— Зачем? — вновь спросил я, наблюдая, как моя рука вновь рискует чужими жизнями.
Двойка. Десятка. Стук пальца, добрать. Семерка. Стоп. У дилера пятерка, шестерка и тоже семерка, она обязана остановиться.
— Ведь все предрешено, — усмехнулся я, забирая новый выигрыш. — Надо только слушать голоса.
— Верно, — впервые «оживает» голос девушки. — Слушайся меня, мальчик, и судьба будет к тебе благосклонна. Иначе…
— Делайте ваши ставки, — раздается скрип крупье.
И я ставлю все, а голоса не стихают, но становятся громче, забивая восприятие сплошным шумом.
Две карты. Два туза, но мне больше нечего ставить, поэтому разделить не получится. Или возможно? И я вновь ставлю на кон собственную душу. Сплит.
Туз и двойка. Еще. Гул все нарастает, вплоть до какофонии боли, но я терплю. Дама. Пересчет, это четырнадцать очков. Рискнуть? Еще. Восьмерка. Перебор.
В какой-то момент звук резко обрывается, но возникает ощущение, словно по коже течет что-то теплое. Видимо я порвал барабанные перепонки. Только потому что я продолжаю цепляться за мысль, что это просто дурацкий кошмар, мое сознание не воспринимает происходящее за реальность.
Остался еще один туз. Пятерка. Ни туда, ни сюда. Еще. Король. Снова перебор.
По идее я уже проиграл, но дилер должен открыть и свой расклад, чтобы проверить, не выйдет ли ничья. Дама и девятка. Я проиграл.
— Победа… — хочет объявить крупье.
— Моя, — картинно щелкаю пальцами.
Пауза. Девушка опускает голову и в замешательстве смотрит на стол, где сплит превратился в двойной блэкджек.
— Шулер, — «веселится» костяная маска.
— Не можешь победить — переверни стол, — усмехнулся я и осторожно вернул призрачный огонек на место, а то от мысли случайно потерять душу в мире грез стало как-то очень неуютно.
— Умный мальчик. Мой выбор был удачным.
— Но угроза была излишней.
— Да неужели?
— Правда, — несмотря на сотворенный трюк, я начал сомневаться, сон ли это на самом деле, и решил быть откровенным. — Я и так понимаю, что без этого «подарка» я был обречен на беспомощное существование вместо жизни, и то не очень долго… Как там было? Чужая душа в оплату? Я согласен.
— Умный мальчик, — довольно улыбается носительница маски. — Но ты еще многого не знаешь, и не понимаешь.
— Например?
— Без моей помощи ты был бы уже мертв.
— Что…
— Не беспокойся. Этот долг уже оплачен.
Понимание прошибло меня ледяной иглой.
— ВЕРНИ ЕЁ!!!
— Прости, милый, — из неоткуда раздается родной голос, что я давно похоронил и оплакал, но по прежнему полный материнской любви и заботы. — Нельзя.
— Верни её… прошу…
— Почему же нельзя, — приложив палец к маске, картинно задумалась крупье. — Вопрос в цене.
— Что ты хочешь?
— Что я хочу? — рассмеялась она, словно услышала отличную шутку.
Реальность вокруг нас дрогнула, будто вторя этому безумному веселью.
— Ты уже назвал цену за помощь. И поверь мне, я сделаю все, чтобы ты ее заплатил. Так что нет, Михаил, вопрос не в том, что я хочу.
Одежда крупье исчезла, сменившись на истинный облик, который к моему удивлению, оказался очень даже симпатичным. Изящная женская фигура в белом платье с длинным подолом, что заканчивался дымкой, и полупрозрачная вуаль, через которую виднелась костяная маска.
— А что способен предложить ты? — спросила она.
— Деатх, я полагаю? — спокойно уточнил я ник Смерти. — Не знал, что дружу с девчонкой.
Ага, сам офигеваю от собственной наглости, но мою шутку оценили, посмеялись, словно пенопластом по стеклу, и не стали меня убивать, по крайней мере сразу же.
— Вижу, у тебя нет вариантов, — продолжила разговор Смерть. — Как насчет ее души?
