— Никто, — неуверенно мямлю.
— Окей, — приближается с ножом и я начинаю умолять, — расскажу, расскажу, не убивай.
— Идиотка, я веревку собрался перерезать, не визжи как поросенок на бойне, голова начинает болеть от твоих истерик.
— Я все расскажу, все расскажу, — повторяю, как шальная.
Амбал разрезает веревку, и я подрываюсь с места.
— Надеюсь, ты не больная на голову матрешка, не убежишь? Если догоню — останешься без красивого личика, — показывает мне кулак.
Мужчина направляется к багажнику и достает лопату.
— На, копай могилку.
— Зачем? — голос срывается на рыдания. — Я не хочу умирать.
— Копай, а там решим. За чистосердечное сделаю тебе скидку, писюля, — ржет в голос.
Провожу пальцами по засохшей крови на губах и проклинаю весь мир. Зачем я вообще связалась с Платоном? Послушала Оксану. Сейчас получаю лишь я. И умирать тоже мне.
Молча беру лопату, чтобы не злить агрессивного мужика, и пытаюсь вбить ее в землю.
— Давай шустрее! Или только ртом орудуешь как акула? — поддевает издевкой. — Начинай рассказ, малышка, а я запишу, — достает телефон и направляет на меня камеру.
— Для чего это? — прикрываю рукой лицо.
— Ептить, дива, руку убрала, тоже мне, селебрити, — грозно приказывает. — Такая красивая тетка с разбитой мордой, хочу на долгую память заснять. Жду.
— Это все Оксана, — сквозь слезы рассказываю. — Она попросила увлечь Платона, а потом я влюбилась.
— Да правда? Я бы тоже влюбился в его счет, очень уж привлекателен. Согласен.
— Не в деньгах дело, я полюбила его душу, — мямлю амбалу.
— Дальше. На душу мне твою срать.
— А что мне говорить? Все.
Шкаф подходит и отвешивает наотмашь оплеуху.
— Я прошу в последний раз базарить четче, или будем разбирать тебя на запчасти, — в его словах нет ни грамма сомнения.
— Что ты хочешь услышать? Оксана! Она просила отравить Риту, но я не стала. Она же и давала мне лекарства для Златы! Просто успокоительные, никакого криминала. Но они на нее странно действовали, она то спала, то визжала. Нечего мне сказать. Да, я подговаривала Риту, да, врала. Ну, пожалуйста, отпусти меня, — падаю на колени и начинаю в истерике биться головой о землю. — Я иногда и Платону подливала. Не знала я, что Оксана затаила на него обиду, что отшвырнул ее когда-то. Она ненавидит всю их семью, хотела и с Риммой Васильевной разобраться, — продолжаю говорить, возможно, лишнее.
— Смотри, какая ты понимающая, — тянет меня за волосы вверх. — Харэ рыдать и в колени плюхаться. Птичка напела, что Макс знал о вашем плане, хотел выбить Платона из колеи и прибрать к рукам бизнес. Это правда? — смотрит на меня сурово.
Господи, если выживу, никогда в жизни не свяжусь с женатиками. Какая же я дура. И ведь раньше не ввязывалась в подобное, Платон мой второй мужчина, но чувствую, что может стать последним…
Абмал снимает меня на камеру и хмуро произносит:
— Наговорила ты тут себе на лет десять, крошка, но, может быть, проще и отсидеть, чем в земле гнить, — глазами показывает на лопату, мол, копай шустрее.
— Хватит уже издеваться, я поняла, что жалеть меня не станешь, — выкрикиваю ему.
— А есть за что? Как ты в себя поверила, травить людей и считать при этом собственные поступки святыми. Рассказывай про Макса, — толкает грязным ботинком по светлому лаймовому костюму.
Говорить страшно, заработать себе новых проблем желания нет, но и молчать еще ужаснее, разделает, как тушку цыпленка, и кому это упрямство пригодится? Да и сколько уже можно прикрывать того, кто меня когда-то предал.
История долгая, запутанная и …
— Да, Макс хотел прибрать к рукам бизнес Платона, — произношу вслух и понимаю, что теперь я в ловушке со всех сторон. Он не простит мне предательства и того, что сдала. Уговор был совсем иной, попала я по полной.
— Так ты и Максу подмахивала? Во даешь. А как же верность Плату и «полюбила его душу»? — ржет на весь лес.
