4 – эллинизм – конец II века до н. э. Конец Олимпийской демократии. Распад империи Македонского. Нет, пожалуй, ни одного имени в мировой истории равного Александру Великому Македонскому (356–323 гг. до н. э.), сыну Филиппа. Дело не только в том, что он специально, идейно стремился полисную изоляцию замкнутой Эллады превратить в западно-восточную империю. Дело в самой его личности, его тайне. От Александрии до Китая рассказывали и записывали истории об Александре Великом. И викинги Исландии, и ратники Батыя, и бедуины-кочевники, и сочинители рыцарских романов, и даже сказители Древней Руси считали его «своим» героем. «Повесть о рождении и победах Александра Великого» была настольной книгой чтения уже в III веке н. э. И говорят, сам Фирдоуси украсил «Шахнаме» биографией Искандера Двурогого, который спас мир от «Гога и Магога», символизирующих конец света. На портале храма Покрова на Нерли XIII века Искандер изображен возносящимся на небо в корзинке, влекомый двумя орлами.
Он был высшей и конечной точкой древней сказочной Эллады.
На развалинах империи: Александрия, Родос, Пергам, Херсонес, государство Селевкидов и т. д. Архитектура городов, развитие литературы, александрийская культура. Развитие декоративной и парковой скульптуры. Поэзия. Комедия Менандра. История Плутарха. Архимед. Эллинизм продолжает традиции классической эллинской культуры. Как написал один эллинист, «Греция выиграла в распространении, но утратила стиль (чистоту)».
Не следует думать, что явление нового отменяет предшествующее. Например, краснофигурная вазопись отменяет чернофигурную, «Коринфский орден» – дорический и т. д. Вопросы становления новых форм в случае эллинского искусства нас не так интересуют, как формирование «стиля». Принятая периодизация – не этапы вульгарно понятого «развития», но равные звенья единой формы. Может быть даже это не специфика античности, но любой цельной культуры.
Эллинистические «местные» культуры пропитаны античностью, но лишены ее цельности, созданного ею стиля. Что такое стиль? Мы определяем это понятие как ЕДИНСТВО всех компонентов культуры. И только это есть стиль. Например, готика создала стиль. Европейский модерн создал стиль. Ислам создал стиль. Другое дело, что стиль развивается до определенного момента, а потом долго-долго эксплуатирует или комментирует сам себя.
Стиль узнаваем по детали, т. к. она несет всегда характеристику целого. По детали колонны, в которой мы видим складки пеплоса. По форме и пропорции сосудов, которые живут также законом архитектурного «модуля». Стиль от прически до пят, в манере жить, двигаться, общаться. Стиль – микромолекулярный состав и форма общества, его мгновенная узнаваемость во всем. Мы говорим «классично» и сразу видим архетип, родовое место сквозь вековые напластования, комментарий к основной идее эллинизма – созданному греками стилю. Допустим, «Коры» с Эрехтейона. Это скульптура или архитектурная деталь? И то и другое, а еще – третье – равнонесение того, что возложено на них.
Филолай, философ V века до н. э., в эпоху расцвета и совершенства стиля писал: «Вещи подобные и единородные нисколько не нуждаются в гармонии, а не подобные и не единородные должны быть сопряжены гармонией, с тем чтобы удерживаться вместе в космическом порядке. Там, в космическом порядке, основы стиля». Трудно возразить философу V века до н. э. – «в космическом порядке основы стиля» от мифологии Логоса до платья и вазы.
Античная скульптура, как и архитектура, в отличие от театра, всегда говорит «да», стремясь к совершенному позитивному образу. Даже когда в сюжете идет речь о борьбе с кентаврами (детьми природы и инстинктов) или титанами, сыновьями хаоса. Даже в этом случае художник не нарушает законов равновесия прекрасного. В древнерусском искусстве достаточно художнику написать меч, занесенный над головой. Мы понимаем – это палач, но написан он согласно тем же правилам, что и святой.
В основном известная нам античная скульптура изображает богов, победителей в общегреческих соревнованиях, героев, барельефы могильных плит. Архаичные скульптуры были напряженными, симметричными. Они стояли навытяжку или делали чуть заметный шаг вперед. Они не могут двигаться вне того каменного столба-колонны, в которую были заточены. Они родились внутри колонны. Пифагор попросил, чтобы ему показали в Дельфах в тайном святилище Аполлона. Он увидел столб со слабо прочерченными контурами тела, рук и ступней ног. Но на его столь же условно очерченном лице горели инкрустированные зелено-голубым камнем глаза. Это было страшно. Взгляд из тьмы камня-столба, из нераскрытости. Тем не менее влюбленные в тело человека художники уже в раннем периоде превосходно моделируют и грудь, и спину атлета. Особенно же подробно – коленные чашечки. Еще напряженнозастывшая скульптура благодаря этим деталям потенциально стремительна в движении.
