Волны глухо бились о сваи, разбрызгивая мелкую, сливочную пену.
Я словно со стороны взглянула на эту картину, и в голове вдруг всплыло слово «прилив».
Внезапно вся эта красота мне надоела.
Волны набегали и откатывали, и в их шуме мне слышались слова.
«Пора возвращаться».
«Все, что вы могли здесь увидеть, – вы уже увидели».
Я взглянула на брата, вдруг он тоже что-то почувствовал? Но он все так же сидел с кислой миной, вцепившись в удочку.
Было совершенно непонятно, о чем он думает.
Поэтому я промолчала.
Стоило мне подумать о возвращении, и я сразу вспомнила о тех, кто остался в Токио. Вспомнила маму, Микико, Джюнко, Эйко, хозяина бара, подружку – официантку. И хотя от Кочи до Токио не так уж и далеко, мне показалось, что нас разделяет непреодолимое расстояние. Потом я вспомнила Рюичиро.
Я поняла, что очень соскучилась по нему.
Интересно, где он сейчас? Что делает?
Мягкие лучи послеполуденного солнца запутались в перекладинах трапа. Мне вдруг страшно захотелось увидеть Рюичиро.
Но даже если завтра я вернусь в Токио, это вовсе не значит, что я смогу с ним встретиться. Надо же – мне уже почти удалось свыкнуться с этой мыслью, но именно сейчас, когда мне так хотелось его увидеть, она показалась просто невыносимой!
Я так одинока…
С другого бока к причалу подплыл небольшой кораблик. Маленькое рыбацкое суденышко. Из него вышли два рыбака, старый и молодой. «Молодой, наверное, не сын, а зять, во всяком случае, они совсем не похожи», – подумала я.
Они выгрузили из кораблика сети, ведра с рыбой и разное снаряжение. Проходя мимо нас, старый спросил:
– Ну что, как улов?
– Да что-то совсем не ловится, – жалобно улыбнулась я, и тогда старик рассмеялся, достал из ведра осьминога и протянул мне.
Мы с братом вскочили и как сумасшедшие принялись благодарить рыбаков. Не то чтобы мы очень любили осьминогов, но, по крайней мере, у нас появился повод наконец-то уйти отсюда. Ура! Рыбалка закончена! Можно уходить.
На ужин я приготовила сашими[19] из осьминожьих щупалец, а из головы сварила бульон для мисо-супа.
И вот во время этого самого ужина мой брат впервые за всю неделю нашего здесь пребывания вдруг заговорил о возвращении. Так что я вполне имела право удивиться.
– Чего это тебе домой приспичило? – спросила я, справившись с удивлением, и глотнула соленого супчика.
– Да я еще днем подумал, что надо возвращаться. Ну что нам здесь делать? Если мы сейчас не вернемся, то можем вообще уже не вернуться… – ответил брат.
«Молодчина, – подумала я. – Прислушивается к себе. И страхов своих от себя самого не скрывает. Хотя в таком возрасте мог бы быть и попроще».
– Ёшио, ты на самом деле хочешь уехать? Если нет, то мы можем остаться здесь еще чуть – чуть. Я не спешу. Или если тебе здесь надоело, давай поедем куда-нибудь еще.
– Куда-нибудь еще? – Брат задумался. – Нет, давай лучшее домой поедем. Только у меня к тебе будет одна просьба.
– Какая?
– Если я снова… э-э-э… стану странным, я бы хотел, чтобы ты опять со мной поехала, как в этот раз. Ты ведь сможешь маме все объяснить? Ну, про нашу поездку? – он очень серьезно на меня посмотрел.
– Даю слово! С удовольствием с тобой съезжу, куда захочешь и когда захочешь. И вообще, давай договоримся всегда ездить вместе до тех пор, пока ты не вырастешь и не сможешь ездить один! Мы здорово с тобой отдохнули. Я давно уже так не отдыхала, лет сто, наверное, – я улыбнулась.
Но оказалось, что сюрпризы на этом не кончились.
По телевизору стали показывать ужасную передачу.
Вообще-то мы не собирались смотреть телевизор. Брат уже улегся спать. Я пожелала ему спокойной ночи и пошла на кухню. Мне очень хотелось выпить. В одном из кухонных шкафчиков я откопала доисторическую бутылку виски и, вернувшись с ней в комнату, включила телевизор просто как освещение…
Передача называлась «Страшные истории». Суть ее заключалась в том, что всякие известные личности рассказывали страшные истории, которые с ними приключились. Мистика – фантастика. Истории и впрямь были жутковатыми, а в сочетании с виски – просто ужасными. В какой-то момент мне стало так страшно, что я разбудила Ёшио. Он начал было ворчать, но очень скоро замолчал и уставился в телевизор. Так мы и сидели, как два идиота, в темной комнате, приговаривая: «Ну еще одну историю послушаем, и все!», «Ну еще одна, последняя, и спать!», не в силах оторваться от экрана.
