— Ларри!
Разбуженная магичка долго рассматривала представленную ей композицию, после чего задала, в общем‑то, закономерный вопрос:
— И куда он делся?
— А я надеялся, что ты нам это скажешь, — парировал Хельстайн. — Куда он вообще мог подеваться?
— Ну, уж точно не за пределы охранного барьера. Я бы почувствовала, если бы хоть кто‑то его пересек.
Ларри оглянулась, словно надеясь обнаружить Гарта притаившимся за каким‑либо бревнышком, однако надежда ее не оправдалась. Монметон разворошил походные сумки и поднял куртку Гарта. Та была застегнута, застегнут был и обернутый вокруг нее пояс.
— Как он ухитрился это провернуть так, чтобы никто не заметил? — недоуменно вопросил академик. — И главное, зачем?
Латаная после знакомства с гидрой рубаха О'Тула обнаружилась внутри куртки. Штаны с обмотанными вокруг щиколоток портянками были заправлены в сапоги. Вообще складывалось впечатление, что Гарт не раздевался, а попросту взял и улетучился из одежды.
— Взгляните‑ка сюда! — вдруг позвала Ларри. — Как думаете, что это такое?
В земле, аккурат в том самом месте, с которого Монметон поднял куртку, зияло несколько дыр с осыпавшимися краями.
— Норы, — мельком глянув на находку магички, сказал Дьюин. — Мышиные. И что в них особенного?
— Пока не знаю, — покачала головой Ларри, ощупывая края одной из дыр. — Но место тут для мышей явно не самое подходящее. В смысле, не под задницей у О'Тула, а посреди болота. Кто‑нибудь еще хоть одну нору где‑нибудь поблизости видел?
Вопрос был скорее риторическим, поскольку при обустройстве лагеря никто особо под ноги не смотрел, и уж тем более никто не собирался никакие норы высматривать сейчас, по темноте. Впрочем, Ларри ответа и не ждала. Припав к земле, она принюхалась и скривилась.
— Тысяча безликих, ну и вонь. Похоже, какая‑то из мышей прямо здесь и сдохла.
— Ларри, к черту мышей, — проникновенно произнес Хельстайн. — Меня куда больше интересует местонахождение Гарта. Чем быстрее ты его найдешь, тем быстрее мы, возможно, сможем ему помочь.
Магичка вздохнула и выпрямилась, отряхнув ладони.
— Лис, ты, что, всерьез веришь, что О'Тул каким‑то чудом проскочил сквозь барьер и ушел голышом гулять по болотам? — страдальчески вопросила она и, перехватив недобрый взгляд профессора, торопливо добавила:
— Ладно–ладно, молчу. Только и вы тогда уж тоже помолчите. Не мешайте поиску.
Не дожидаясь ответа или каких‑либо иных признаков согласия, Ларри зажмурилась и свела ладони на уровне груди, после чего резко раскрыла их, складывая в пригоршню. Добрая дюжина голубоватых искорок тотчас порскнула в разные стороны, подобно светлячкам, и растворилась в темноте. Над лагерем воцарилась тишина, нарушаемая лишь храпом лошадей. Дьюин какое‑то время постоял, глядя на неподвижную магичку, а потом, придя к выводу, что дело будет небыстрым, перетащил потник поближе к огню и устроился на нем, приготовившись ждать. Остальные последовали примеру наемника.
Ожидание и вправду затянулось. Магичка не подавала признаков жизни вплоть до тех пор, пока край неба на востоке не начал светлеть. Хельстайн не пытался никаким образом ее поторопить — просто сидел на бревнышке у рассыпающегося угольями костра, опершись подбородком о сплетенные пальцы рук, и мрачнел с каждой минутой, хотя, казалось бы, дальше было уже некуда.
— Плохие новости, Лис, — охрипший голос Ларри раздался внезапно и прозвучал неожиданно громко. — В радиусе примерно пятнадцати миль отсюда ни живого, ни мертвого О'Тула нет. Я думаю, ты согласишься, что на большее расстояние уйти за прошедшее время он попросту не мог?
— Соглашусь, — хмуро сказал Хельстайн и поднялся на ноги. — Раз магия не помогает, будем искать своими силами.
— Лис, говорю же, его тут нет, — попыталась возразить Ларри, однако профессор ее как будто не слышал.
Едва дождавшись, когда тьму ночи подменит серый рассветный сумрак, Хельстайн настоял на начале поисков. Искали все, что угодно, — любой признак, который мог бы свидетельствовать о том, что здесь, по этому клочку земли, проходил или, на самый скверный случай, был протащен человек. Безрезультатно.
***
— А ведь я предупреждала, что это бесполезная затея, — ворчала магичка, опасно балансируя на поваленной сухарине, ощетинившейся кривыми иглами обломанных сучьев. — О'Тула здесь нет и не было. Ну, и как долго мы еще будем тратить время не пойми на что?
Хельстайн хлопнул себя по шее, отправив в лучший из миров сразу с десяток комаров. По болотам они бродили уже около двух часов, но пока что им удалось обнаружить лишь несметные полчища крылатых кровопийц, искренне радующихся такому нежданному пополнению рациона, и пару дюжин лягушек — не переростков, а вполне нормального лягушачьего размера. И никаких следов Гарта — как если бы охранник взял и улетел по воздуху или же провалился сквозь землю.
— Утонуть он мог? — отрывисто спросил профессор.
— Вряд ли, — мотнула головой Ларри и тут же поправилась. — То есть, утонуть‑то он, конечно, мог, как нечего делать. Но труп я тогда все равно бы почуяла. А трупа, увы, нет. Ну, так что? Окопаемся здесь еще на неделю?
— А есть другой вариант?
— Некое шестое чувство подсказывает мне, что все ответы там, — магичка кивнула на северо–восток, в сторону далекого тракта. — В том числе и на загадочные исчезновения.
— Некое шестое чувство уже подсказало тебе свернуть с тракта, — парировал профессор. — Я начинаю приходить к выводу, что это все же было ошибочным решением.
— Ты так полагаешь? — Ларри, прищурившись, взглянула на Хельстайна. — Я, пожалуй, не стану напоминать тебе цитаты из мемуаров покойного императора, которые кое‑кто вчера вечером зачитывал. Иными словами, приходи к чему хочешь, я не возражаю. Только определись все‑таки с дальнейшими нашими действиями.
Магичка легко спрыгнула с сухарины и направилась в сторону лагеря.
— Ну, что? — с надеждой спросил по уши перепачканный в болотной грязи Монметон.
Ларри пожала плечами.
— Успех ошеломляющ и сравним разве что с результатами поисков черной кошки в темной комнате, в которой ее никогда не было. Осталось только, чтобы это дошло до Лиса. Полагаю, на то, чтобы сполна осознать здравость сей мысли ему потребуется еще часа полтора, так что пока можно маленько отдохнуть.
Ларри ошиблась ровно в половину. Запал Хельстайна иссяк где‑то через три четверти часа. Понурый, словно в воду опущенный, профессор вернулся к биваку и коротко бросил:
— Собираемся.
Команда, впрочем, оказалась излишней. Лагерь и так уже был свернут, так что единственным, кому пришлось собираться, стал сам Хельстайн. К тракту возвращались в полном молчании. Дьюин вел в поводу Гартовского аламана, на которого из соображений рациональности перевьючили часть груза с верховых лошадей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
