— Только не это, — прошептал он, — нет, нет… нет…
Полковника затрясло, как столетнего деда. Ему, чтобы прийти в себя, пришлось открыть бутылку коньяка и налить дорогого французского напитка прямо в обычный стакан, стоящий рядом с графином с водой, после чего выпить в несколько глотков, пролив часть на мундир. Сто пятьдесят грамм крепкого алкоголя показались ему водой. Но спустя пару минут состояние паники стало уходить. Ещё пять минут спустя он отдал приказ выбросить отделение десантников над той точкой, где ещё вчера находилась территория склада с боеприпасами. И обязательно с радиостанцией.
Спустя два часа.
— Летят, Гриш, — тихо сказал боец ГРУ своему напарнику.
— Угу, летят. Глянь, а один-то не разведчик! Никак парашютистов хотят сбросить или груз, — откликнулся второй. Вскоре стало ясно, что верным было первое предположение.
— Один, два, три… двенадцать, Гриш. И прыгнули на обычных парашютах.
— Угу, — вновь угукнул тот, не сводя с врагов внимательного взгляда через бинокль. — Кажется, один радист.
Немецким парашютистам сильно не повезло. Та маскировка, которая скрыла вражеские склады от взглядов со всех сторон, работала на небольшой высоте. И когда парашютисты вдруг обнаружили, что падают не на поле, стало поздно. Минимум двое разбились насмерть или потеряли сознание от сильнейшего удара о препятствие. Один из этой парочки рухнул прямо на ствол зенитки «ахт-ахт», хотя и попытался отвернуть от неё, но, увы, не вышло. Второй ударился о вышку. Ещё двое получили серьёзные травмы. Радист оказался в числе пострадавших.
— Ну, начали, — сам для себя прошептал осназовец. Затем он аккуратно положил бинокль на кусок белого холста справа от себя, взял в руки СВТ и приник к оптическому прицелу. Первая пуля попала в футляр на спине пострадавшего парашютиста. Боец готов был поставить на кон всё за то, что там хранилась радиостанция. Следующий выстрел сразил одного из охранников складов, выглянувшего из блиндажа на шум. Третий выстрел сделал кто-то из другой пары снайперов, засевших рядом с вражеским объектом.
Этой ночью на «дугласе» на Витебщину прилетели шестнадцать бойцов ОСНАЗа ГРУ. Практически без отдыха они выдвинулись в сторону крупного немецкого склада, данные по которому получили ещё в Москве. Там же их проинструктировали ничему не удивляться и замечать любую мелочь, если та покажется им хоть чуть-чуть странной. А последних было столько, что впору было сойти с ума или брать фотоаппарат и снимать каждый свой шаг. Уже с момента высадки крепкая психика мужчин, не ставящих ни во что ни бога, ни чёрта, дала слабину при виде крошечных легко одетых девушек со стрекозиными крылышками. На ладони у Гриши таких бы пара уместилась. Затем были не то волки, не то собаки, не то росомахи или нечто, вобравшее черты этих животных. Казалось, что дальше удивляться нечему, но тут пара крепких парней в волчьих полушубках с немецкими автоматами за спинами взяли и… обратились в крупных волков. Тут уже вспомнили молитвы даже те из осназовцев, кто мнил себя зачерствевшим атеистом. Амулеты, выданные им лично здоровяком с монгольскими чертами лица, не удивили вообще. Да и предупреждали их в Москве об этих вещах. Даже приказали всеми правдами и неправдами «потерять» их, чтобы потом передать в управление. Вот только монгол будто знал про приказ и предупредил, что такой растерёха пожалеет стократ. И Гриша, посмотрев ему в глаза, посчитал, что будет правильнее вернуть амулеты после операции. Уж с родными командирами он как-нибудь разберётся, не в первой ему испытывать их гнев.
Незадолго до рассвета группа осназовцев и партизан-оборотней вышла к цели. Здесь монгол и ещё несколько невысоких худощавых парней превратились в птиц и улетели. Вернулись через полчаса, закинули в поясные подсумки несколько необычных камней и улетели вновь. Кстати, камни, что лежали в трофейных немецких ранцах, охраняли здоровенные оборотни, повадками так и смахивающие на медведей. Гриша совсем не удивился бы, узнав, что эти крепыши могут перекидываться в косолапых. К тому моменту, когда вокруг забрезжил рассвет, вернулись люди-птицы, истратив все камни, и повели отряд прямо в сторону складов. По пути монгол сообщил, что вокруг немецкого объекта стоит непроницаемое для всех кольцо. Также имеется маскировка, скрывающая склад от чужих взглядов уже в нескольких шагах. Для того, у кого нет нужного амулета, здесь теперь располагается обычное поле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как только отряд оказался на охраняемой территории, то оборотни набросились на немцев, как волки на овец. Осназовцы сделали для себя пометку, что странные партизаны предпочитают ближний бой. И в нём они поистине страшны!
