– Ничего она тебе сейчас не объяснит! Ее опять стошнит, и всё… Подожди немного…
– Вот же… – прошипел Рус, но шуметь не стал.
Правда ведь, ничего не добьется.
Вышел из спальни и пробасил зычно:
– Вечеринка закончена, все по домам!
Молодые люди, как ни странно, послушались, даже спорить не стали. Видно, побоялись его злобного вида.
– Я ей покажу отрыв! Я ей такой отрыв покажу, что отрывать будет нечего! Обалдела в край… Как ее теперь искать?!
Достал телефон, набрал любимый номер – снова безрезультатно. От этого радиомолчания ему уже хотелось биться головой об стену.
Через полминуты вспомнил, что устанавливал на телефон приложение с поиском по геолокации. Выдохнул с облегчением и даже воспрянул духом… пока не обнаружил, где именно находится телефон Апельсинки.
Какой-то отель на окраине Питера.
«Что она там забыла?!»
И снова заскрипел зубами, причем сам этого даже не заметил. Пока добрался до места, успел передумать всё на свете, но всё же решил не пороть горячку, пока не поговорит с младшей Карц, а то так и с ума сойти недолго.
На поверку место оказалось даже не отелем, а цепочкой маленьких домиков в живописном районе. Руслан еле дозвался администратора, которым оказался седой мужчина лет пятидесяти с большой лысиной на макушке. Тот сначала совершенно не хотел выдавать Трубачёву информацию, но уступил, когда при помощи нового гостя стал на некоторую сумму богаче.
– Ваша девушка, говорите? – сощурил глаза администратор. – Ну держите!
С этими словами он передал Руслану карту-ключ, рассказал, куда идти.
– Только не устраивайте проблем, иначе вызову полицию… – напутствовал он взвинченного до предела парня.
При этих его словах сердце Руса ухнуло куда-то вниз.
– Она не одна? – спросил он сдавленно.
– Понятия не имею… – администратор пожал плечами.
В этот момент Руслан был практически уверен – врет. Слишком уж сильно забегали глаза, слишком уж показательно покачал головой. Да еще и проблем попросил не устраивать, полицией пригрозил…
«Не одна… Ну конечно, не одна… На кой черт ей сюда одной ехать! Отрыв в одиночку не устраивается! Кто он? С кем она?»
Когда Руслан вышел на аллейку, которая вела к нужному домику, время будто остановилось. Трубачёв словно наблюдал за собой со стороны. Вот делает шаг, еще один, и еще…
«А стоит ли вообще туда идти?» – малодушно подумал он.
Пока не поймал Флору на горяченьком, можно тешить себя надеждой, что ты у нее один, но когда увидишь измену своими глазами – обратной дороги не будет. И Апельсинки в его жизни тоже больше не будет…
«Очнись, придурок, ее и так уже нет!» – закричал он мысленно.
Лучше знать.
С этими мыслями он поплелся к домику Флоры. Тот, как назло, находился в самом конце, а Руслану каждый шаг казался подвигом. Прошла вечность, прежде чем он подошел к помещению с нужным номером. Увидел, что свет горит. Флора еще не спала, несмотря на глубокую ночь. Если бы он снимал такой номер с девушкой, пожалуй, тоже сейчас не спал бы…
«Нехороший знак, ох какой нехороший!»
У него была карта-ключ, можно просто зайти и… Нет, не можно! Если он застанет Флору кувыркающейся с мужиком, прибьет же! Ничто его не остановит. Пусть хотя бы оденется, что ли.
Решил позвонить. Услышал, как телефон Апельсинки заиграл мелодию, которую она на него поставила, а позже до него донеслось, как девушка чертыхнулась, сбросила звонок.
– Маленькая дрянь!
Прекратил мучить телефон и постучал в окно:
– Открывай, Апельсинка… – попросил сдавленно.
В этот момент она показалась в окне: волосы всклокочены, лицо испуганное, но по крайней мере одетая.
– Ты что тут делаешь? – взвизгнула она, округлив глаза.
– Открывай, говорю, разбираться будем…
Он больше не узнавал свой голос – тот стал совершенно неродным, будто гул из трубы.
– Подожди немножко! – вдруг попросила она, и в домике послышалась какая-то возня.
Рус подождал. Ровно полминуты, прежде чем открыл дверь своим ключом.
