— Я служил тебе, будучи связанным клятвой, — сказал он, не поднимая глаз. — Я в меру своих скромных сил выполнял все, что ты считал нужным мне поручить. Я благодарю тебя, Линно Тарден, что ты позволил мне дожить до вчерашнего дня. Немногие на твоем месте отважились бы на это.
Валентин спрятал улыбку. Специализировавшийся на боевой магии Розенблюм был не только злопамятен, но и чрезвычайно активен. Поэксплуатировать его месяц, а потом отпустить на свободу живым и даже не связанным клятвой значило почти наверняка навлечь на себя месть озлобившегося мага. А мстить Розенблюм умел только одним способом: сразу и насмерть.
Видимо, Тарден не только хорошо обращался с Розенблюмом, но к тому же отлично понимал, что такое «хорошо обращаться» в понимании самого Розенблюма. Просто поразительно, какое количество талантов может передаваться по наследству, подумал Валентин. Линно Тарден оказался потомком Срединных королей не только по крови, но и по духу; в его действиях ясно просматривалось будущее величие.
А что, подумал Валентин, пусть захватывает Побережье. В конце концов, он же приятель самого Фалера!
— Конечно, — сказал Розенблюм, сочтя выдержанную паузу достаточной, — я все равно хочу отомстить. Ты заслужил смерть, Линно Тарден, причем заслужил ее трижды. Я не скажу тебе, чем именно; догадайся сам, если хочешь и впредь оставаться в живых после встречи с великими магами. — Ба, подумал Валентин. Не у меня одного мания величия! — Из уважения к твоему мужеству я оставляю тебя в живых еще на один месяц; потом я вернусь, чтобы задать тебе один-единственный вопрос. А сейчас, в знак глубокой признательности за позволение остаться в живых, я хочу сделать тебе подарок, Линно Тарден. Пользуйся им и помни о том, что произойдет через месяц.
С этими словами Розенблюм вытащил из-под плаща объемистый сверток и, размахнувшись, швырнул его на свободное место. Сверток зашипел, хрустнул, разворачиваясь, и несколькими отрывистыми движениями превратился в длинный рулон тонкого, отблескивающего на солнце материала. Снова раздалось шипение, и рулон покатился по замшелому древнему камню, застилая его черным блестящим ковром. Валентин понял, что это за ковер, когда углы его синхронно загнулись кверху, раздалось характерное потрескивание, и ковер-самолет повис в десяти сантиметрах от пола, заливая его призрачным голубым светом.
Однако, подумал Валентин. Неужели он сам его сделал?! Мне и то понадобилось бы неделю в книгах копаться, да пару дней Тангаста терзать!
— Ковер-самолет, — произнес Робб, тряхнув своей выдающейся бородой. — Провалиться мне сквозь землю, ковер-самолет!
Розенблюм молча кивнул, подошел к ковру и поставил на него левую ногу.
— Заходите, если не боитесь, — сказал он, толкая ковер от себя. Тот не шелохнулся, как если бы был приклеен к невидимому десятисантиметровому основанию. — Я собираюсь спуститься вниз на этом ковре.
— Любопытно, — сказал Рейлис, подходя к ковру с другой стороны. Подобно Розенблюму, он уперся в ковер правой ногой и попробовал сдвинуть его с места. Удовлетворившись результатом — как и прежде, ковер даже не шелохнулся, — Рейлис забрался на ковер и проследовал на его середину, где столкнулся нос к носу с Розенблюмом. — Как высоко он может подняться?
— До уровня Государева Ока, — ответил Розенблюм. — В другой стране с другими башнями я сделал бы другой ковер-самолет.
Не выдержал Розенблюм, отметил Валентин, похвастался авторством! Значит, не так уж ему и наплевать на окружающих; например, на меня.
— Никогда не летала на ковре-самолете? — спросил Валентин у Дианы. — Пойдем попробуем!
С этими словами он взял Диану под руку и проводил ее к ближайшему краю ковра. Забрался сам, помог забраться Диане и повернулся к своим старым знакомым, глядящим друг на друга с плохо скрываемым презрением.
— Не ссорьтесь, друзья мои, — сказал Валентин. Он протянул Рейлису руку, а Розенблюма поприветствовал по-магически, как учитель ученика — коротким смертельным заклинанием остановки сердца. Розенблюм охнул, всплеснул руками, побелел как полотно и заискрился магическими искорками, восстанавливая пошатнувшееся здоровье. Поймав его взгляд, Валентин понял, что этим простым приветствием заслужил у Розенблюма куда большее уважение, чем всеми своими подвигами месячной давности.
— Что это с ним? — спросил Рейлис, пожимая Валентину руку.
— Мания величия, — пояснил Валентин, — сейчас пройдет. Как вы поживаете, Герхард? Удалось разыскать подходящего человека?
Рейлис отрицательно покачал головой:
— Увы. Боюсь, мне все-таки придется просить вас об одной услуге. Хотя я не вполне представляю, чем вся наша организация может быть вам полезна.
— Еще как может! — с жаром воскликнул Валентин. — Мне нужны земляне, а также пангийцы с магическими способностями; и еще мне нужны талисманы! Около сотни тех, других и третьих! Как только я обоснуюсь в Эльсиме, я готов принять их в любых количествах!
— По сотне каждых, идет? — спросил Рейлис.
— А что взамен? — догадался уточнить Валентин.
— Ваш двойник, — сказал Рейлис и отсутствующе посмотрел в сторону.
— Э… — протянул Валентин. Создавать двойников, или дублей, как их называли в Эбо, он так до сих пор и не научился. Но не признаваться же в этом каждому встречному! — Может быть, возьмете другого оператора?
— Кого именно? — оживился Рейлис.
— Да хоть кого, — пробормотал Валентин, размышляя о том, что магическую настройку на талисманы можно переделать и под «смотрелку». — Вот вас, например.
— Меня? — удивился Рейлис. — Я пробовал не одну сотню раз!
Валентин развел руками:
— Без меня вы можете пробовать еще столько же. Смотрелка — не магический амулет, она требует довольно кропотливой настройки. Как вам такое предложение?
— Сначала — настройка, — твердо заявил Рейлис. — Я не сомневаюсь в вашем слове, но даже вы можете ошибаться.
— Договорились, — кивнул Валентин. — Ой! Мы, кажется, летим?!
Сторожевая башня древнего замка медленно уплывала из-под ног. Диана ухватила Валентина за рукав; она еще ни разу не летала на коврах-самолетах и потому считала, что ковер будет дергаться из стороны в сторону. Валентин хотел было объяснить, что полет ковра не имеет ничего общего с самолетом — ковер не столько летел, сколько скользил по земле, опираясь на нее распределенным отталкивающим заклинанием. Это позволяло ковру сохранять горизонтальное положение при любых самых заковыристых маневрах; фактически ковер-самолет был единственным транспортным средством на Панге, которым можно было пользоваться стоя, и даже не держась за поручень.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