Казалось бы, куда больше удивляться-то? Но вышло, что есть куда. Бойцы ГРУ были шокированы, когда увидели, что выстрел из винтовки в упор ничуть не повредил партизану в волчьем полушубке. А второй, попав под очередь пулемёта и оказавшись сбитым с ног, спустя несколько секунд поднялся, сплюнув кровью, и голыми руками уничтожил пулемётный расчёт. После чего умчался дальше, демонстрируя активность человека, которой просто быть не могло после такого тяжёлого ранения.
— Ладно, с основной частью охраны мы разобрались, — спустя час с небольшим боя сказал командиру группы ОСНАЗа монгол. — Дальше вы сами, а нам пора. Амулеты не терять, спрошу за каждый.
И ушёл, забрав своих партизан, что вышли, словно из сказки про серого волка и Бабу-ягу.
Впрочем, шестнадцать бойцов ГРУ в текущих условиях легко завладели ситуацией. Частью добив, частью загнав в укрытия и принявшись планомерно оттуда выдавливать немчуру. Тыловики из складских и немногочисленная охрана ничего не могли противопоставить своим убийцам, которых не было видно и почти невозможно обнаружить по звуку. Полный захват складов — это дело одних суток, максимум, полутора.
*****
Озеров всё-таки тот ещё хитрый жук. Сумел получить от меня дополнительные амулеты для бойцов, прилетевших для захвата немецкого склада. Надавил на то, что гостям в Москве амулетов не досталось, а волшебные вещи им сильно пригодятся на месте. Пришлось мне идти к Озаре и покупать шестнадцать комплектов защитных, маскировочных, укрепляющих и тонизирующих амулетов. Причём, брал не дешёвые. За такое я пообещал оторвать голову тем, кто их потеряет или утаит после операции. И отправить Озерова прочь из лагеря, как ненадёжного и скользкого посла. Пусть теперь у него болит голова по данному поводу. Вообще, союзники мне достались не самые удобные с их атеистическими догмами, наложившимися на не магическую историю Земли. Лучше бы мне было попасть в мир вроде моего, где Лорды остались лишь в легендах, а магией пользуются практически все, от крестьянина до правителя.
«А тут всё сам да сам, — с неудовольствием подумал я. — Ещё и в большую войну втянули».
С другой стороны, настолько крупный вооружённый конфликт мне кое в чём помог. Не знаю, как я действовал бы, перенесись в мирное время: голый, не знающий языка, без магии. Скорее всего, попал бы в местные застенки, а оттуда вырвался бы с боем, оставив после себя мёртвых и раненых.
Впрочем, чего тут гадать? Как говорят местные: ежели бы у бабки был хрен, то она была бы дедкой.
Ещё хочу сказать, что с шоульцами я на время попрощался. Они под личинами покинули мой лагерь и отправились искать себе дом в Африке. Клятву, данную ранее, мы взаимно разорвали и тут же заключили новый договор. Как и прежде, наёмники клялись не чинить мне помех и вреда ни словом, ни делом, ни лично, ни через сторонних лиц или события. Так что, теперь я обладатель редкого портального амулета, жаль, что одноразового. Но будь он другим, то Гнарг ни за что бы с ним не расстался. Кстати, я уже придумал, как им воспользоваться. Материальной выгоды с данного способа я получу чуть-чуть (если вообще получу), зато буду спокоен, а это тоже стоит немало. Будет ещё и польза от улучшения отношений с союзниками, но тут мне уже было всё равно. И так им сделал столько хорошего, что пора бы получить с их стороны профит. В общем, я предложил Озерову забросить в Витебск пару тысяч красноармейцев с боевой техникой и тяжёлым вооружением. Район высадки предложил (и сразу уточнил, что изменений не приемлю) рядом со шталагом триста тринадцать. Его охрану вырежут мои оборотни, а часть военнопленных им помогут в этом деле. Мой подчинённый, который под личиной уже давно живёт там, успел к данному моменту найти подходящих бойцов и с помощью амулетов жизни вернуть им здоровье. Из десятков тысяч таких набралось сто восемнадцать человек. Зато все они согласились после освобождения перейти под мою руку. Жаль, что у меня не было времени принять у них вассальную присягу на крови. И ещё имелось две сотни кандидатов, с которыми оборотень тесно пообщался. Всего в Витебске располагается около трёх тысяч немцев. И среди них не только военные, но и всякие непонятные личности из Германии, имевшие отношение к армии постольку-поскольку. Плюс, неполные три сотни полицейских. Сравнительно немного бронетехники, практически ноль авиации, мизер тяжёлого вооружения, если не считать зенитные орудия. К сожалению, картину портили те немцы, которые сейчас возводили оборонительную полосу между моей территорией и оккупированными населёнными пунктами. От Лепеля до крайнего узла строящейся обороны между Полоцком и Витебском сидит не менее четырёх тысяч врагов. И ещё не менее тысячи «блокируют» меня с севера вдоль дороги Полоцк-Витебск и с северо-востока за Двиной. И вся эта орава может прийти на помощь своим соотечественникам в городе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