Я оглянулся и увидел стоящую рядом с собой Анастасию Кутузову. Бывшая невеста стояла совершенно неподвижно, словно красивая кукла. Полюбовавшись со всех сторон, я не удержался от соблазна и щелкнул пальцами, срывая с нее одежду. Хм. А они явно подросли. Может потискать? Все равно это сон, то можно даже…
— Год не видеть бывшую и все равно мечтать о ее теле. Мальчишки…
Мне стало стыдно, словно подростку, пойманную со спущенными штанами, и я вернул то белое платье, в котором она была похожа на настоящую невесту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Душа любимой в обмен на мать? — озвучила цену Смерть. — Интересный выбор. Но выбор ли? Ведь она предала тебя. Бросила совсем одного. Выбрала другого.
Все верно она говорит. Ни разу не навестила в больнице. Никак не прокомментировала разрыв помолвки. Избегала в школе. И мне от этого было очень больно. Тоскливо, словно волки выли на луну. До ледяных пальцев, что никак не могли согреться. Заслуживает ли она за это смерти?
— Нет.
Потому что иначе всю любовь можно выкинуть в мусорку. Не любовь это, даже не влюбленность, а страстный самовлюбленный эгоизм. Я обещал сделать ее счастливой, а слово надо держать.
Да и потом, что бы сказала мама? Ремнем я бы не отделался, нет, в лучших традициях зомби-хорроров воскресший родитель вылезет из могилы и захавает мне мозг.
— Так ты отказываешься?
Хихикнув напоследок, я спрятал обратно образ матери, ставшей зомби, похоронив глубоко в сердце, и повернулся к Смерти.
— Нет, просто отказываюсь жертвовать дорогими мне людьми. Найдем другой способ.
— И как же ты собираешься его искать?
— Например… — я задумался. — Призову всех Слуг аспекта смерти и устроим мозговой штурм.
Она довольно рассмеялась.
— Смерть стоит того, чтобы жить. Любовь стоит того, чтобы ждать.
— Хорошо сказано, — усмехнулся я подобной фразе от Смерти. — Кто автор?
— Он не из вашего мира. Пора прощаться. Вот тебе небольшая награда за представление.
— Что?
На мои плечи внезапно легли чьи-то сильные руки и развернули к себе.
— Ты опять мне снишься, — улыбнулась Анастасия Кутузова.
— Э? — успел издать я удивленный звук, как меня притянули к себе и поцеловали.
Ласково. Нежно. Как раньше.
От неожиданности я рефлекторно попытался оттолкнуться руками, но нашел лишь девичью грудь, чем вызвал легкий стон.
— Сильнее, — прошептала Настя, продолжая целоваться.
Сильно. Страстно. Как раньше.
— Как у вас все сложно, — рассмеялась в моей голове Смерть. — Но сможешь ли ты об этом вспомнить? А если вспомнишь, сможешь ли решиться?
— Что? — недоуменно спросил я и рефлекторно сжал пальцы.
Хвать. Мягенько. Упругенько.
Жамк-жамк.
— Мастер. Я тебе сейчас клешни поотрываю и засуну туда, где им самое место — в жопе! — донеслось до меня словно издалека.
Проснулся. Осознал, что лапаю Жанну за грудь. Проснулся окончательно.
Жамк-жамк.
— Какими будут твои предсмертные слова?
— Мне снился очень странный сон.
— И о чем же?
— Не помню, — честно признался я, тщетно покопавшись в памяти.
Все воспоминания оказались поглощены удивительным ощущением в руках. Да и плевать, когда еще в жизни представится шанс потискать такую грудь? Погибать, так с музыкой.
— Гр-р!
Как итог, меня покусали. Сильно, больно, аж до крови.
— Скажи спасибо, что без мяса.
— Спасибо.
Да, это того стоило. И тут в дверь постучали.
— Господин. Машина уже ждет.
— А еще ты опаздываешь в школу, — злобно ухмыльнулась Ведьма и продемонстрировала мне выключенный телефон.
Блииин. Домашка!
* * *
— Суворов, я очень вами разочарована, — выговаривала мне Софья Александровна за невнятный пересказ творчества Тютчева. — Вы что, ночь не спали? Что с вами случилось?
И ведь даже злиться не получается. Сам виноват, что прикрыл в машине глаза на минутку, а очнулся уже на пороге школы. Пять минут лихорадочного листания учебника спасали ситуацию на слабое «удовлетворительно», что для образцового ученика типа меня было катастрофой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Фраза «я выиграл миллионы в казино» тут явно не годится. Точнее, сработает, но не так, как надо. А вот и случай нагадить одному важному дяде в ответ.
