В конце сеанса я попросила, чтобы Дар подержал Варю за руку, так я чувствовала мужа. С каждым разом прощаться было тяжелее, но я сдерживалась, убеждая себя, что осталось совсем немного.
Глава 19
НИНА.
Нина стояла у окна большого служебного кабинета, где работали аж восемь химиков-технологов их комбината, разглядывала унылый производственный пейзаж за окном, и добавляющий ещё большего плохого настроения то ли ранне-зимнего, то ли поздне-осеннего вида вокруг комбината.
Собиралась с духом идти к начальнику и подавать заявление об увольнении с завтрашнего дня. Конечно, положено, отработать две недели, но Нина намеревалась сказать, что уезжает срочно на поиски сына, так как вроде бы появился его след в другом городе. Историю с пропажей Коли знали на работе все, возможно, пойдут ей навстречу. А если и не согласятся, то она просто не выйдет на работу, все бросит, да и все. Сейчас это совсем для нее не имеет никакого значения. Главное теперь — перейти благополучно через ту грань, что отделяет мир Земли и мир Валента, где сейчас ее сын. А к сыну она обязательно попадет… хорошо или плохо, но попадет. Лучше бы хорошо, потому что Нина сейчас беспокоилась о сестре Ане, в ее положении экстрим не слишком полезен.
Да и Верочкой рисковать не стоит… Верочка… женщина тепло улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Нина уже даже представить себе не могла, что так привяжется за несколько месяцев к девочке, что и воспринимать ее будет именно как свою дочь, никак иначе.
Забитый, запуганный, никому не нужный в этом мире ребенок, никому, кроме Нины. Тем более что как выяснилось, что Вера тоже видит этот самый переход из мира Земли в мир Валента. Выходит, ее место там… А вот Аня не видит этого перехода, значит, ее время ещё не пришло.
Тогда, увидев вначале переход, первым порывом Нины было не просто сделать шаг туда, а даже пробежать эти несколько метров, увидеть, обнять самого родного, самого дорогого человека — сына. И даже уверена была, что все получится легко и Аня поймет и не обидится, но тогда она останется здесь одна, справляться со всеми проблемами, сложностями и опасностями. И Нина знала, что тогда она сама себе не простит этого. И она осталась. Зато потом, в награду, мир подарил ей дочку Верочку.
— Смотрите на свою машину, Нина Петровна? Я видела, как вы утром на ней подъехали. А говорили, что у вас ни машины, ни прав нет.
Это подошла к Нине Любочка, главная болтушка и сплетница отдела. Совсем недавняя выпускница химфака местного института, она не представляла собой ничего особенного, но ее семья, начиная от бабушек-дедушек, работала на комбинате и ее приняли на работу. Пустоголовая красотка, любящая обсуждать все сплетни — от цвета колготок секретарши у гендиректора до новостей светской жизни из глянцевых журналов.
Имела поклонников из полукриминальных кругов, разъезжала на новенькой Ауди А4, подарке одного бритоголового сурового парня.
Странно, почему бы это Любочка заинтересовалась скромной Аниной Шнивой, на которой сейчас ездила Нина? Поэтому она ответила давно заготовленной легендой.
— Так у меня и нет машины, Люба! Эта машина моей двоюродной сестры. Она уехала на ПМЖ за границу, то ли к сыну, то ли к дочери, я так толком не поняла. А эту машину отдала мне по доверенности. Она ей все равно не нужна. И возвращаться в Россию не намерена. Вот я и езжу. Извини, Люба, мне к начальству надо.
Нина решительно шагнула мимо любопытной Любы и пошла к начальнику. Вначале он пытался ее уговорить, но потом, махнув рукой, подписал ее заявление сегодняшним днём. Покидав свои вещи в коробку, и заглянув по пути в кадры отдать заявление, Нина быстро уехала с комбината.
По пути не забывая играть в боевик — то есть периодически зорко вглядываясь в зеркало заднего вида с непонятной целью, все равно не смогла бы вычислить машины наблюдателей и внезапно несколько раз меняя маршрут. В общем, слежки она не обнаружила.
