Фелипе вернулся через час и тактично сел за столик поодаль от бассейна.
Ариана явно надеялась, что Малко ее куда-нибудь пригласит, но, помня о предстоящей встрече с Кристиной, он сослался на деловые переговоры и пообещал позвонить ей в номер в десять вечера, если ее до тех пор не похитят бейсболисты.
Наконец Малко отправился к себе одеваться. В этом деле он не любил спешки. С полчаса он блаженно простоял в душе под теплой водой. Затем достал белую рубашку с маленьким вышитым вензелем, пару легких туфель из крокодиловой кожи и костюм из черного альпака, не забыв о неизменных черных очках. Прежде чем выйти, он сунул за пояс сверхплоский пистолет — сзади, чтобы можно было смело расстегнуть куртку. С сожалением покинув прохладную комнату, он зашагал по коридору и вошел в лифт.
Кристина была уже на месте. Вместо того чтобы сесть за столик, она прохаживалась перед витриной с сувенирами, помахивая сумочкой. На нее оборачивались все мужчины. Белые брюки и белый жакет делали ее фигуру еще стройнее и подчеркивали смуглый цвет кожи. Она повернулась к Малко и протянула ему руку:
— Вы заставляете себя ждать, как капризная девушка, — с улыбкой сказала она.
Малко поцеловал ей руку, не сводя глаз с жакета. Жакет не запахивался, и вместо пуговиц у него были завязанные узлами ленты, открывавшие кожу от шеи до пупка. Под жакетом, разумеется, никакого белья не было.
Они сели за стойку бара и заказали «коко-локо». Малко снял очки и не без самодовольства заметил, что Кристину не оставили равнодушной его золотисто-карие глаза. Отметила она и вышитую на рубашке корону. Пора было переходить в наступление.
— В какую игру вы собираетесь играть со мной на этот раз? — спросил Малко.
— Что значит — в какую игру?
— В прошлый раз, когда назначили мне свидание в Мехико, вы сыграли со мной хорошую шутку... а что будет сейчас? Каков ваш новый спектакль?
Людей в баре было немного, и они могли говорить в полный голос, не опасаясь, что их кто-нибудь услышит. Кристина засмеялась и слегка погладила Малко по руке.
— Хотела преподать вам урок. Я презираю мужчин, чересчур уверенных в себе и воображающих, что женщина готова им отдаться только потому, что она согласилась прийти на свидание. — В глазах ее промелькнул огонек. — Еще ни один мужчина не овладел мною по собственной прихоти. Выбираю всегда я.
— Если бы вы жили два столетия назад, то бросали бы акулам своих самых красивых рабов, как это было тогда принято среди богатых людей.
— Не насмехайтесь надо мной, — сказала она, и голос ее стал жестче. — Мне приходится забывать многие унижения. Я красива, богата, и нравы теперь уже не те. Но моя прабабка-индианка после долгих мучений умерла от побоев.
— Из-за чего?
— Чтобы не погибнуть от голода, она продалась в рабство. Это была чистокровная индианка и, к несчастью, очень красивая. Жена ее хозяина, испанка, воспылала ревностью: мужчины нередко забавлялись с рабынями. И вот однажды хозяйка велела привязать ее к столбу, выбила ей зубы, поскольку находила их слишком белыми, приказала вырвать ей ногти, отрезать уши и соски...
Последние слова Кристина почти прокричала. Свистящий голос и суровое лицо превратили ее в живое воплощение мщения.
— Извините за подробности, — пробормотала она в изнеможении.
— И поэтому вы решили заняться политикой? — спросил Малко.
— Я не занимаюсь политикой! — снова взвилась она. — Но я ненавижу всех, кто хочет возродить рабство. Конечно, это уже не то, что раньше... Американцы менее жестоки, чем испанцы или португальцы. Но всех голодных и темнокожих они считают дикарями...
Малко прикрыл глаза. Слушая хрипловатый голос Кристины, он едва мог поверить, что находится в обществе элегантной молодой женщины, в суперсовременном отеле, и что на дворе 1965 год... Кристина, видимо, разгадала его мысли и сказала уже намного спокойнее:
— В Мехико я приняла вас за простого распутника. И решила вас проучить. Но теперь я знаю, что вас привлекали не только мои чары.
