Сегодня на мосту я сорвался. Не хотел, чтобы Вика видела мою истерику. Вел себя как девчонка. Но рядом с ней намного легче. Просто отпустил ситуацию и позволил себе думать только о ней… Маленькая, с небесного цвета глазами и огромным сердцем. Она – особенная. И я не собираюсь лажать в этот раз. Эта девочка дала надежду, что и такой, как я, способен чувствовать что-то помимо собственных «хочу».
Уже собрался набрать ее, зазвонил телефон. Птаха.
– Привет, брат, – его голос звучал напряженно. Я уловил нотки истерики в нем. – Помощь твоя нужна.
Как только друг произносит эти слова, я уже все понимаю. Холод пробегает по спине, а в следующую секунду накрывает новой волной гнева.
– Кто?! – не знаю, для чего спрашиваю. Догадался уже, о ком речь.
– Лиза, – подтверждает мои догадки Птаха.
Твою мать!
* * *
Как она?
Стоит мне закрыть дверцу, Птаха дает по газам, срываясь на проезжую часть. Он весь бледный и злой.
– Я не понял, как вышло, брат, – Птаха бросил на меня беглый взгляд. – Мне Катька позвонила, сказала, что сестру нашла в клубе в туалете без сознания. Когда я приехал, скорая увозила ее в больничку.
Твою мать!
– Ты был там? Что врачи говорят?
Он поморщился.
– Передоз.
В венах кровь вскипела.
– Где она взяла? Кто?! Кто продал?
Птаха устало потер лицо.
– Не знаю, козел какой-то, блондин. Катя сказала, что он обычно трется на «Квадрате». Блондин в красной бейсболке и черной куртке с капюшоном. Они брали у него пару раз…
– Бля*ь, Птаха, а ты куда смотрел?!
– Да я что, няня ей?! Ей восемнадцать уже, Верх! Я же не могу ходить за ней по пятам!
Я отвернулся. Птаха прав. Лиза взрослая девчонка, и запрещать ей что-то бесполезно.
Спустя двадцать минут мы были на месте. Площадь огромная, нам пришлось разделиться с Птахой, чтобы не упустить ублюдка.
– Брат, – тормознул меня Птаха, схватив за плечо. – Только не переусердствуй, ладно?
Я кивнул. Внутри нарастал гул. Я знал, если не выпущу зверя наружу прямо сейчас – будет полный пизд*ц. Сначала отец, теперь сестра Птахи. Мелкая всегда была примерной девочкой, отличницей. Почему ее так кроет? В один момент просто сорвало крышу, и она стала творить невообразимую дичь. Сначала бухло и парни, теперь вот это… Птаха одно время даже запрещал ей из дома выходить, только толку? Она взрослая девочка, вряд ли можно ее уберечь от собственного разрушения.
Я увидел их, когда был в нескольких метрах. Дилеры были на работе. Три худых торчка и покупатель с ними. Они быстро обменялись товаром, а когда парень ушел, я направился к блондину в красной бейсболке. Я узнал его. Он уже несколько месяцев тусуется в клубе, слышал пару раз о том, что барыжит наркотой. Что ж, это был его последний раз.
– Верх!
Слышу голос Птахи за спиной.
Оборачиваюсь к другу, кивком показывая, что нашел его. Подхожу к придурку и резко подаюсь вперед, нанося удар тому в челюсть. Он падает на асфальт, не ожидая от меня нападения. В его широко раскрытых глазах сначала удивление, а потом появляется страх. Все до единого дружка барыги разбегаются в разные стороны.
– Ну че, сука, поднял бабки? А?! Впарил свое дерьмо?
Я рыщу по его карманам, он пытается вырваться, но Птаха подбегает и прижимает его к земле. Вытаскиваю несколько пакетиков с таблетками из карманов, забираю все до последнего.
– Отпусти! Ты че делаешь?! Ты хоть знаешь, на кого я работаю?! – хрипит ущербный.
Наклонившись, хватаю его за грудки, всматриваясь в охреневшее выражение лица ублюдка.
– Я говорю тебе раз и навсегда. И хозяину своему можешь передать. Еще раз ты, п*дла, втюхаешь свое дерьмо наркоманское в моем районе, я тебе глотку вырву.
Ударяю его. Снова и снова, чувствуя, что нахожусь на грани.
Птаха отталкивает меня.
– Ты его прикончишь, брат. Дай лучше я.
Он хватает барыгу и ударяет тому в челюсть.
– Это за сестру мою, – рычит Птаха.
Друг наклоняется, хватает его за волосы.
– Еще раз увижу тебя, ты труп, понял?
Он стонет от боли. Но сейчас дилера волнует не собственное здоровье. Он трясется об отобранном товаре.
– Вы совсем с катушек слетели?! – взвывает от боли.
Наклоняюсь к самому лицу.
– Пока я здесь, ты будешь жить по установленным мной правилам! Ни одной твари не позволю сажать наших девчонок на наркоту, понял меня, у*бок?!
– Вы оба трупы! – стонет, сплевывая кровь на асфальт. Моя воля, прикончил бы недоноска прямо здесь. Но я хватаю Птаху за шиворот и оттягиваю в сторону машины. Здесь вот-вот либо менты будут, либо бандосы.
Мы садимся в тачку. Птаха на взводе. Я достаю из кармана отнятое у дилера дерьмо. Пока друг выжимает газ в пол, я распаковываю таблетки и, открыв стекло, высыпаю все на проезжую часть.
– У тебя проблемы теперь будут, ты же знаешь, – поворачивается ко мне Птаха. Он вытирает рукавом рот. Я смеюсь.
– Когда их у меня не было, брат? Но, бл*ть, ты хочешь, чтобы в следующий раз его дерьмо отправило твою сестру на тот свет?
Он качает головой, сжав зубы. Я киваю.
– Как бы ни хотелось, Птаха, но в нашей жизни не выйдет избежать драк. Если только не сидеть крысами в норках и смотреть, как имеют твоих близких.
Поворачиваюсь к нему, поправляя козырек кепки.
– Скажи, ты сможешь на это смотреть и ничего не делать?
Птаха затормозил. Он посмотрел на меня серьезно. Давно не видел его в таком состоянии.
– Знаешь что, Верх? Ты тот еще засранец, – произнес он без тени улыбки. – И в универе постоянно влетает из-за тебя. Но, брат, ты единственный, за кем я пойду без оглядки.
Я протянул ему руку для прощания.
– Я спать хочу пойти. Так что за мной не выйдет сейчас, брат, – засмеялся. – Утром звони, смотаемся к сеструхе твоей.
Я вышел на улицу. Птаха о чем-то думал.
– У тебя все серьезно с той девчонкой из кино? Вика.
Я обернулся. Птаха сидел на водительском и смотрел на меня с ожиданием. Смогу ли я описать ему то, как сильно я завис на ней?
Ничего не ответил. На часах уже почти три ночи. Она спит.
В доме тишина. Выдохнув, думаю о том, что сейчас вырублюсь и просплю до вечера следующего дня. Голова гудит. Рука заныла – костяшки содраны, на кисти запекшаяся кровь.
В ванной долго мыл ран под проточной водой, а потом, скинув с себя шмотки, пошел в кровать.
Падаю замертво на мягкий матрац, а в