Период архаики славен своими обнаженными куросами и корами в красивых драпировках с завитыми прядями золотых волос. Мраморные эти изваяния до сих пор сохраняют следы раскраски. Куросы – это атлеты, воины или юноши Аполлона? Сложно ответить на вопрос. Архаика – это начало пути развития античной скульптуры? Или архаика самодостаточна как стиль, хотя не всегда понятный нам по задаче, эмоциональный и пластический. Почему или чему улыбаются архаические куросы и коры холодными, непонятными улыбками. Они сползли с лиц героев классического периода, чтобы больше не возвращаться, разве что шаловливым кокетством красоток александрийского эллинизма. Мы больше знаем классику. Изображение небольших кор, прелестно-женственных и поэтичных, также пропадает в классическом периоде. Их больше почему-то нет. Вспоминается огромное полотно Льва Бакста из Русского музея «Гибель Атлантиды». На переднем плане картины на фоне молний, дождя, гибели написана неподвижная, загадочно-холодная улыбчивая кора с голубем на руке.
Улыбки куросов и кор… Кто расшифрует их тайный код? Две тысячи лет спустя столь же ускользающе улыбнется Джоконда.
И вдруг (слово «вдруг» движет историю и сказку), улыбка стирается, и вчерашние куросы становятся неулыбчивыми и как-то внутренне сосредоточенными. Многоэтничность выравнивается до идеального эллинского типа, хорошо известного своими характеристиками. Прекрасные те юноши и девы любимы будут многими в веках. Святыми гениями и не гениями всех ренессансов и академий мира, фашистским искусством Третьего рейха и соцреализмом Советов. Воспоминания об архаике промелькнут лишь в начале ХХ века, когда откроются все окна и форточки мира. Основным же критерием для историко-художественного комментария станут V и IV века до н. э. Имена Мирона, Поликлета, Фидия, Лисиппа, Скопаса выстраиваются в столь же непререкаемый ряд, как имена Эсхила, Софокла, Еврипида или Гераклита, Пифагора, Сократа, Архимеда. Они формулируют базовые идеи европейской мысли – пластической и театральной, философской.
IV. «Канон» и его судьба
Но именно Поликлету из Аргоса принадлежит скульптура, именуемая «Дорифор», победитель на Олимпийских играх в метании копья. Уже современниками он был признан «каноном», образцом стиля, вроде дорического ордера. Массивный гоплит, спартанский юноша с классическим лицом идеального эллина стоит, опершись на одну ногу, как бы собираясь сделать шаг вперед. (Скульптура Поликлета в подлиннике до нас не дошла.) Он победитель на Олимпийских соревнованиях в метании копья. Он мужественно-прост, сосредоточен и спокоен. Это не положительные герои, но совершенные люди общества. В отличие от экзистенциально-трагических героев драматургии скульптура апеллирует исключительно к герою уравновешенному, физически и духовно здоровому. «В здоровом теле – здоровый дух». Так убеждали они себя сами, не нарушая «олимпийского спокойствия».
Римский историк Плиний Старший (I век н. э.) в книге «Естественная история» записал: «Поликлет из Сиклоне (мы говорим из Аргоса), ученик Агелада, сделал «Диодумена», статую изящного юноши. Он же сотворил «Дорифора», изображение мужественного молодого копьеносца, фигуру, которую художники называют «каноном»: по ней, как по закону, определяют они правила своего мастерства. Поликлет считается единственным человеком, который теорию искусства выразил в произведении искусства».
«Выразил теорию в произведении искусства» – точнейшее определение. До нас не дошли подлинники Поликлета, Мирона, Лисиппа, Крития и Неспота и многих других. Скульптуры, давно ставшие хрестоматийно-классическими. Но благодаря правилам ваяния (особенно если это римские или эллинистические реплики), можно считать, что мы их знаем приближенными к оригиналу. Что это за правила?
Поликлет несомненно был «пифагорийцем». Основа «канона» в исчисленной гармонии, которая «не отсутствие противоположностей, но их равновесие».
Юноша «Дорифор» хочет от покоя перейти к движению. Или, наоборот – от движения к покою? Здесь сокрыто главное. Эта точка неуловима и неопределенна, как частица, именуемая «квант». Она есть, и нет ее, точка и волна одновременно. Между неподвижностью и движением. Он опирается на одну ногу. Такая композиция называется «хиазм». Сколько трудов посвящено этому феномену – композиции «хиазма».
