— Тысяча четыреста семьдесят три человека… За последние три года…
— Ско-…? Что? Как это понимать? — удивленно восклицает барон. А его супруга, вздрогнув, переводит взгляд на мэтра Лейрена.
Коронный нотариус пожимает плечами и… кивает.
Получив ответ на незаданный вопрос, баронесса бледнеет, как полотно. И, забыв про то, что только что собиралась меня соблазнить, вжимается в спинку своего кресла.
Мысленно усмехаюсь, набираю в грудь воздуха и четко произношу:
— Я, Указующий Перст его величества Вильфорда четвертого, Бервера, обвиняю вас, барон Самед Квайст, в преступном пренебрежении своим долгом перед верховным сюзереном и своими вассалами…
…Слова рождаются сами по себе. Почти без моего участия. И тяжким грузом ложатся на душу насмерть перепуганного барона. Еще бы: слово Указующего Перста — это слово короля. Окончательное. И не подлежащее обсуждению. Размазня не мог не слышать о моей должности. И о правах, данных мне Вильфордом Бервером. А еще он чувствует мою уверенность. Кожей. Видимо, поэтому в его глазах довольно быстро появляется тень обреченности. Той самой, с которой можно взойти на эшафот и положить голову на плаху.
Его супруга, наоборот, пытается искать выход: ее взгляд мечется от меня к коронному нотариусу и обратно. А в глазах мелькают отблески обуревающих ее чувств.
— …согласно договорам, заключенным еще бароном Вердо Квайстом со свободными землевладельцами, проживающими на территории пожалованного ему лена, ваш род обязался охранять своих вассалов и их имущество от внутренних и внешних врагов в обмен на…
— Так! Постойте, граф! Отношение с вассалами — личное дело каждого сюзерена! — восклицает баронесса.
— До тех пор, пока эти отношения не начинают приносить вред королевству… — соглашаюсь я. — Однако на сегодняшний день известно, что ваши вассалы убили одну тысячу четыреста семьдесят три подданных его величества, баронесса!
— Это не наши вассалы, а разбойники! — истерически восклицает она.
— У вас будет возможность ознакомиться с показаниями тех, кто совсем недавно закончил свою жизнь в петле… — говорю я. Потом киваю мэтру Лейрену, и тот демонстрирует леди Майянке кофр со свитками. — Оказалось, что абсолютное большинство из них вышло на большую дорогу от безысходности…
Сдаваться она не собирается:
— Из какой такой безысходности?
— Скажите мне, баронесса, какую часть дохода вы взимаете со своих вассалов в виде налогов?
— Э-э-э… Мне трудно сказать вот так сразу…
— Что ж, тогда воспользуемся помощью мэтра Лейрена…
Увидев мой повелительный жест, коронный нотариус разворачивает один из своих свитков, прокашливается, и, подслеповато уставившись в собственноручно написанные строки, выдыхает:
— В прошлом году, ваша милость, ваши мытари забирали у свободных землевладельцев от семи до девяти из каждых десяти заработанных ими монет…
— Сколько? — 'искренне' удивляется баронесса. — Не может быть…
Я пожимаю плечами, поднимаю правую руку и сжимаю ее в кулак. Через мгновение за моей спиной раздается еле слышный скрип, потом приглушенная перебранка — и в зал вталкивают четверку псов Сучки Квайст, арестованных по моему приказу:
— Я надеюсь, вы не будете утверждать, что эти люди вам незнакомы?
— Н-нет… — еле слышно произносит баронесса.
— Если у вас есть такое желание, то они могут еще раз озвучить полученные от вас указания…
На носу и на лбу леди Майянки выступают капельки пота:
— Не надо…
Я снова поднимаю кулак, и насмерть перепуганные мужчины мигом оказываются в коридоре. Еще один жест, и следом за ними выходит и моя свита.
У барона Самеда вытягивается лицо. А в глазах его супруги вспыхивает надежда. Мне тут же становится смешно — неужели они действительно считают, что я сейчас начну с ними договариваться?
— Мы… вас слушаем, граф… — негромко произносит леди Майянка. И, вспомнив про главное оружие женщины, едва заметно поводит плечами.
'Змея…' — мелькает в голове. — 'Ядовитая…'
Естественно, вслух говорю я совсем другое:
— Барон? Баронесса? Правом, данным мне его величеством королем Вильфордом Бервером, я налагаю на вас арест. У вас есть час на сборы. А когда я закончу беседовать с вашими вассалами, мы выедем в Арнорд… Вернее, в Атерн — в столицу мы поедем завтра. После казни Фахрима Когтя…
— А что будет с нашим имуществом? — негромко спрашивает баронесса, почему-то не обратив внимания на самую важную часть моего заявления. Впрочем, меня это почти не удивляет: насколько я понял ее характер, деньги для нее — все. И даже больше.
— Я оставлю в замке три десятка воинов Правой Руки, своего оруженосца и мэтра Лейрена…
— А этого зачем? — удивляется она.
— Пока мы будем добираться до Арнорда, им придется проделать довольно большой объем работы. В частности, допросить всех ваших вассалов…
— На предмет чего? — обреченно интересуется барон.
— Для того чтобы принять беспристрастное решение, Королевскому суду потребуется довольно много информации. В том числе и о суммах, которые вы незаконно взыскивали со своих вассалов.
Размазня вдруг оказывается на ногах, и, с вызовом посмотрев на меня, кладет руку на рукоять парадного меча:
— Моя жена не имеет ко всему этому никакого отношения!
Я пожимаю плечами:
— У меня другие сведения, барон. Как говорил мой учитель, слово мужчины имеет вес только тогда, когда за ним стоит Поступок. А ваша жизнь — одно сплошное бездействие…
Глава 15. Принцесса Илзе
…Как ни странно, ожидание выдалось не особенно длинным — перед самым закатом из слухового отверстия донесся недовольный рык, и я, припав к глазку, увидела перекошенное от бешенства лицо брата.
— Валтор! Ко мне-е-е!! Бего-о-ом!!! — заорал он, и, выхватив меч, изо всех сил рубанул по резному деревянному столбику, поддерживающему балдахин его кровати. И тут же отскочил на шаг назад, словно уходя от предсмертного удара уже поверженного врага…
— Я тут, ваше высочество! О-о-о, какой удар!!! Срез гладкий, как стекло…
Услышав восторженный голос телохранителя моего брата, я криво усмехнулась: почувствовавший настроение Коэлина, Валтор пытался отвлечь его от темы раздумий, чтобы ненароком не попасть под горячую руку своего хозяина.
— Какая скотина рассказала этому горному козлу про мой поединок с бароном Ярмелоном? — зашипел Коэлин, пропустив мимо ушей грубую лесть телохранителя.
