Часть вторая
ПАДЕНИЕ
Глава 7
Личный водитель
Закончив очередное заседание, Петр уже собирался пойти перекусить, когда ему позвонила мать. Он устал, проголодался и торопливо сказал:
— Мамуля, ты откуда говоришь — из театра? Если дело не срочное, я тебе через полчаса перезвоню. Деньги я уже перевел на имя вашего директора.
— Ну вот, у тебя уже и для меня нет времени, — обиделась Светлана. — Что с тобой, сын? Причем тут твоя помощь театру? Нам поговорить больше не о чем?
Она задохнулась от возмущения:
— Дашу ты обидел, с отцом перестал считаться, а теперь и я уже не нужна? Тебя просто не узнать! Ты в здравом уме?
Выговор матери подействовал, как холодный душ. «Ведь она и так редко мне звонит, а я с ней — как с посетителем. Видно, переутомился: ум за разум заходит, — мысленно осудил себя Петр. — Мама вправе обидеться». И вслух покаянно произнес:
— Прости, мамуля! Два часа подряд заседали, и хотелось хоть немного передохнуть. Ну не обижайся, говори: что у тебя?
— Ладно, хотя уже и не знаю: важно ли это для тебя, — с горечью сказала Светлана. — Олечка простужена и сидит дома. А ты обещал сестрам новую игру на компьютере. Забыл, наверное, за своими делами?
— Забыл, мамуля, — честно признался Петр. — Я пришлю человека, чтобы научил ее этой игре. И с ним еще чего-нибудь для сестричек.
Но этим он еще больше обидел мать — так и не понял, что родители и сестры скучают по нему и хотят лишний раз повидаться.
— Ты совсем стал черствым, Петя! Кого ты пришлешь? Думаешь, у нее мало игр? Девочки хотят видеть своего брата! А тебя они уже не интересуют? Разве ты их не любишь?
На лице Петра одновременно отразились огорчение и досада.
— Ну конечно, я их очень люблю, мама! И заеду к вам сразу после работы, — твердо пообещал он. — Так и передай Оленьке!
— Лучше немного позже, — попросила Светлана. — Мне бы хотелось, чтобы дома уже был папа. С ним тебе тоже надо повидаться: он молчит, но я знаю — переживает, что вы перестали понимать друг друга.
Она сделала паузу и заботливо добавила:
— Ты слишком много работаешь и выматываешься! Необходимо больше отдыхать. И лучше всего — в семье. У себя дома, с сыном и Дашенькой. С нами и сестренками. А сегодня к тому же придет тетя Наташа — будем разучивать новый репертуар. Ты ведь любишь романсы?
— Очень, мамуля! — сразу заулыбался Петр. — С удовольствием вас послушаю.
* * *
В ожидании сына Светлана хлопотала на кухне, и ей помогала Наташа: как кулинар она была лучше подруги и особенно хорошо делала яблочный пирог — все его любили. Когда приготовления были закончены и стол накрыт, они присели передохнуть и, само собой, разговор зашел о семейных проблемах.
— Ну что, Натуся, Витя не изменил своего решения? — осторожно спросила Светлана, зная, как болезненно переживает подруга свой разрыв с мужем. — Почему вы до сих пор не объяснились? Он не желает с тобой разговаривать?
— А он, как вышел из больницы, опять укатил в командировку, и, вернувшись с гастролей, я его не застала, — хмуро ответила Наташа. — Будто не знаешь, как Миша эксплуатирует моего Сальникова, — пыталась она пошутить, но прозвучало это невесело.
«“Моего” — это уже хороший признак, — отметила в уме Светлана. — Значит, не все еще потеряно». А вслух преувеличенно бодро сказала:
— Вот помяни мое слово: приедет Витя, вы объяснитесь — и все будет тип-топ! Ведь он тебя любит, я точно знаю — от Миши. Какой же может быть развод?
— Ну, допустим, так и будет. А что дальше? — безнадежно покачала головой подруга. — Он не хочет мириться с моими гастролями!
— И совершенно прав! Ему нужна жена и уют в доме — как каждому мужику!
Светлана подумала и решительно заявила:
— Развод грозит тебе одиночеством, Натуся! Неужели гастроли того стоят? Сведи их до минимума, и вы с Витей поладите!
— Но меня отчислят из оркестра! А музыка — это мой мир!
— Только без паники, Натуся! — прикрикнула на подругу Светлана. — Без оркестра тоже не пропадешь. Ты пианистка с мировым именем!
Наташа и сама это знала и потому умолкла. «Конечно, без работы не буду — и как концертмейстер, и как солистка. На гастроли тоже приглашать станут, — уныло рассуждала она. — Но я так сроднилась с нашим знаменитым оркестром, так тяжело расставаться!»
А Светлана, почувствовав, что «лед тронулся», усилила натиск, высказав конструктивную идею:
— Знаешь, Натуся, что вам с Витей надо сделать, чтобы забыть все плохое и начать новую жизнь?
Подруга лишь вскинула на нее глаза, и она с энтузиазмом предложила:
— Поехать вместе отдыхать в какое-нибудь роскошное место!
— Это было бы здорово — мы уже два года вместе не отдыхали. Но сейчас же зима и раздолье только для лыжников, — как бы размышляя, выразила сомнение Наташа. — А у Вити — протез, и, сама понимаешь, на горных курортах нам делать нечего.
— Вам туда и не надо. Наоборот, в это время самое лучшее — поехать туда, где сейчас лето! Представляешь, Натуся! Здесь мороз и метель, а вы с Витей блаженствуете под пальмами у теплого моря. Красота!
Видно, ее идея уже вдохновила подругу — глаза у нее заблестели.
— А что? В это время чудесно в Карибском море. Я была на Кубе — там вообще круглый год лето. Однако, — глаза у нее погасли, — путешествие туда стоит очень дорого, и перелет через океан тяжелый.
— Да, я знаю, — подтвердила Светлана. — Но зачем лететь так далеко и тратить столько денег, когда есть отличное место и дешевле, и ближе.
Подруга вновь лишь вопросительно подняла глаза, и Светлана объяснила:
— Есть в Египте морской курорт — Шарм-эль-Шейх. Там, когда у нас зима, все цветет, тридцать градусов в тени и море теплое. Это вам подходит?
— Еще бы! Хорошая мысль. Вернется Витя, и мы все обсудим, — ответила Наташа, и было ясно, что эта идея уже овладела ее мыслями. «Дай-то им Бог поскорее помириться, — с надеждой подумала Светлана. — Друг без друга они пропадут с тоски».
Их разговор прервал приход Петра. Дверь он открыл собственными ключами и, раздевшись, заглянул на кухню.
— Вот вы где! А я-то понять не мог: почему не слышно музыки? Обычно, когда репетируете, ваш концерт, — пошутил он, — слушают все соседи!
— Концерт еще состоится, — весело ответила ему мать. — Но сначала мы поедим и попьем чаю с пирогом, который испекла нам Натуся. Ты пока пойди к сестричкам. Мы вас позовем.
* * *
Михаил пришел, когда домашний концерт уже подходил к концу. Светлана блестяще исполняла бессмертного «Соловья» Алябьева, а Петр с сестричками, сидя обнявшись на диване, с упоением внимали ее великолепному голосу. Тихо поздоровавшись, Михаил сел в кресло, чтобы тоже послушать романс, который жена пела много раз и которым всегда восторгался. Но, допев последний куплет, она сразу захлопнула ноты.
