Барат нерешительно оглянулся на командира телохранителей, гран-гленда Страхарата, который подозрительно сопел носом под его локтем, внимательно отлавливая каждое, даже мельчайшее, движение.
— Я позволяю! — Король заметил колебания Барата и командира охраны. — Возможно, Подгорный трон возьмет под свою руку этого мастера. Я не вижу опасности от его действий.
Командир протестующее засопел, но все же сделал шаг в сторону. Один из телохранителей по его знаку поднял арбалет и взял Барата на прицел. Барат, молясь, чтобы у этого гнома выдержали нервы, аккуратно потянул Огонь из ножен. По краям освобожденного клинка проскользнул голубой всполох. Командир телохранителей восхищенно вздохнул. Еще бы! Кому как не ему, прошедшему множество схваток, оценить такое оружие. Да, оно не свойственно его народу, но в бою нет возможности выбора. Выбили секиру (а такое случалось) — воюй тем, что попало под руку. Человеческие мечи в таких ситуациях не раз спасали Страхарату жизнь.
Барат аккуратно положил меч на стол перед королем. Брамур, часто задышав, вытащил из-за пояса свою секиру и тоже, сделав шаг вперед, опустил ее рядом с Огнем Барата. Секира заиграла белыми огнями. Командир рыжебородых тихонько застонал от зависти.
— Да. Впечатляет! — произнес король, обозревая лежащее перед ним оружие. — А это что такое? Что это они делают?
Между тем на столе произошло что-то непонятное. Между мечом и секирой начался обмен всполохами. Как будто они вели между собой разговор. Присутствующие, замерев от изумления, наблюдали эту своеобразную беседу. Обмен световыми сигналами прекратился так же внезапно, как и начался.
— И что? — кашлянув, спросил король. — Это всегда так, когда они встречаются?
— Э-э-э… — Брамур почесал в затылке. — Честно говоря, это их первая встреча. Мы как-то раньше не устраивали им свиданий. Когда было устраивать? Мою голубку только вчера выковали.
— Да? — Король весело приподнял правую бровь. — И о чем говорят эти сполохи?
— Может, они обмениваются знаниями? — задумчиво почесал бороду Мартрехт.
— О чем? — хмыкнул Трухтаргет. — О том, как сподручнее рубить головы? Или о методах заточки?
— Мой Огонь точить не надо, — осмелился заговорить Барат, — достаточно протереть мягкой тряпочкой. Ему это нравится.
— Он тебе что, сам сказал? — изумился Трухтаргет.
— Нет, просто я так чувствую.
— Я тоже свою голубушку чувствую, — вмешался Брамур.
Рука короля автоматически потянулась к тому месту, которое издавна чешут, дабы стимулировать мыслительную деятельность, но наткнулась на венец. Трухтаргет с досадой сдернул его со своей шевелюры и положил венец на сиденье трона.
Он наклонился над оружием, лежащим на столе, и начал пристально его рассматривать, что-то бормоча себе под нос и одобрительно кивая.
— Ох, хороша!.. Очень хорошая работа! — наконец вынес свой вердикт король. — Я думаю, что надо будет сделать такое же оружие каждому нашему военачальнику, командиру телохранителей и командирам хирдов…
— Кхм! — кашлянул Мартрехт, прерывая построения грандиозных планов.
— Ты хочешь что-то сказать? — повернул к нему голову Трухтаргет.
— Да тут есть… некоторые сложности, — нерешительно начал Мартрехт.
— Какие? — Брови короля поползли к переносице.
— Я видел, каков этот парень после работы, — уже решительнее заговорил Мартрехт. — Это выпивает из мастера столько сил, что потом он совсем никакой. Я очень сомневаюсь, что после создания секиры для Брамура он сможет что-то сделать в ближайшие месяцы. Ты же сам говорил, твое величество, что Мастер ардейлов делал одну вещь в два года. А последний их Мастер так и не смог ничего отковать после меча своего Предводителя.
Король вопросительно повернулся к Барату. Тот, прислушавшись к себе, вынужден был кивнуть головой. Действительно, его передернуло только от одной мысли взяться за ковку нового оружия. Он не чувствовал в себе той силы, что толкнула его на такую работу. Нужно время. Но как Мартрехт смог это узнать? Барат вопросительно взглянул на старого мастера. Тот правильно прочитал вопрос в глазах Барата.
— Я, парень, уже немало прожил, — негромко сказал Мартрехт, подойдя к Барату и похлопывая его по руке. — Таких орлов, как ты, мне, конечно, встречать не доводилось. Но что такое вспышка озарения, мне известно. Да что там говорить! Сам ее испытывал не раз. После этого всегда, как пустая порода. Ни сил, ни желания.
— И какой тогда от него нам прок? — с горечью спросил Трухтаргет.
— Какой? — переспросил Брамур. — Уже одна секира есть! Она остается у нашего народа. Через несколько месяцев (ну, может, год) мы получим еще одну с душой. И этот мастер — наш. Мы его задницу из огня вытащили. Он с нами живет. Он наше искусство изучает. Он с нами и останется. А времени у нас впереди еще много!
— Ты думаешь, что ардейлы не узнают об этом? — продолжал хмурить брови Трухтаргет.
— Даже если узнают, какие у них права на него? — воинственно выставил бороду вперед Брамур. — Что они для него сделали?
— Да что вы говорите о нем, будто он вещь бессловесная! — вмешался Мартрехт.
— Действительно! — спохватился Трухтаргет. — Барат, ты что на это скажешь?
— Я не знаю своего народа, — медленно проговорил Барат. — Я не встречал никого из ардейлов. Я вырос среди обычных людей, а искусству научился у отца и у вас. И вы меня спасли от черных Таш. Я в долгу перед Подгорным народом. И как бы ни повернулась моя жизнь дальше, я это буду помнить всегда.
— Правильно мыслишь! — довольно кивнул головой Трухтаргет.
— И ведь дело не только в этих орудиях убийства с душой, — подхватил Мартрехт. — Он мастер справный. И обычные вещи из-под его молота выходят на славу. Сам видел и оценил.
— Значит так и решим, — заключил король. — Барат отныне находится под нашей рукой и пользуется всеми правами, наравне с Подгорным народом. Закончи его обучение, гран-гленд мастер!
Трухтаргет хотел сказать еще что-то, несомненно, важное и значимое. Но вдруг замер прислушиваясь.
Барат услышал топот ног. Кто-то бежал по коридорам изо всех сил в направлении королевских покоев. Топот быстро приближался. Командир телохранителей быстро извлек свою секиру и, сделав соответствующий знак своим, переместился, занимая позицию между дверью и королем. Барат и Брамур быстро подхватили свое оружие и встали по обе стороны от Трухтаргета.
В зал влетел запыхавшийся гном с каким-то свитком в руках.
— Твое величество! — заревел он еще с порога. — На нас напали! Курхан-Тарош… Черные прорвали внешние пределы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