Вошел в импровизированную прихожую, скрестил руки на груди и уставился на дверь спальни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Флора показалась через пару минут. Волосы еще более всклокоченные, глаза как пятирублевые монеты.
– Что ты тут делаешь? – спросила она с укоризной.
– К тебе тот же вопрос… – прохрипел он.
– Ну ты же передо мной не отчитываешься, куда и зачем ходишь, почему я должна…
Он подошел совсем близко, навис над ней и зло зашипел:
– С кем ты трахаешься, Флора? С кем ты мне изменяешь?
А в следующую секунду ее ладонь врезалась в его щеку.
Пощечина вышла звонкая, от души. Флора ударила и отпрянула, как будто сама испугалась того, что сделала.
– Охренел? – пропищала она, нервно сглотнув.
Никогда… Никогда раньше она не смела перед ним ругнуться и уж тем более поднять на него руку. Поцеловать – это пожалуйста, это каждый день, а вот ударить…
У Руса аж красные круги перед глазами запрыгали от сильнейшей, почти не контролируемой вспышки ярости. Первым порывом было отвесить оплеуху в ответ, но в ту же секунду в голове запульсировало:
«Это же Флора… Она же маленькая, слабая, ведь пораню, а я должен ее защищать!»
Неимоверным усилием воли ему удалось сдержать гнев. Сработала старая, вложенная в него с детства программа.
Он схватил малышку Карц за плечи, отодвинул в сторону и шагнул в спальню с единственным желанием – отыграться на том, кого там найдет… Но спальня была пуста.
– Где он? – взревел Руслан.
– Кто?
– Не прикидывайся! Я слышал возню! Я знаю, что ты здесь «отрываешься»…
С этими словами Рус ринулся искать по углам, потом забежал в ванную, но везде было пусто. Тогда он заглянул в шкаф, поспешил к кровати.
– Пожалуйста, не заглядывай под нее… – вдруг взмолилась Флора, встала у него на пути и принялась заламывать руки.
Трубачёв резким движением отстранил девушку и наклонился к самому полу, готовый хоть за ногу, хоть за руку вытащить на свет божий того, кого она без сомнения там спрятала.
Однако под кроватью не было мужчины, лишь куча альбомных листов.
«Спрятала… рисунки?!»
Руслан аккуратно достал находку.
– Флора, что это? – оторопел он.
– Ты не должен этого видеть… – пробубнила она, пытаясь отнять листы.
Но он не дал их ей. Воспользовался преимуществом роста и стал разглядывать их на весу. Лесной пейзаж и его лицо сбоку, морской пейзаж и его с Флорой целующийся силуэт. Желтый осенний листок клена, прикрывающий половину его лица. Всюду он или они вместе, на каждом рисунке!
– Флора, я не понимаю… – прохрипел он сдавленно.
– А что тут непонятного?! Ты унизил меня! Показал, что скорее выберешь должность, чем будешь следовать нашему с тобой плану! Потом еще в клуб пошел, с прошлыми подругами танцевал… Ты думал, я Полину не узнаю, что ли? Считай, носом ткнул, что я тебе сто лет в обед не сдалась… Я уехала сюда, чтобы немного отвлечься, а всё, что я могу делать, – это рисовать тебя! Несмотря на то, какой ты жуткий гад, я только о тебе и думаю! Я не хотела, чтобы ты видел мои рисунки, поэтому я их спрятала! Это мое личное, внутреннее… мой творческий отрыв…
– Какой отрыв? – перебил он ее.
– Творческий! В отличие от твоих отрывов в клубах, у меня отрывы творческие!
– А-а-а… – протянул он, широко раскрыв рот.
– Вот тебе и «а-а-а»! – рассвирепела Апельсинка. – И после всего ты еще прискакал сюда обвинять меня непонятно в чем, как будто я не доказала тебе, что мне можно верить! Ты просто невозможен! Ты упертый, ревнивый, сумасбродный… ты… ты…
Из всей ее пламенной речи Руслан сделал лишь один вывод: даже если он застукает Флору голой в одной комнате с семью мужиками, можно смело верить, что она там случайно и по доброй воле ни за что ему не изменит, потому что и в самом деле очень любит.
– Давай поженимся, Апельсинка! – вдруг предложил он.
– Э-э-э… что?! – судя по ее виду, она просто не поверила своим ушам.