В какой-то момент брат спросил:
– Саку, а ты когда-нибудь видела привидения?
– Никогда.
– А почему известные люди так часто их видят?
– И, правда, почему?
– А мама, интересно, видела привидения?
– Да нет, наверное… Хотя ты помнишь тот день, когда Маю умерла?
– А что?
– Мы в тот день вернулись из больницы и обнаружили, что с полки, где стояли деревянные куклы, упала одна кукла… Именно та, которую Маю больше всего любила.
– Ой, мне страшно!
– И мне.
– Саку, ты думаешь, это Маю приходила, пока вас не было?
– Не знаю, но говорят, что привидения – это чаще всего родственники.
– Ага.
Мы могли бы включить свет, но почему-то не включали. Сидели в полумраке, перед светящимся квадратом экрана.
От страшных историй всегда внутри все сжимается – даже пошевелиться трудно. Некоторые верят в то, что духи улавливают человеческий страх и летят на него, как мотыльки на свет. И, по-моему, эта байка про мотыльков гораздо страшнее, чем все те, которые мы сегодня слышали.
Где-то около часу ночи пришло время самого крутого гостя – Джюнджи Инагава, известного своей любовью ко всему потустороннему и запредельному. К этому моменту мы уже были напуганы до предела. Мы сидели, не дыша и не сводя глаз с помаргивающего экрана.
И тут: динь-дон – кто-то позвонил в дверь.
От неожиданности я вскрикнула, а брат подскочил чуть не до потолка.
Если человека хорошенько испугать – он может подпрыгнуть очень-очень высоко.
Мы крепко прижались друг к другу, и я жалобно спросила:
– Ёшио, что это? Кто это? Кто может сюда прийти в такое время?
– А почему ты меня спрашиваешь? – испуганным голосом сказал брат и добавил: – А вдруг это…
– А вдруг это – кто?! – Я готова была умереть от страха.
– Кто-кто? Сама знаешь кто.
– Ёшио, я тебя умоляю. Мне и так страшно, не надо меня еще больше пугать! – взмолилась я.
В этот момент в дверь снова позвонили.
Три возможных варианта: либо кто-то перепутал номер квартиры, либо это пьяный бродяга, либо… привидение.
Все три варианта мне не нравились.
Но делать нечего – я поплелась к видеофону, висевшему в коридоре у входной двери. Надо же посмотреть, кто это к нам пожаловал.
(Теперь, когда я вспоминаю события той ночи, я уже не чувствую страха. Скорее удивление. Более того, мне даже отчасти приятно вспоминать об этом и совсем – совсем не грустно. Просто смысл происходящего дошел до меня гораздо позже. Уже после того, как все произошло. Сейчас я понимаю, что сквозь страх пробивалось какое-то сладкое предчувствие счастья. Оно росло во мне, переполняло мое сердце.)
Я с опаской уставилась на монитор видеофона. На экране отчетливо была видна какая-то женщина. Ну, в силу черно – белого изображения и малости экрана не совсем отчетливо, но вполне. Женщина была абсолютно незнакомой. Симпатичная, худенькая, одета во что-то темное. У нее был довольный и немного пьяный вид. Хотя я точно знала, что вижу ее в первый раз в жизни, меня не покидало ощущение, что мы где-то уже встречались. Я вглядывалась в экран, пока у меня перед глазами не поплыли розовые круги. Пришлось тряхнуть головой. Круги исчезли.
Женщина показывала куда-то пальцем и глупо улыбалась. Потом принялась беззвучно открывать рот, будто пытаясь что-то сказать.
– Еще раз. Мне ничего не слышно, – сказала я ей, будто она могла меня услышать. И она каким-то непонятным образом услышала и стала повторять сказанное, артикулируя на этот раз еще энергичнее, чтобы можно было прочесть по губам. Впрочем, договорить она не успела: что-то отвлекло ее, и, подавшись назад, она исчезла с экрана.
Ничего не понимая, я стояла в коридоре, тупо глядя на монитор.
Из комнаты вышел завернутый в простыню брат.
– Знаешь, – сказала я ему, – только что…
Но в этот момент снова раздался звонок, и в ту же секунду брат закричал:
– Это Рюичиро!
– Что?! – я взглянула на монитор. Действительно, теперь там маячил Рюичиро. Но как это может быть? Что он здесь делает? И почему он заявился не один, а с какой-то женщиной?!
Я была в шоке.
А впрочем, почему бы и нет? Мы же с ним так давно не виделись. Мало ли что могло произойти за это время. Может, он встретил кого-нибудь…
Недавно я заметила, что научилась в такие вот неприятные моменты молниеносно приспосабливаться к обстоятельствам: то, что секунду назад казалось невозможным, вдруг становилось чуть ли не само собой разумеющимся. Вот как сейчас… Мое сознание словно обновлялось, переписывалось заново, и все противоречия исчезали вместе со «старой версией». По-моему, эта гениальная способность появилась у меня после того, как я упала и ударилась головой.
