— Успокойся, Джо, — сказал Эл.
— Мы везем нашего шефа в заведение, именующееся Мораторием Возлюбленных Собратьев, а ты мне толкуешь про спокойствие. Знаешь, Ранкитеру вовсе не нужно было ехать с нами на Луну. Он мог бы просто послать нас, а сам остаться в Нью-Йорке. Но он поехал, и вот теперь человек, который лучше всех нас умел пользоваться такой штукой, как жизнь, стал…
— Ваш темнокожий приятель дал вам хороший совет, — вмешался фон Фогельсанг.
— Это какой же?
— Чтобы вы успокоились. — Он открыл крышечку на пульте управления геликоптера и вручил Джо разноцветную пастилку. — Прошу вас, угощайтесь, мистер Чип.
— Жевательная резинка с успокаивающим действием, — задумчиво прочел Джо на обертке. — Со вкусом абрикоса. Пожевать мне ее? — спросил он у Хэммонда.
— Обязательно, — сказал Эл.
— А вот Глен в подобной ситуации никогда не прибегнул бы к успокаивающим средствам. Он вообще никогда не пользовался транквилизаторами. Знаешь, Эл, я сейчас понял, что он пожертвовал жизнью ради нас.
— Да, — ответил Хэммонд. — Мы приехали.
Геликоптер начал снижаться к посадочной площадке, обозначенной на крыше здания.
— Как ты думаешь, тебе удастся взять себя в руки?
— Да, когда я услышу голос Ранкитера, — сказал Джо. — Я должен удостовериться, что в нем еще сохранилась какая-нибудь искра жизни или полужизни.
— Не беспокойтесь, мистер Чип, — добродушно сказал владелец моратория. — Обычно мы получаем вполне удовлетворительный поток протофазонов. По крайней мере, поначалу. Только потом, когда срок полужизни истекает, наступает печальная минута. Но при разумном планировании общения этот момент можно отсрочить на много лет.
Он включил открывание дверей и заглушил двигатель геликоптера.
— Приветствую вас в Моратории Возлюбленных Собратьев, — торжественно произнес фон Фогельсанг, пропуская их вперед, к выходу на крышу. — Мой секретарь, мисс Бисон, проводит вас в гостиную. Там вы сможете подождать, а цвета стен позволят вам вернуть ощущение покоя. Они очень хорошо действуют на подсознание. Как только с мистером Ранкитером установят контакт, я доставлю его вам.
— Я бы хотел присутствовать на всей процедуре, — сказал Джо. — Я хочу видеть, как его станут оживлять.
— Может быть, вы попытаетесь объяснить вашему другу… — обратился фон Фогельсанг к Элу Хэммонду.
— Нам придется подождать в гостиной, — твердо произнес Хэммонд.
— Ты ведешь себя как дядюшка Том, — ответил Чип, бросив на него яростный взгляд.
— Все моратории работают таким образом, — заметил Эл. — Пошли в гостиную.
— Сколько нам ждать? — спросил Джо у владельца моратория.
— Мы будем точно знать ситуацию через пятнадцать минут. Если через это время не удастся поймать четкий сигнал…
— Вы намерены ловить его сигналы только пятнадцать минут? — спросил Джо и повернулся к Хэммонду: — Они собираются потратить всего пятнадцать минут на оживление человека, который лучше нас всех, вместе взятых… — Ему хотелось разрыдаться. — Пойдем, Эл, — выдавил Джо. — Пойдем…
— Это ты иди за мной, — ответил ему Хэммонд. — Пошли в гостиную.
Джо поплелся за ним.
— Хочешь сигарету? — спросил Эл, усадив его на диван, обтянутый искусственной кожей, и протянул пачку.
— Они истлели, — сказал Джо. Ему не требовалось проверять это. Он просто был уверен.
— Да, действительно. Как ты узнал? — спросил его Эл, пряча пачку в карман. С минуту он ждал ответа. — Ты впадаешь в отчаяние легче любого другого из знакомых мне людей. Нам просто повезло, что мы остались живы. Мы все тоже могли бы сейчас лежать в холодильниках, а Ранкитер сидел бы в этой размалеванной дурацкими цветами комнате.
Он покосился на часы.
— Все сигареты в мире истлели, — проговорил Джо. Он посмотрел на свои часы: прошло десять минут. В его мозгу, как серебристые рыбки, плыли печальные мысли. Потом вместо них пришел страх. — Если бы Ранкитер был жив и сидел в этой комнате, все было бы в порядке. Непонятно только, почему я в этом так уверен.
Джо попытался представить себе, что в данный момент техники делают с телом Ранкитера.
— Ты помнишь, кто такие дантисты? — обратился он к Хэммонду.
— Да, я знаю, чем они занимались.
— Раньше у людей портились зубы.
— Я знаю, — ответил Эл.
— Отец мне рассказывал, как он переживал, сидя в приемной у дантиста. Каждый раз, когда открывалась дверь, он думал: ну, вот сейчас… Он всю жизнь этого боялся.
— Именно это ты сейчас и чувствуешь? — спросил его Эл.
— Сейчас я думаю: почему этот болван директор никак не вернется и не скажет нам наконец, жив Глен или мертв. Одно из двух. Да или нет.
— Ответ почти всегда положителен. Как говорит Фогельсанг, согласно статистике…
— На этот раз ответ будет отрицательным.
— Откуда тебе знать?
— Я тут прикидываю, есть ли у Рэя Холлиса отделение в Цюрихе.
— Конечно. Но пока он пришлет сюда ясновидящего, мы и так все узнаем.
— Позвоню-ка я все-таки ясновидящему, — решил Джо.
Он поднялся, соображая, где здесь может быть видеофон.
— Дай мне двадцать пять центов, — попросил он Хэммонда.
Тот отрицательно покачал головой.
— В некотором смысле ты — мой подчиненный. Стало быть, ты должен делать то, что я скажу, иначе тебя уволят. После смерти Ранкитера управление фирмой лежит на мне, я руковожу ею с момента взрыва бомбы. Это мое решение доставить его сюда, так что мне решать, надо звонить ясновидящему или нет. С тебя четвертак, — закончил он, протягивая руку.
— Подумать только! «Корпорацией Ранкитера» управляет человек, у которого в кармане нет и пятидесяти центов. На, держи. — Эл отыскал в кармане монету и протянул ее Джо. — Приплюсуй эту сумму к моей ближайшей зарплате.
Джо вышел из гостиной и поплелся по коридору, задумчиво потирая лоб.
«Все-таки это какое-то неестественное место, — думал он. — Оно расположено на полпути от жизни к смерти. Теперь я на самом деле шеф «Корпорации Ранкитера», если не считать Эллы. Но ее нет в живых, и ее голос можно принимать в расчет только тогда, когда я сам приду разбудить ее. Я знаю подробности завещания Глена, которое гласит, что я должен управлять фирмой в случае его гибели до тех пор, пока он сам или Элла не укажут, кто должен занять пост Глена. Они оба должны выразить согласие — это отмечено в обоих завещаниях как необходимое условие. И не исключено, что они придут к выводу, что мне следует оставаться в этой должности всегда.
До этого не дойдет, — оборвал он сам себя. — Человек, неспособный привести в порядок собственные финансовые дела, не может занимать такого поста. Ясновидящий должен знать и это. И от него я сейчас узнаю, стану ли я на какое-то время директором фирмы или нет. Хорошо бы иметь в этом вопросе какую-нибудь определенность. Тем более что звонить ясновидящему мне все равно придется».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
