- Ай! Ай-яй-яй! Ты чего творишь, а? – мокрый братец тщетно попытался вскочить с дивана, пока ёлки хлестали его, куда придется, не хуже банного березового веника.
- Нахал! Поросенок! Трус! – почти радостно приговаривала я, орудуя палками, в которые на глазах превращалось новогоднее украшение квартиры. – Не мог Игорька прогнать!
Сестренка в боевые действия не вмешиваясь. Решила, безопасней слиться с противоположной стеной.
- С какой стати я должен был с этим нарциссом воевать? – обиженно возмутился Ярослав, когда я выбилась из сил и «отступила» в кресло. – Яська, просила, конечно, помочь. Но после утреннего финта мне всё равно – пускай её хоть в плен берут, хоть на расстрел тащат. Ну, а что ты под горячую руку попадешь, я как-то не подумал…
- Какого финта? – переспросила я, чувствуя, что пропустила важное событие.
Часть стены по соседству испуганно крякнула, но объясняться не рискнула. Пришлось Ярику. Ему явно не терпелось посетить ванную, чтобы смыть с одежды и тела ёлочные иголки, но под моим гневным взглядом братец остался на месте. Презрительно покосился на вторую половину и устало выдохнул.
- Яська Мартыновне позвонила, едва я порог переступил. Доложила о возвращении.
- А она?
Ярик невесело рассмеялся, вытирая рукавом мокрое лицо.
- Явилась. Не поленилась.
Дальнейшее брат мог не объяснять. Я в деталях представляла, на что способна бабушка в моменты праведного гнева. А неправедного – тем более. Удивительно, что мебель цела. И всё остальное, на первый взгляд, на месте. Или близнецы навели порядок до моего прихода? Я почти готова была разделить негодование брата на сестру, если б не была зла на него самого.
- Мне кажется, или кто-то мяукает? – выдернул меня Ярослав из созерцания красочной картины, как Мартыновна летает по квартире в ступе и гоняет проштрафившегося внука метлой.
- Ой!
Я опять умудрилась забыть про Жозефину-Симону. Теперь точно надуется индюком.
- Умойся, а потом тут приберись, - велела я навострившему уши Ярику. - И кошку в коридоре из переноски выпусти. Но только попробуй тронуть! Голову откручу!
- Ага, а как узнаешь? – попытался осклабиться брат, почуяв, что основная волна гнева отступила.
- Кошь доложит. Серьезно. Только рискни прикоснуться! Ярослава, а тебя никто не отпускал! – прикрикнула я, заметив боковым зрением, как стена зашевелилась по направлению к выходу. – Рассказывай.
- Что? – сестренка села за стол, сложив руки, как примерная школьница. Голубые глаза невинно засверкали.
- Всё. Что натворила. И почему с Игорьком расстались тоже.
- Ладно, - смирилась с неизбежным Яська. – Всё, так всё.
Но откровенный разговор пришлось отложить. В отдалении слились в один два отчаянных вопля – Кляксин и Яриков.
В коридоре, куда мы с Ярославой примчались стройным галопом, глазам предстала картина маслом. Поверженный новым противником брат, истошно подвывая и дрыгая ногами, катался по полу и закрывал ладонями расцарапанное лицо. Рядом грозно, но радостно подпрыгивал ёршик для мытья посуды, который десять минут назад был Жозефиной-Симоной.
- Она на рыбу-ежа похожа, - поделилась наблюдением Яська, пока я, молча, открывала и закрывала рот, не зная, кого в первую очередь приводить в чувство. – Ещё и раздулась!
- Но-но! – взъерепенилась кошь на Ярославу и пошла в наступление, но, к счастью, у меня хватило решимости встать на пути.
- Даже не думай, - зашипела я не хуже Кляксы, едва язык отклеилась от гортани. – А ты! – я повернулась к травмированному бойцу, чей вой постепенно переходил в тоскливое поскуливание. – Предупреждала ведь - не трогать кошку!
- Он и не трогал, - хвостатая воительница яростно зыркнула на исполосованную жертву. – А в туалете за мной подглядывал. Извращенец!
Вот теперь с меня точно было достаточно. Не произнося больше ни единого слова, пальцем показала брату на зал, Кляксе – на кухню, а Яське кивком велела следовать за мной – в её комнату. К себе решила не приглашать, потом не выставишь.