— Она не миф. С Максом давно все закончено. Он был первым мужчиной. Во время моей работы в доме Самохваловых подкатывал не раз, чтобы вспомнить прошлые этюды, но я ему отказывала. Чувства прошли, а спать лишь бы спать мне было неинтересно. Да и зачем? Макс бросил меня в прошлом, растоптал, выбрал череду девиц, которых менял как перчатки, не задерживаясь ни с одной на долгое время. Близости между нами не было после расставания, которое произошло очень давно, но был уговор и деньги за него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот тебе и нянька, ты настоящий шпион, кто бы мог подумать. А Оксане нормально было, что прошлая девка Макса в доме? Детей присматривает, — продолжает глумиться.
— Она ничего не знала. У нее свои мотивы и желания. Как я уже и говорила, сжить со свету Злату ей было принципиально, потому что когда-то Платон дал ясно понять, что его не интересуют чужие жены. Окс ведь в браке подкатывала к Плату, просто тот не воспринял всерьез ее фантазии и не оценил обиды от отказа. Хозяйка мечтала изменить Максу с лучшим другом, тем самым ударив по носу собственного супруга, а вышло так, что ее послали. Скорее всего, Платон воспринял ее флирт как шутку, Окс ведь гораздо старше, замужем за другом. Когда появилась Злата, ее заклинило на идее фикс развести их с Платоном, или хотя бы сделать так, чтобы ее супруг гулял по телкам, как и собственный.
— И тут ты подсобила, ух какая молодец, — снова издевательская реплика. — Но вы же не общались много лет.
— Верно, Платон отшвыривал меня. В это время я просто смотрела детей Самохваловых и получала за это зарплату. Я всегда хорошо выполняла основную работу, поэтому и задержалась на годы в их доме. Макс давно готовил удар для Плата, на работе у него теперь тоже сложные времена, не только в семье. Платон выбит из равновесия и ему не до бизнеса. Он ведь даже Максу не рассказывал, что спал со мной. Ни единой душе. Верил, что все держит под контролем. Макс хотел, чтобы я дала интервью и устроила Плату прилюдное полоскание грязного белья.
— Черти какие-то, а не люди, — сплевывает шкаф. — В доме тоже о вас все знали?
— Нет, ни прислуга, ни охрана ничего не знали. Вскрылось все в последний день, когда я и Злата учинили скандал. Тогда и охранники подключились, и домработница открыла локаторы. Да и не спали мы в доме, пару раз минет сделала. Секс был на другой территории. Платон шифровался, так как понимал, что Злата не простит. Так и вышло. Искренне надеюсь, что амеба безголовая не даст ему шанса. Только Рите я рассказывала сказку о нашей любви, малолетняя дурочка и подсобила — заканчиваю, чувствуя злость.
Не желаю, чтобы Платон был со Златой. Очень верю в то, что ярость со временем спадет и мы сможем поговорить. Я действительно питаю к нему чувства и хочу попробовать быть вместе. Злата не пара Плату, пусть живет отдельной жизнью. Уж кто-кто, а я знаю и видела, какой она человек. Не удивлюсь, если и ребенка оставит Платону на воспитание, выбрав путешествия и кассу. Ей не до семьи.
— Мне твои рассказы про ваши трахи нафиг не сдались, сколько, где, зачем, не вижу разницы. А вот про Макса спасибо, теперь встало все на свои места. В принципе, так и думали, что дело тут не только в выпивохе Оксане, слишком она глуповата для комбинаций посерьезнее, — выключает телефон. — А лекарства, чья идея? — смотрит, не сводя с меня глаз.
— Для Златы и Риты давала Оксана, а Платону просил подливать Макс. Он не настаивал, просто советовал «помогать» другу. Эти двое вели параллельно свою игру. И параллельно мне платили. Максу невдомек, что его жена мечтала выжить Злату из дома и травила ее.
— Конченая, конечно, семейка, ничего не скажешь. А ты не лучше, давалка третьесортная. Что бы они там не планировали, исполнителем была ты, дорогуша, лекарства давала тоже ты, боюсь что и отвечать придется угадай кому.
Только успокоившись, я снова начинаю плакать.
Он прав. Теперь все свалят на меня — лежи или в земле, или в тюряге гноись.
Амбал садится в машину, а я ничего не понимаю. Он не убьет? Не станет закапывать? Подбегаю к автомобилю и рукой барабаню в дверь.
