У больших многоэтажных зданий, выросших в переулке в XX веке, своя история. Один из них хорошо знаком многим фронтовикам, журналистам. Сюда нас приглашал для беседы Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский, рассказывавший о незабываемых днях обороны Москвы, о том, как зарождался грандиозный план разгрома фашистов под Сталинградом...
В той войне советских солдат осеняли образы наших великих предков. О них хранит память и Сивцев Вражек.
БОЛЬШОЙ И МАЛЫЙ ВЛАСЬЕВСКИЕ
Старые московские переулки часто живут в паре - большой с малым. В Сивцев Вражек "впадают" Большой Власьевский и соседний Малый Власьевский. По обеим их сторонам поднялись высокие дома, кирпичные и бетонные башни. Построек далекого прошлого осталось меньше, чем в других арбатских закоулках, - всего девять. Из них две церкви: Успения в Могильцах, построенная архитектором Н. Н. Леграном в 1790 году, и Власия - XVII-XIX веков; она-то и дала название переулкам. В "Записках революционера" П. Кропоткин отмечал их живописный вид: "Одни из этих церквей раскрашены в красный цвет, другие в желтый, третьи в белый или коричневый..."
Полвека назад авторы одного из московских справочников сокрушались по поводу состояния дома № 5 в Малом Власьевском переулке: "Домик очень обветшал. Лепные украшения постепенно осыпаются, исчез венок с фронтона, гниют деревянные фальшивые русты..." Однако дом этот стоит и в наши дни и выглядит очень неплохо. Выданная на него в свое время государством охранная грамота сохранила для потомков этот арбатский уникум.
Много есть на Арбате небольших строений, но столь малого, пожалуй, больше нигде не встретишь. Строил его явно небогатый хозяин. Денег хватило у него лишь на крохотный домик. Он не больше деревенской избы и похож на нее. Это впечатление усиливают ставни на окнах, тоже единственные в своем роде. "Этот типичный ампирный домик 1820-х годов, как отмечается в справочнике "Пушкинская Москва", при своих миниатюрных размерах не избежал присущего эпохе стремления к торжественной монументальности и величию".
Талантливого архитектора не смущало дерево. Все сделано будто из камня. Доски навешаны как каменные плиты. Львиные маски, барельефы, изображающие античных богинь и амуров. Все как на фасаде дворца.
В Малом Власьевском есть еще один особняк, не упоминаемый пока ни в одном путеводителе. У его двери висела табличка: "Заслуженный пилот СССР Борис Иллиодорович Россинский". В стенах этого дома прошла жизнь одного из первых русских летчиков. В этом доме в 1918 году начала работу "Летучая лаборатория" - первое научное авиационное учреждение страны. Портреты научного руководители лаборатории, "отца русской авиации" профессора Н. Е. Жуковского и его молодого друга, основателя этой организации пилота Россинского, украшают первые страницы уникального издания научных трудов, изданных в том же году.
...Висят большие деревянные пропеллеры, стоят моторы первых аэропланов мира. На них летал с 1910 года хозяин дома, проживший долгую интересную жизнь. Рабочие завода и механики аэродрома преподнесли ему украшенный летными эмблемами портрет. На этом портрете молодой летчик с мушкетерской бородкой и усами стоит возле самолета, который совершил полет Москва Тверь - Москва без спуска. Это было в 1915 году! Спустя восемь лет Калинин подписал Грамоту ВЦИК, гласящую: "Трудовой подвиг Россинского выразился в том, что он произвел исключительно энергичную и преданную работу по созданию красного воздушного флота". Пилот был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Автографы многих великих людей хранятся здесь. На одной фотографии подпись Блерио, великого француза, учителя Россинского. На другой - Юрий Гагарин крепко пожимает руку старому авиатору. Это рукопожатие пионеров.
"Храню я триста метров киноленты, где снят великий летчик Нестеров. Мне ее подарил он сам. Храню чертежи старинных самолетов, старые снимки", рассказал мне Борис Иллиодорович Россинский незадолго до кончины.
Еще один особняк на углу в конце переулка, придет время, тоже станет музеем - композитора Сергея Танеева. Любимый ученик Чайковского и Николая Рубинштейна, первый выпускник Московской консерватории, удостоенный золотой медали, он оправдал надежды своих учителей, хотя они и не дожили до его триумфа. Композитор-мудрец, композитор-философ, Танеев жил в Малом Власьевском последние одиннадцать лет своей жизни - до июня 1916 года. Он так и не провел в доме электричества и водопровода, остерегаясь новшеств техники, отдавая дань привычкам прошлого. Музыка его, однако, не отставала от времени, она опережала его. В XX веке продолжается постижение этого композитора, его произведений. В дом Танеева стремился Рахманинов, сюда считали за честь прийти Скрябин, Метнер, Ляпунов, Глиэр - его ученики. На "вторники" Танеева на огонек керосиновых ламп шли писатели и ученые, друзья этого прекрасного человека.
