пиру с Глисоном, усугубил неприятное волнение Бена. Но он не обратил на это внимания.
Почти.
Девушка взглянула на часы:
– Жаль вас покидать, но мне сегодня нужно как следует выспаться. Э-э… Глисон, давайте назначим еще одну встречу, чтобы поподробнее обсудить вашу проблему.
Глисон удивленно уставился на нее:
– Какую проблему?
– Ну… насчет разрыва, – прошептала она, покосившись на Бена.
Бен буквально увидел, как в голове у Глисона, будто лампочка, засияла догадка.
– Ах да… Точно. Мою проблему. Знаете, я решил повременить с этим. Хочу… еще немного подумать. Честно. Но все равно спасибо, – ответил он.
Шейн улыбнулась:
– Удачи. Надеюсь, у вас все наладится.
– Правда? – Глисон удивленно приподнял бровь. – Это ведь неблагоприятно скажется на ваших доходах.
– К сожалению, в нашем городе и так полно потенциальных клиентов для… моих консультаций, – сказала она, откидывая с лица волосы.
К удивлению Бена, Шейн произнесла эту фразу почти печально. Никаких замашек хищницы не наблюдалось.
Бен пнул Глисона под столом.
– Ай! То есть – ой. Ой, уже много времени, – сказал тот, отодвигая стул. – Пора бежать. Рад был познакомиться, Шейн.
Она встала:
– И мне пора. Мне тоже было очень приятно познакомиться с вами.
Бен протянул руку – почти непроизвольно – и кончиками пальцев коснулся ее локтя:
– У вас не найдется… нескольких лишних минут? Я бы не отказался перекусить и поболтать. Если, конечно, вы не против. – Заметив ее нерешительность, он развел руками. – Ничего особенного. Просто подумал – если я друг Глисона, и вы – друг Глисона, значит, мы уже знакомы, правда?
Шейн на мгновение задумалась и кивнула:
– Да, конечно. Я не откажусь перекусить. Что-нибудь мясное, чтобы можно было немного прихватить для Лулу.
– А кто такая Лулу?
«Вот дерьмо, – подумал он. – Второй раз подряд западаю на лесбиянку».
– Моя собака. Или овечка-мутант – смотря с какой стороны посмотреть, – пояснила она с такой лучезарной улыбкой, что ноги у Бена стали подкашиваться.
Пока они усаживались обратно и звали официантку, в его мозгу настойчиво крутилась одна и та же мысль: «На этот раз я действительно попал в переплет. Это намного хуже, чем с Хайди Клум».
– Ну вот. Я уже полчаса утомляю вас рассказами о рекламном бизнесе, – с внутренним содроганием произнес Бен.
Теперь эта женщина никогда больше не захочет видеть его.
Но ее глаза почему-то сияли. Хороший знак. Губы Шейн изогнулись в улыбке – и Бен осознал, что пропустил половину сказанного ею, неотрывно любуясь этими губами.
Он покачал головой, злясь на себя:
– Простите, Шейн, я, кажется, не понял…
Она рассмеялась:
– Либо вам со мной скучно, либо мы оба устали. Я говорила, что нахожу вашу идею для рекламы конфет очень свежей и оригинальной. Именно такую рекламу я хотела бы использовать для своего магазина. Если, конечно, он когда-нибудь станет моим.
Радость, которой не стоило поддаваться – ведь эта женщина была не кем-нибудь, а антисвахой, – наполняла все его существо вопреки здравому смыслу. Бен помахал официантке, изображая рукой, будто пишет, чтобы та принесла счет. И понял, что хочет встретиться с Шейн еще раз.
Хочет снова увидеть ее.
По трезвом размышлении стало ясно – на самом деле его не особенно волновало, чем она занимается в свободное время. А с Лиззи у них все равно ничего не вышло бы.
Шейн вынула из сумочки деньги, твердо отклонив протест Бена:
– Давайте хотя бы пополам. Тогда у обоих останутся деньги, чтобы сходить куда-нибудь еще раз, – робко произнесла она. – То есть это, конечно, не обязательно… Я лишь хотела сказать…
Бен дотронулся до ее руки.
– Я бы с удовольствием пригласил вас куда-нибудь. Можно позвонить?
Она кивнула, внезапно покрывшись румянцем. Шейн настолько отличалась от Лиззи, насколько вообще одна женщина может отличаться от другой женщины, – в этом и состояла главная загадка для Бена. Шейн оказалась искренней и бесхитростной.
И как такой человек может быть «антисвахой»?
Выходя из бара, Бен улыбнулся. Он был большим любителем головоломок.
