Те не менее, в его присутствии Рэйчел-Энн чувствовала себя неуютно, и никакие доводы рассудка не помогали.
Именно поэтому она ушла из дома вчера вечером, и сегодня поступила точно так же. Она пыталась найти то, что могло отвлечь ее внимание. А точней, кого-то. Молодого, сильного и здорового мужчину, с которым можно было вволю накувыркаться, без всяких обязательств, без имен, чтобы наутро остались лишь улыбка да приятные воспоминания.
Она отправилась в клуб «Кит-Кэт», но почему-то туда не попала. Вместо этого она оказалась в унитарианской церкви на очередной встрече группы анонимных алкоголиков, или, как они ее сокращенно называли — группы АА. Она сидела молча, слушала, как в ее сознании проносятся пустые, ничего не значащие фразы и кипела от внутреннего негодования. Ей здесь не место! Почему другие могли напиваться до беспамятства и глотать наркотики, а потом спокойно бросали это занятие и никогда к нему не возвращались? Почему именно ее угораздило попасть в ловушку зависимости от пагубной привычки, которую она не могла контролировать?
После встречи некоторые члены группы отправились выпить кофе, и Рэйчел-Энн, как обычно, пошла вместе с ними. Она глотала горькую, переслащенную бурду, которую здесь называли кофе, и молчала. Впрочем, никто не заставлял ее вступать в беседу. Она просто находилась рядом, молчаливый призрак с грустными глазами, такой же мрачный, как и дом, в котором она жила.
Он снова там был. Рэйчел-Энн не помнила, когда впервые его заметила, но он точно был на трех последних встречах в унитарианской церкви. Сегодня он даже пошел с ними на кофе. Он все время за ней наблюдал.
Мужчина был высокий, очень худой, его волосы нуждались в стрижке, а одежда — в хорошей глажке. Она не знала, чем он зарабатывал на жизнь. Знала лишь то, что он сам о себе рассказал: «Привет, меня зовут Рико и я алкоголик». Латиноамериканец, возможно, мексиканец.
Она не осмеливалась с ним заговорить, даже не могла посмотреть ему в глаза. Он не должен был на нее заглядываться, ведь основное правило терапии гласило — в течение первого года не заводить романов. Ей и без того приходилось несладко. Если бы она была уверена в том, что легкая интрижка отвлечет ее от потребности выпить, она бы с радостью отдалась этому парню.
И все-таки ей не хотелось вступать в связь с лечащимся алкоголиком. Скорей всего, он стал бы читать ей нотации, таскать на встречи, от которых ее уже тошнило. Она не понимала, зачем ходит на эти встречи, ведь она их ненавидела всей душой. Наверное, потому, что больше нечем было заняться. Ах, да! У нее был выбор — остаться в доме с призраками.
Вот так она и сидела рядом с Рико, втиснувшись в тесное пространство кафешной кабинки, между людьми, о которых она знала больше, чем о своих родных. Сьюзен была проституткой с Бульвара Заходящего Солнца, правда, не такой красоткой, как героиня Джулии Робертс. Она весила не менее ста килограммов, была почти такой же высокой, как Джилли, у нее были добрые глаза, и ругалась она, как сапожник.
Еще там была Марта, разведенная женщина, мать троих детей. Она потеряла все, что у нее было, в том числе и детей. На встречах говорили, что единственный способ, чтобы вылечиться — это упасть на самое дно.
Рэйчел-Энн казалось, что она побывала там много раз, на этом дне. Падать ниже было уже некуда. Почему она не могла обрести того уверенного спокойствия, которое переполняло остальных? Чем они заслужили такую благодать?
Чувство досады после встречи с Колтрейном привело к тому, что ее потянуло к Рико. Ей нужен был кто-нибудь, неважно кто, а он был теплый, сильный, прямо у нее под боком. Рэйчел-Энн запросто могла попросить его отвезти ее домой. Или предложить прокатиться вместе с ней. Она была готова на все, лишь бы не возвращаться одной в мрачный дом, где призраки только и делали, что шпионили за ней.
Все закончилось тем, что Рэйчел-Энн не сказала ни слова. Она молча смотрела, как Рико сел в старенький плимут и укатил в темную голливудскую ночь.
Она бесшумно брела по дому, словно сама была призраком, и надеялась, что они спят. Ведь призракам тоже нужно спать, разве не так? Она прекрасно знала, кем были призраки — история с двойным убийством стала настоящей легендой. Бренда де Лориллард выстрелила женатому любовнику в затылок, а потом покончила с собой. Она предпочла его убить, нежели потерять. Ее карьера катилась под откос. Жена Теда Хьюза начала давить на мужа, поэтому Бренда взяла да застрелила себя и своего любовника. Теперь они оба шпионили за Рэйчел-Энн. И ждали неизвестно чего, оказавшись пленниками дома, бывшего когда-то свидетелем их пылкой страсти.
Рэйчел-Энн уже добралась до подножия лестницы, когда ощутила этот запах. Запах турецких папирос Теда Хьюза, смешанный с легким ароматом французских духов Бренды. Было время, когда эта неповторимая смесь ароматов будила Рэйчел-Энн по ночам, и тогда ей было хорошо. Она чувствовала себя в безопасности. До тех пор, пока не вспоминала, что это всего лишь призраки.
Она начала подниматься по лестнице, нервно оглядываясь по сторонам. Вокруг было пусто, лишь в воздухе витал слабый аромат духов и дым от папиросы. Она пожалела, что не привела с собой Рико. Она знала, что он бы ей не отказал. Ведь он не сводил с нее глаз. Если бы Рико был рядом с ней, призраки не отважились бы к ней приблизиться. И она смогла бы хоть одну ночь провести спокойно, без боязни.
К сожалению, утром или даже раньше, Рико ушел бы, вернее, Рэйчел-Энн выставила бы его за дверь. И тогда она бы снова осталась наедине с правдой, которая пугала ее больше всего на свете. Дело в том, что Рэйчел-Энн боялась вовсе не призраков, а своей пустой, никчемной жизни.
Как всегда, Джилли не спалось. Она страдала от бессонницы с пятнадцати лет. Ничего не помогало — ни лекарства, ни биоэнерготерапия, ни медитация. Она хорошо помнила, когда это началось, хотя всем сердцем хотела об этом забыть.
Тогда она жила у бабушки. Джулия Мейер могла жить, где угодно, тем не менее, по неизвестной причине она выбрала именно La Casa. Джилли не раз задумывалась, почему она так поступила, и не так давно пришла к выводу, что бабушка жила в старом доме, чтобы держаться как можно дальше от сына.
Родители Джилли развелись в конце семидесятых годов. Она не знала, почему суд признал право опеки над детьми за Джексоном. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Джилли не могла понять, зачем ему это понадобилось. Отец никогда не проявлял интереса к своим детям, за исключением одной лишь Рэйчел-Энн. Поэтому Джилли решила, что отец поступил так просто из вредности, чтобы отомстить Эдит Уолкер Мейер за то, что та посмела от него уйти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
