ей покажется, что у меня совсем крыша поехала, меня это ни капли не расстроит, это же всего лишь Мартинская дочка из дома напротив. У неё самой не всё в порядке с головой».
– Какие такие вещи? – с сомнением спросила она. – Только…
– Например, лица, – перебил я её.
– Ах, вот оно что! Да! – Она с облегчением рассмеялась. – Если хорошенько присмотреться, во всём можно разглядеть лицо. В рисунке на ковре, в узорах древесного сруба, в стенах, кустах, на бутерброде и особенно на дурацкой плитке, которой выложена наша ванная. И, представь, эти лица пялятся на тебя, пока ты принимаешь душ. Я как-то читала, почему так происходит: если мозг регистрирует две точки или другие похожие знаки, которые находятся на определённом расстоянии, он автоматически принимает их за пару глаз и дополняет картину остальными точками, которые образуют рот. Это, можно сказать, глубинный инстинкт.
– Вон оттуда как раз выглядывает одно такое лицо, – сказал я и кивнул на скорченную рожу в лавровом кусте перед домом № 15, мимо которого мы как раз проходили.
Я с удовольствием отметил, что стоило мне посмотреть прямо в эти глаза, они тут же испуганно исчезли в листве. Моё настроение снова чуточку улучшилось.
Когда мы стояли перед входной дверью моего дома, Матильда достала свой телефон:
– В это сложно поверить, но мы провели на улице всего час. Удивительное дело, сколько всего может произойти за шестьдесят минут, правда? Как бы там ни было, это хорошо: твоей маме не пришлось волноваться. – Она поставила коляску на тормоз и наклонилась, чтобы отклонить подножку.
– Это я и сам могу сделать, – поспешно сказал я.
– Конечно, прости. – Она запнулась. – Я получила в подарок от Гиацинта столько незабудок… возьми для своей мамы. Думаю, ей они понравятся.
– Наверняка. Спасибо.
Я незаметно опустил бутылочку в карман штанов и встал на ноги. Перед глазами, конечно же, снова всё поплыло, и мне пришлось схватиться за ручку коляски, чтобы не упасть. К тому же я почти не чувствовал свою левую ногу. Но это не могло испортить моего отличного настроения, даже если события последнего часа принесли больше вопросов, чем ответов. По крайней мере, с этой подозрительной бутылочкой в моём кармане я чувствовал, что заполучил что-то наподобие плана действий.
Матильда протянула мне костыли и смущённо улыбнулась. Из тугого хвоста на её затылке выбилась кудрявая прядь, и она сдула её с лица. Мне вдруг стало ясно: за этот час мы с Мартинской дочкой стали сообщниками. Теперь она – единственный человек на этой земле, который знает, что в моей жизни сейчас происходят невероятные вещи.
– Спасибо, что вывезла меня на прогулку, – сказал я, и мои слова прозвучали гораздо более торжественно, чем я предполагал.
– Да ну что ты, – отозвалась она. – Жутко скучно с тобой, ничего не скажешь, но я бы ещё раз тебя прокатила. Но только если нет другого выхода, конечно.
– И исключительно из любви к ближнему. – Я улыбнулся. («Если я действительно хочу разгадать эту тайну, мне, без сомнения, понадобится помощь. Кому-то же надо меня возить».) – Дашь мне свой номер телефона? Я позвоню, если ты мне снова понадобишься.
Она удивлённо вытаращила на меня глаза, но, немого помедлив, ответила:
– Ладно.
» 8 «
Матильда
Госпожа фон Аренсбург резко распахнула дверь, Квинн так и застыл с ключом в руке.
– А вот наконец и вы! – воскликнула она таким голосом, будто мы вернулись из шестимесячной экспедиции по тропическим лесам, а не с соседней улицы. Хотя примерно так мы себя и чувствовали.
– Вот, это тебе! – Квинн без лишних церемоний передал маме мои незабудки и проковылял в дом. Я положила в гардеробную подножку от коляски.
Госпожа фон Аренсбург сияла:
– Какие они чудесные! Спасибо! Это из новой цветочной лавки? Я тоже хотела заглянуть туда в ближайшие дни.
– Ты будешь чувствовать себя как дома. Там ещё более пёстрый интерьер, чем у нас, и это неспроста, – сказал Квинн и поспешно заковылял вверх по лестнице.
Может, ему нужно было в туалет, а может, хотел поскорее погуглить этого серийного убийцу, пока не забыл его имя, как это случилось со мной. Единственное, что я помнила, – имя напоминало название полки из «ИКЕИ», и это точно не Билли.
– Только не вздумай сейчас приглашать Мартин… Матильду к нам на ужин, мама, – радостно бросил он через плечо. – Ей пора возвращаться к другим «Наказаниям Господним».
Возможно, он опасался, что, если я останусь рядом ещё хоть на минуту, он проболтается о наших загадочных приключениях.
– Вы только посмотрите на него! – возмущённо воскликнула его мама.
– Что такое? – послышался откуда-то со второго этажа радостный голос. – Я думал, мы терпеть не можем Мартинов. Её папа собирал подписи против той парочки геев в соседнем доме, забыла?
– Это был дядя Томас, – поправила его я. – И вовсе не потому, что они геи, а из-за цвета, в который выкрашен их забор. Ничего, я всё равно не могу остаться с вами на ужин. Хотя пахнет из кухни просто восхитительно.
Конечно же, мне больше всего на свете хотелось поприсутствовать при разговоре Квинна с родителями, когда он начнёт расспрашивать их о профессоре Кассиане и своих родных бабушке и дедушке со стороны отца. Я надеялась, что он всё мне расскажет, когда мы встретимся в следующий раз. Он ведь попросил мой номер.
«О боже! – Мне не терпелось позвонить Юли. – У Квинна фон Аренсбурга теперь есть мой номер телефона! И пусть Юли только попробует мне сказать, что нездоровая влюблённость ни к чему не приведёт!»
– До свидания! – сказала я и уже хотела закрыть за собой дверь, когда госпожа фон Аренсбург проскользнула следом за мной на улицу.
– Подожди, Матильда, – тихо сказала она. – Не позволяй ему себя оттолкнуть. Сейчас у него такой период. Он со всеми ведёт себя очень резко. Это всё из чувства самосохранения. Пожалуйста, постарайся на него не обижаться.
– Не переживайте, – смущённо ответила я.
Его маме даже в голову не могло прийти то, что так мило, как сегодня, Квинн ещё никогда со мной не обращался.
– Знаешь что? Общение с тобой идёт ему на пользу. – Госпожа фон Аренсбург почти закрыла дверь у себя за спиной, будто всеми силами старалась, чтобы Квинн не услышал ни слова из нашего разговора. – Таким радостным мы не видели его очень давно. Его глаза прямо сверкали. – Она наклонилась ко мне и зашептала: – Может, будешь заходить к нам почаще? Никого из друзей он к себе не подпускает, но ему так