Ясины «апартаменты» всегда приводили меня в состояние легкого бешенства. Всё здесь – от стен до ноутбука на столе – было выдержано в розово-сиреневых тонах. Будто в домике у Барби. Впрочем, той самой куклой, учитывая внешние данные, и являлась моя сестра. Я плюхнулась в мягкое кресло и сложила ноги на Ясин любимый мохнатый пуфик, к явному неудовольствию владелицы. Ей пришлось выбирать между стулом и кроватью – в пользу первого. Понимала, паразитка, что разговор не из легких, и от жесткого сиденья пользы получится больше – расслабиться не даст.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ну, а что такого-то? – принялась оправдываться сестренка. Разумеется, она же никогда ни в чём не виновата. – Подумаешь, сорвалась поездочка в Париж. Заслужил!
- С этого места поподробнее, - велела я. – А лучше, с самого начала. Не смей врать! Иначе сама твоего разлюбезного в гости приглашу. И ключей дубликат презентую.
Яська повыпендривалась с полминуты. Сползла на самый край стула, вытянула ноги, положив одну на другую, сплела руки на груди. Попыталась глянуть исподлобья, но прочла на моём лице признаки новой бури и угомонилась. Принялась рассказывать.
Поначалу в любовном гнездышке всё шло гладко. Подарки, букеты, глупые признания. Разговоры по вечерам, где солировал Игорь. Делился очередными наполеоновскими планами, высоко задрав подбородок и демонстрируя не слишком ровный ряд зубов. Просил подружку потерпеть его сверхурочную работу и командировки. Взамен обещал свозить в Европу в новогодние каникулы.
А потом появилась она…
- Кикимора, - припечатала сестренка. – Волосенки жиденькие, глаза косят, юбка на заду топорщится! Зато самомнение! Конечно, у неё ж бразды правления в руках. А заодно, веревочки для манипулирования моим «китайским болванчиком». Заявилась объяснить мне политику партии!
Виолетта оказалась начальницей Ясиной зазнобы. А по совместительницу любовницей - богатой и давней. Но, увы, замужней. Причем, законная вторая половина кикиморы являлась одним из главных акционеров компании, где голубки работали. Посему развод в качестве варианта не рассматривался. А чтобы благоверный не заподозрил дамочку в супружеской неверности и в поползновениях конкретно в сторону Игорька, последнего решили женить.
Кандидатуру выбирали вместе. Как два идиота, купились на кукольную внешность Ярославы, решив, что в хорошенькой головке натуральной блондинки кроме ветра ничего не водится. Ну-ну. Сестренка у меня, конечно, не гений, но такое веселье способна устроить недоброжелателям, что черти из ада разбегутся. В общем, если коротко, когда кикимора попыталась объяснить Яське её скромную роль, едва сумела унести ноги, переломав на лестнице каблуки.
- Представляешь, эта змеюка сказала, я не понимаю своего счастья! – злобно пыхтела Ярослава, напоминая трактор «Беларусь». - Мол, она обеспечит безбедное существование Игорю, а мне тряпки и развлекуху. Главное условие, чтоб я сидела, молча, и не требовала от будущего мужа лишнего. Во как!
Я понимала чувства сестры. Сама вон как разбушевалась, когда Виталичек потребовал вернуть подарки. Устроила незабываемое веселье и ему, и мамаше, и подружке инфекционной.
- И? – я вопросительно вскинула брови, желая услышать кульминацию истории, подозревая, что её последствия разгребать придется долго. Всему семейству. – Как ты ему отомстила?
- Пока, можно считать, никак, - Яська потупила взгляд, побаиваясь смотреть мне в глаза. Знает, умею прожигать насквозь, когда жажду получить информацию. – Первым желанием было навестить муженька помятой коровы, но решила не нарываться. Он – мужик реально крутой. Простит её, а я останусь крайней, и мало не покажется. Потом мелькнула мысль взять биту и квартиру разнести, но тоже не рискнула. Придется ещё ремонт возмещать. Маму удар хватит. В общем, залила краской загран (они ж с кикиморой в Париж завтра лететь должны), кинула обратно в шкаф и ушла. Кто ж знал, что этот кретин за паспортом только сегодня сунется. Билеты-то они за месяц купили.