— Пардон?
— Да перестаньте ломать комедию! Не знаю, кто вы на самом деле, но уверена, что работаете на наших врагов и опасны для нас.
— В таком случае, зачем вы здесь? Чтобы следить за мной?
— Я здесь потому, что я женщина, сеньор Малко. И потому, что вы интересуете меня как мужчина.
— Однако же я, по вашему мнению, работаю на врагов...
В глазах индианки промелькнула бесконечная грусть.
— Это верно. И если бы вы предприняли определенные действия, я могла бы без колебания собственноручно убить вас. Поэтому я очень надеюсь, что на этот раз вы смиритесь с неудачей, которая вас постигнет...
Малко насторожился, гадая, знает ли Кристина о его планах относительно японца или просто думает, что он решил уничтожить прокастровскую организацию.
— У вас на уме одни убийства, — осмотрительно сказал он. — А я приехал сюда как раз для того, чтобы спасти от гибели многих людей.
— Кровь порождает кровь, — мрачно сказала она. — А отомстить нужно за многое. Индейская пословица гласит: «Одним поцелуем не исправишь пощечины».
От спиртного у прекрасной индианки заблестели глаза. Малко подумал, не попытаться ли ее обозлить, чтобы у нее развязался язык? Она наверняка знала, где прячется японец. Малко поднял руку, чтобы сделать новый заказ, но тут на пороге бара появился босоногий парнишка в холщовых штанах и рваной рубашке. На плече у него висел ящик для щеток.
К нему тут же подскочил официант и ухватил его за руку. Чистильщикам дорога в бар «Хилтон» была заказана. Ведь хотя бы здесь, в этом дворце, где номер стоил пятьдесят долларов в сутки, должен был остаться островок роскоши и спокойствия, где не лезли бы в глаза свидетельства столичной нищеты.
Паренек сопротивлялся и пытался разглядеть клиентов в полумраке бара. Малко, на минуту забыв о своем великосветском воспитании, щелкнул пальцами. Рядом тотчас же оказался другой официант.
— Позовите этого чистильщика, — приказал Малко. — Я желаю почистить обувь.
Официант смущенно затоптался на месте:
— Сеньор, «боллитас» не имеют права входить сюда. Если желаете, можете выйти в холл. Таковы правила.
— Плевать мне на правила! — надменно сказал Малко. — Зовите мальчишку, иначе я устрою скандал. Кристина удивленно покосилась на него.
— Вы меня удивляете. Неужели на вас так действует «коко-локо»?
— Нет. Но меня волнует, что лакеи обижают бедных мальчуганов, которым и без того нелегко зарабатывать на жизнь. Это послужит им уроком, да и туфли заодно почищу.
Он пожалел, что сейчас не один. Лишь бы паренек не наговорил лишнего, если это, конечно, он! Бежать же за ним вдогонку было бы неразумно: это показалось бы Кристине подозрительным.
Официант недовольно подвел мальчика к столу. Сидевшие в баре иностранцы презрительно поглядывали на юного оборванца, ступавшего босыми ногами по начищенному паркету.
— Пожалуйста, сеньор, — сказал официант.
Мальчуган сразу же принялся за работу. Малко видел его темную нечесаную шевелюру и изредка — блеск белых зубов. Это был метис лет пятнадцати с резкими, но приветливыми чертами лица.
Плюнув на черную крокодиловую кожу, он принялся яростно работать щеткой.
— Он вам испортит ваши красивые туфли, — заметила Кристина. — «Крокодила» не чистят, а смазывают.
Малко не мог понять, догадывается она о чем-нибудь или просто подшучивает над ним.
— Ничего, — сказал он. — По крайней мере, будут блестеть.
Он наклонился к пареньку:
— Как тебя зовут?
— Эудженио, сеньор, к вашим услугам.
Паренек посмотрел ему в глаза, и Малко показалось, что этот взгляд имеет какое-то особое значение. Но не мог же он сказать:
«Это я назначил тебе встречу»... Хорошо еще, что Малко немного владел испанским...
— Ты часто сюда приходишь?
— Нет, сеньор. Меня прогоняют. Но сегодня я мало заработал и все-таки решил попытать счастья здесь. У меня жена и маленький сынишка, сеньор.
Малко изумленно посмотрел на него:
