Элеонора де Орсини причалила свой флаер прямо ко второму этажу особняка, к ограждению балкона, через которое небрежно перемахнула. О машине сразу забыла – прислуга поставит ее в гараж: за это ей и платят жалованье.
Пинком распахнула дверь в холл второго этажа.
Не замечая окружающей роскоши, ответила на поклон старой дворецкой.
Стремительно и легко – как и привыкла – ворвалась в свои покои.
Торопливо стащив с себя выходной костюм, она осталась лишь в чисто символических трусиках – весьма неширокая полоска золотистой ткани на почти невидимом пояске (узри ее сейчас кто-то из «Лунных девиц» – непременно взял бы на заметку фасон). И небрежно развалилась в кресле перед пустым туалетным столиком.
Жительницы Амазонии обычно почти не пользовались косметикой – ну, тени для век, тушь для ресниц, реже – помада.
(Вот разве что в последнее время вошла в моду – по большей части у молодых – разноцветная краска для волос, превращающая прически в подобие попугайских перьев.)
Но Элеонора де Орсини принципиально игнорировала даже эти мелочи – она считала себя (да и в самом деле была) достаточно красивой и без всяких таких ухищрений.
Бесшумно появившийся слуга слабого пола, аккуратно собрав разбросанные детали одежды, украдкой оглядел свою хозяйку. Но даже если бы она и заметила этот взгляд, то не отреагировала бы ровно никак.
Во-первых, это всего лишь мужчина – чего его стесняться, спрашивается?
Во-вторых, сейчас у нее были несравненно более важные дела, чем воспитание слишком возбудимых лакеев.
Как ей казалось, она нашла нечто, чем можно – пусть только при большой удаче – свергнуть ненавистную Ипполиту.
Речь шла об одном из древних законов Александры Великой, а именно – Пятом (об этом она тоже как бы между делом расспросила адвоката).
Гласил он следующее: «Неспособная быть матерью не может занимать трон, ибо как будет она матерью народу и стране?»
Обычно его всегда истолковывали как запрет наследования престола для тех членов правящей фамилии, кто не способен рожать детей.
Но ведь, если подумать, то понятие «неспособная быть матерью» можно истолковать и более широко. Например, «неспособная относиться к детям по-матерински». В законах Амазонии, кстати, предусмотрено лишение материнских прав за жестокое обращение с детьми: хотя и нечасто, но такие уродки появлялись в их замечательном обществе. Причем подобное влекло за собой и разные прочие наказания вроде увольнения с должности, запрета участвовать в выборах, утраты гражданских прав и даже высылки в отдаленные места.
Конечно, императрица – это не какая-нибудь пьянчужка, ежедневно лупящая до крови своих отпрысков кнутом.
Но, с другой стороны, разве не сказано в священных книгах: «Перед Богиней равны и первая, и последняя»?
Только представить: дочь и единственная наследница сбежала из-за материнской жестокости, не выдержав тяжести несправедливого приговора!
Тем самым, кстати, поставлены под угрозу стабильность и спокойствие в империи.
Вот вам и повод для отрешения от престола.
А что, если… Элеонора даже задохнулась от этой мысли. Что, если… Если эта… эта юная и впечатлительная девочка возьмет да и покончит с собой, не выдержав позора!
Да – возьмет да и покончит с собой!
А семейные законы Амазонии особо суровы к тем, по чьей милости дети кончают самоубийством. Ведь, в сущности, перехватить яхту в космосе, зная маршрут, очень просто. А когда кораблик найдут…
Но тут княгиня Элеонора сказала себе: «Стоп!» Это всё, конечно, заманчиво (о, как заманчиво!!), но столь же и опасно.
Лилит побери – смертельно опасно! Да и нет у нее столь надежных людей, чтобы поручить им такое неслыханное для амазонок дело. Знать бы раньше – можно было бы нанять с дюжину головорезов из того же Корпуса, не боящихся ни Богини, ни богов.
Впрочем, у нее есть-время всё обдумать – может быть, что-то и придет в голову. В конце концов, разве ее голова – не одна из умнейших голов империи? А до последнего заседания штаба заговорщиков осталось еще несколько часов…
Голиаф. Временный штаб сил вторжения
– Что это может означать? – желчно обратился Великий Гроссмейстер к адмиралу де ля Вею. Остальные спешно собранные на видеосовещание высшие чины ВКФ Лиги, числом около дюжины, среди которых дежурный по штабу со своей жалкой унтер-адмиральской тамгой чувствовал себя очень неуверенно, благоговейно молчали, даже, как будто стараясь пореже дышать.
– Я вас спрашиваю: что это может означать? – повторил он уже с нажимом в голосе, отбрасывая от себя злосчастную распечатку.