Утром, ещё до работы, пока Аня и Вера спали, она успела смотаться на вокзал, где приобрела левую-перелевую сим-карту и телефон в скупке. Хорошая модель с ёмкой памятью, даже непонятно, как он в скупку попал. Хотя, что тут непонятного — ворованный, да и все. Старый телефон Ани она разбила кирпичом, и обломки выбросила в разные мусорные баки, а сим-карту для верности ещё и разрезала ножницами и тоже выбросила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
С этой стороны они обезопасились. Теперь надо забрать после учебы Веру, пообедать дома и ехать в гараж, грузить все приготовленное по спискам в грузовик. Чтобы в любой момент можно было уехать, и стоит как можно меньше мелькать в городе. А завтра надо обязательно проехать по маршруту ухода, проверить дорогу.
Говорить о странном разговоре с коллегой дома она не стала, не хотела огорчать Аню, она и так последнее время напряжена. К тому же ей это могло и показаться. Хотя, как говорится, если у вас диагностировали паранойю, то это не значит, что за вами не следят. Но всё-таки решили, что Вера завтра не идёт на занятия, и они с утра съездят на маршрут. Без Ани. Опять же, боялась ее одну дома оставить, а если так сделать. Аню укрыть на заднем сиденье пледом, и увезти ее в гости к этому ее чайханщику Рахмону. О том, что она уволилась со своей работы, тоже рассказала. Показалось или нет, но Аня вроде бы вздохнула с облегчением. Переживает за нас с Верочкой.
Хотя Аня вообще стойкий оловянный солдатик. В ее положении работала практически до самого срока декретного отпуска, а работа у нее — врагу не пожелаешь! И всегда спокойная, улыбается, рассудительная, никаких капризов. Нина как вспомнила себя, когда ещё Гришенькой была беременная, какие истерики она закатывала мужу и родственникам. Просто на ровном месте, вот хотелось так и все! Ладно, укладывается в сумку традиционный сухпай — вода, хлеб, бутерброды, нож и тушёнка так и живут в бардачке машины. Это требование Ани все выполняем неукоснительно. Не знаем зачем, но она так твердо это сказала, что мы и вопросов задавать не стали.
Надо пойти подогнать машину, пока девчонки собираются.
Они вышли практически следом, как только Нина подъехала к подъезду. Когда увидела вышедшую из дверей Веру, бережно поддерживающую старенькую, согбенную старушку, опирающуюся на трость, в очках с бифокальными линзами, Нина просто остолбенела. Только когда старушонка поправила падающий на глаза платок и лихо ей подмигнула поверх очков, узнала сестру. Боже, где они отыскали весь этот маскарад?
Оказывается, Аня ещё вчера, после предупреждений, нашла на антресолях старую бабушкину одежду, которую почему-то в свое время не выбросила тетя Рая, мама Ани. Там даже трость нашлась. Единственное, тяжело было смотреть поверх очков, ведь зрение у Анны теперь было идеальным. Кстати, после некоторых манипуляций сестры и ее здоровье тоже улучшилось — перестало болеть колено, прошла начинающаяся возрастная дальнозоркость, гипертонии как не бывало. Да и чувствовала Нина себя явно помолодевшей.
Рахмону Аня звонила предварительно, поэтому он встретил их, стоя у заднего крыльца своего кафе. Тоже посмеялся маскарадному наряду Ани, сказал, что у него есть смежная с его кабинетом комнатка, где она может и прилечь и посмотреть телевизор, оставив Аню в надёжных руках, мы с Верой со спокойным сердцем поехали по необходимому нам маршруту.
И надо же, какое совпадение — через несколько километров от города нас остановил патруль ДПС. Вначале как обычно — Старший лейтенант Козлов, ваши документы.
Так и хотелось переспросить. — Простите, старший лейтенант кого?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но побоялась, что мне эта старая шутка выйдет боком. Поэтому безропотно протянула документы. Потом страховку, доверенность, показала аптечку, огнетушитель, знак аварийной остановки, жилет со светоотражающими элементами. Ребята честно отбывали номер (типичное отношение к своим обязанностям), не зная сами, чего они ищут. Их попросили проверить, вот они и смотрели. Наконец, начали спрашивать, совсем не относящееся к делу