Сохранились воспоминания, где описывается скромная обстановка дома: книжные шкафы, унаследованные от Николая Рубинштейна, фисгармония, пианино, рояль "Беккер", ходивший ходуном, когда мастер на нем играл, нотные этажерки и конторка. За ней стоя работал Сергей Иванович.
Когда Москва провожала в последний путь Танеева, от консерватории процессия прошла сюда, во двор дома. Композитор А. Т. Гречанинов заметил тогда, что хорошо бы сохранить этот домик.
"Бывало вечерком подойдешь к нему и видишь в окне, что Сергей Иванович пьет чай. Значит, можно войти не потревожа, посоветоваться, а то просто отвести душу в беседе. Ну а если за пюпитром или за инструментом, то просто постоишь и порадуешься, что он тут, за делом, и уже довольный этим, уйдешь утешенный и ободренный".
Это утешение и ободрение приносит и нам музыка Танеева...
Знаменитых Танеевых было два. Один из них - композитор Сергей Иванович, другой - Владимир Иванович, старший брат музыканта. Он жил неподалеку в Чистом переулке... О нем - в следующем очерке.
ТИХИЕ УЛОЧКИ
Овраг и протекавший по нему ручей Черторый дали давным-давно название местности - как говаривали прежде, урочищу Чертолье. От него название перешло к Чертольскому переулку, впадающему в улицу Пречистенку. Он мал, чист, тих. Точно так же коротки, хранят тишину, столь же аккуратны и зелены все другие, параллельно идущие ему Хрущевский, Чистый, Малый Левшинский и Штатный переулки. Триста лет назад называли его Стадным, потому что жили тут "стадные" конюхи - табунщики конюшенного двора. Потом стали говорить Статный, а затем Штатный. А с 1922 года переулок стал Кропоткинским, потому что именно в нем родился Петр Алексеевич Кропоткин, память которого чтила советская Москва.
Человек легендарной судьбы, безмерно одаренный от природы, князь Петр Кропоткин был воспитанником аристократического Пажеского корпуса, камер-пажом императора Александра II. Учителя пророчили ему будущее великого ученого. Частично он оправдал эти надежды, написав "Исследования о ледниковом периоде" - классическое произведение, вошедшее в историю географии. Арестованный на второй день после своего блестящего доклада в Русском географическом обществе, он писал это сочинение в одиночной камере Петропавловской крепости, куда был посажен как государственный преступник. К тому времени у Кропоткина созрело решение отдать жизнь борьбе за освобождение народа. Бежав из тюрьмы, Кропоткин уехал за границу. Там он прожил 40 лет и вернулся па родину лишь после Февральской революции...
А начиналась эта большая жизнь в ампирном особняке с портиком и шестью колоннами в тихом Штатном переулке. "Из всех московских частей, - писал П. А. Кропоткин в мемуарах, - ни одна так не типична, как лабиринт чистых спокойных извилистых улиц и переулков, раскинувшийся за Кремлем между Арбатом и Пречистенкой..." Здесь прошло 15 лет жизни. На доме № 26, где родился революционер, теперь установлена мемориальная доска.
В тихих переулках, в барских особняках жили не только крепостники, аристократы, но и те немногие из них, кто в результате глубоких раздумий, изучения истории, общественных наук приходил к идее революции, к социализму. В Чистом переулке, на доме № 7, укреплена мемориальная доска, гласящая, что здесь жил Владимир Иванович Танеев, старший брат известного композитора, ученый, адвокат, социалист.
Владимир Танеев, человек необычайного ума и таланта, был мужественным и смелым. Он выступал защитником на процессах над революционерами.
"Г-н Танеев... которого я с давних пор уважаю, как преданного друга освобождения народа, может быть единственный адвокат в Москве, который возьмется за такое неблагодарное дело", - писал Карл Маркс о В. И. Танееве в одном из писем, прося его взять на себя защиту одного дела, по которому подсудимому грозила ссылка в Сибирь. А задолго до этого письма, в 1871 году, Маркс подарил Танееву свою фотографию с автографом. Ленин подписал "Охранную грамоту Гражданину Владимиру Ивановичу Танееву". Она давала ему, в частности, право посещать библиотеку Совнаркома. Для Танеева то было радостью: это был ученый-библиофил, влюбленный в книги.