– Э-э, ваше высокомрачнейшество, я думаю… я думаю, м-м, то есть я не думаю… – забормотал еще ничего не соображающий начальник штаба.
– Я и не сомневался, что вы не думаете! Но меня не волнует – думаете ли вы, или не думаете! Меня волнует – что это может означать?
– Боюсь, амазонки что-то пронюхали, – выдавил из себя адмирал.
– А как полагаете вы, унтер-адмирал? – обратился Гроссмейстер к стоявшему позади начальника штаба его помощнику по оперативным вопросам.
– Я согласен с начальником штаба, ваше высокомрачнейшество! – рявкнул во всю мощь своих легких Калигула Карабасов, при этом замирая от сладкого ужаса.
Вновь воцарилось тупое молчание.
– Вы понимаете, о чем идет речь? – спросил Гроссмейстер. – Нет? Так я вам скажу! Это – угроза всем нашим планам! Этим эсминцам достаточно пройти еще десяток парсек, и они вполне смогут обнаружить наш флот.
– Может быть, они повернут, не доходя… – робко высказался второй заместитель командующего.
Великий Гроссмейстер буквально пронзил его огненным взглядом: таким, что, будь взгляды способны и в самом деле поджигать, от того осталась бы лишь маленькая кучка пепла.
– А зачем, по-вашему, они летят туда? Именно туда? В этом направлении?
– А что, если срочно убрать наши корабли из района сосредоточения? – предложил начальник штаба.
– Что значит убрать?! – ехидно спросил Гроссмейстер. – Как вы это себе представляете – больше тысячи вымпелов только крупных и средних? Куда мы денем такое множество кораблей? А вы не подумали о том, как будет выглядеть одновременная работа стольких двигателей? Да амазонки засекут ее даже у себя в Темискире! Нужно любой ценой остановить этот треклятый патруль! Делайте свое дело, – бросил он подчиненным, отключая связь.
– Двенадцатую фалангу ударных дестроеров на перехват! – пролаял унтер-адмирал в коммуникатор, утирая пот со лба.
…В тревожном напряжении Великий Гроссмейстер вновь остался один в своих апартаментах. Ему требовалось обдумать положение.
Похоже, амазонки и в самом деле как-то догадались о готовящемся ударе, который должен в один момент сокрушить их нелепую империю. И теперь всё зависит от того, кто кого опередит. Может быть, они еще не уверены и лишь подозревают… Но когда патрульные эсминцы наткнутся на собравшиеся в точке рандеву силы Темной Лиги, ни о какой внезапности речи не будет.
Но этого не случится, ибо иначе дело Темного владыки может рухнуть.
И Гроссмейстер повернулся к малому походному алтарю, где стояли золотые идолы Сатаны, Вельзевула, Бафомета и ужасного Юхиболла Сагга.
Скоро на таких же алтарях прольется кровь тысяч прекрасных пленниц.
Да, в тот день, когда последняя твердыня амазонок падет, он открыто объявит о человеческих жертвоприношениях.
Все храмы всех несуществующих богов и богинь, кому они там поклоняются, будут сожжены и разрушены, а их лживые служители и служительницы – повешены на обломках храмов.
Что же касается царицы этого бредового государства, этой нахалки Ипполиты, то для нее он придумал особое наказание.
Великий Гроссмейстер прикрыл глаза и представил…
Он, победитель, восседает на черном троне, в Большом (ну, в крайнем случае – в Малом) Черном зале Черного Дворца в столице Лиги – городе Дите на планете Нифльгейм, а перед ним, в низком поклоне, склонились послы со всей Ойкумены, устрашившиеся могущества Темной Лиги и явившиеся с изъявлениями покорности. А на ступеньках трона стоит на коленях прикованная короткой цепью к подлокотнику за золотой рабский ошейник обнаженная Ипполита – тоже покорная и выдрессированная. На ошейнике отчеканена надпись: «Частная собственность Великого Гроссмейстера Вселенной».
Но чтобы это всё сбылось, чтобы доказать, что он достоин доверия Князя Мира Сего, ему нужно решительно действовать.
Да, решено, нужно атаковать немедленно, пусть даже подготовка еще не завершена.
Темескира, покои придворного мага
Иргар Шруттер откинулся в кресле, устало потирая ломившие виски. Да-с, трудноватый выдался денек. Но дело того стоило – теперь у него есть и пин-код электронных ключей, и шифры всех замков, и маршрутная карта – всё, что заговорщики заготовили для принцессы. И всё это благодаря его мышкам. Ведь пуховки – науке это почему-то неизвестно, зато великолепно известно посвященным с Готики, – кроме прочих талантов, великолепно умеют чувствовать электромагнитные колебания. А раз так, то научить их считывать нужную информацию с электронных носителей при желании – проще простого.
