— Давненько никто сюда не заглядывал, — прокомментировал Конан и выключил питание компьютера. Тут же включил и забарабанил по клавиатуре раньше, чем на экране появилась первая надпись. Вместо обычного черного цвета экран приобрел темно-синий оттенок. Верхняя строка гласила:
Режим технического обслуживания
— Я-ха! — восторженно завопил Конан и забарабанил по клавиатуре с удвоенной энергией. Экран заполнился прямоугольными табличками цифр и букв. Конан жадно шарил по ним глазами, тыкал пальцем в экран, взвизгивал от восторга и вводил следующую команду прежде, чем остальные успевали хоть что-то понять. — А здесь мы откроем файл на общий доступ, — объяснил Конан и заменил несколько единичек на нолики. После чего перевызвал компьютер и подождал, пока загружается операционная система.
— Ну и что? — спросил Мрак.
— А вот что, — охотно отозвался Конан. — Берем этот файл, редактируем, и ВОТ ОНО! Я — главный администратор компьютерной сети, говоря по-простому, главная лягушка в этом муравейнике!
— А что делают лягушки в муравейнике? — поинтересовался Тайсон.
— Так просто? — поразился Мрак.
— Конан не зря ест свой хлеб! — торжествовал Конан. — У каждой системы защиты есть самое слабое звено. Я умею их находить, в чем и заключается моя гениальность. Семь минут двадцать секунд, и защита сломана, — добавил он, посмотрев на часы.
— Но это преступление! — возмутился клерк, — я вынужден буду доложить.
— Вы абсолютно правы, — поддержал Бугор. — Жалуйтесь мэру.
— Слушаюсь, господин мэр. Вы видите, что здесь происходит?
— Расслабься, мой мальчик. Защита никуда не годится, но ты в этом не виноват. Вопросом усиления защиты займется лично господин Конан. Слушайся его, сынок.
Однако, на первом успехе все и застопорилось. Конан принес блок памяти кибера, хотел открыть корпус компьютера, чтобы подключить блок, но компьютер завопил, что корпус вскрывать нельзя, он сейчас самоуничтожится, и на самом деле самоуничтожился, чуть не вызвав пожар. Конан долго, со слезами на глазах копался в спекшихся, обугленных внутренностях. Через несколько дней попросил созвать совет.
— Я в отчаянии, я вас подвел, я ничтожество, — каялся он. — Все напрасно. Компьютеры гавермента бесполезны для нас. Их корпуса защищены от вскрытия, вся аппаратура связи защищена от вскрытия. Ей управляют драконы со своей базы и с орбитальной. Мы так же далеки от цели, как и в первый день. Компьютеры гавермента — это вещь в себе. От них пользы не больше, чем от амбарной книги. Ничего нельзя подключить, ничего нельзя изменить. Драконы все предусмотрели.
— Кончай ныть и подумай, все ли так плохо? Что мы имеем хорошего?
— От сгоревшего компьютера остался монитор и клавиатура. Это упрощает мою задачу, если вернемся к первоначальному плану, но на чуть.
— Подождите, — поднял руку Тайсон, — как я понял, вся сложность в том, что нельзя открыть компьютер, так? Мешает система самоликвидации, так?
— Именно так.
— Значит надо открыть компьютер так быстро, чтобы она не успела сработать. Взять большой топор, разрубить компьютер пополам. Система ликвидации останется в одной половине, а вторая уцелеет.
— Не выйдет, — отмел идею Конан, — ликвидаторы раскиданы по всем углам компьютера, — но глаза его заблестели.
— А как сделаны эти ликвидаторы?
— Что-то вроде маленьких термитных шашек.
— А если просверлить маленькую дырочку, и залить внутрь компьютера воду?
— И сверлить не надо, можно в бак с водой опустить. Маленьких дырочек в корпусе хватает. Только термитные шашки и в воде горят. Корпус рванет как паровой котел.
— А если залить водой и заморозить?
— Тогда рванет как осколочная граната.
— Надо сделать так, чтобы шашки не загорелись. А нельзя их растворить в слабой кислоте?
— Прежде, чем они растворятся, вся электроника погибнет.
— Тогда заполнить корпус чем-то, что тепло поглощает. Пожарные какой-то порошок используют.
— Точно! — закричал Конан. — Жидкий воздух! Опустим компьютер в жидкий воздух, электроника перестанет работать. А если и сработает, термитные шашки не загорятся!
— Только не воздух, — возразил Мрак, — А жидкий азот. Кислород народу не нужен, кислород горение поддерживает. Да, при таком глубоком охлаждении контакты не нарушатся?
— Нет. Эта техника изготовлена по нормативам дальнего космоса. Холода бояться не должна.
— Бугор, у тебя не найдется ста литров жидкого азота?
— А птичьего молока вам не надо? А луну с неба? А русалку с хвостом? Где я вам жидкий азот возьму?
— На оружейном заводе, — подсказал Мрак.
Катрин уже несколько дней ходила грустная, апатичная. Мрак ждал, что она сама поделится неприятностями, но не дождался и начал первый.
— Ничего не случилось, — ответила Катрин. Мрак взял ее за локти, развернул и посмотрел в глаза. Она ответила печальным взглядом.
— Я тебя выдумала. А ты остался прежним. Таким же, каким был, когда убил Симону. Тебе нравится убивать.
— Мне никогда не нравилось убивать.
— Но тебя никогда это не останавливало. Чужая жизнь для тебя ничего не стоит.
— Да, чужая жизнь ничего не стоит.
— Лобастик тебя полюбила только потому, что рядом никого другого не было.
— Да, наверное, импринтинг.
— Что?
— Запечатление. Кого первого увидела, тот — мама.
— А я — дура. Раскрылась перед тобой, клятв надавала. Это все старческий маразм.
— Считай, что я освободил тебя от всех клятв. Я тоже к тебе привязался.
— Я тебе не верю, — Катрин сердито отвернулась.
Мрак поднял ее на руки, отнес в спальню, раздел, положил на кровать. Лег рядом. Любовью заниматься не хотелось. Сон тоже не шел. Он лежал и смотрел в потолок. Впервые, наверно, за все годы пребывания на Зоне задумался, чем займется, если вырвется с поверхности. Толкаться в пыльных, душных мегаполисах после просторов Зоны — извините. Заняться освоением новых планет — заманчиво, но в отрядах космодесантников почти военная дисциплина. Мрак не любил отдавать приказы и просто не мог себя перебороть подчиниться чужим. Хватит.
— Кэт, что ты будешь делать, когда с Зоны уйдешь?
— Ребенка рожу.
— А потом?
— Повешусь.
— Это не смешно.
— Да, не смешно, — и Мрак понял, что она говорит серьезно.
— Почему?
— Знаешь, сколько мне лет? Когда мне было десять, организовали колонию на Зоне и отменили смертную казнь. Годы давят. Я устала. Эти несколько недель были великолепны, я тебе очень благодарна. Но теперь еще тяжелей.
— А ребенок?
— Не рожу ребенка, от меня вообще ничего не останется.
— Ты старая раскисшая развалина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
