Горючего во мне полный бак, но взлететь не могу. Стоять тоже не могу. Прямо сейчас мне нужен мой уютный ангар, а не задымлённая обочина. Здесь этих визжащих попуток по три штуки на квадратный метр, но от них невыносимо тошнит.
– Женечка, котик, тебе надо домой. Поехали, а? – настойчиво сигналит в ухо очередная малолитражка.
– Проез-з-ж-ж-жай, – пытаюсь отвязаться от некомфортного соседства.
– Куда, Жень? Поехали вместе.
– Мимо проезж-жай, говорю.
– Жень, я не могу тебя бросить, я тебе помогу.
Она мне поможет!
– Ты скорая помощь, что ли?
– Женечка, я Анжела, – еле слышное тарахтение.
– Ах, Анж-же-эээла! Проезж-жай.
****
– Э, шеф, притормоз-зи. – Похоже, меня взяли на буксир, но я усиленно торможу. Здесь меньше шума и дыма и я хочу задержаться.
– Ну, ты и набрался, братан. А ну давай, погнали отсюда.
О – вот это родные звуки.
– Геныч, ты? – Я стараюсь сфокусировать зрение, но моей головой будто кегли сбивали.
– Нет, бля, отец Тереза.
– Отлично, друг, мне в ангар.
– Ясен хер, куда ж ещё?
– Геныч, а ведь ты тоже не боинг.
– Я танк, брат, со мной надёжнее.
И несмотря на то, что моя голова гремит, как пустой котелок на ветру, я знаю и верю, что надёжнее танка, чем Геныч в мире нет. Но он не самый быстрый в мире танк.
– Геныч, а мы ведь её не догоним.
– Хер с ней, Жек, мы с тобой капкан поставим.
– На пантеру?
– Да хоть на химеру.
– Точняк, это она и есть. Брат, она меня снова кинула!
Я спотыкаюсь и заваливаюсь, но друг не даёт мне расквасить табло и удерживает в вертикальном положении. Или как назвать положение пизанской башни?
– Держись, Жек, и не ссы – мы поймаем твою дикую кошку и носом ткнём в её грязные секретики, которые для нас очень скоро раздобудет наш доброжелатель, – пообещал Геныч, но я отчего-то не воодушевился этой перспективой. – Эй, Анжел, прихвати его куртку.
– Бра-ат, я не хочу Анжелу. – И весь мой организм протестует против Анжелы, а желудок больше всего.
– Жека, бля*ь, вот ты мудак, ты мне новые туфли заблевал! Ну что за… – рычит Геныч. – Анжел, салфетки есть влажные? Эй, ну не дуйся, Рыжуля, видишь парень сегодня не в духе. А завтра проспится, проссытся, ещё и прощения попросит.
– Не попросит, – протестую я.
– Да куда ты на хер денешься, ты мне ещё завтра новые туфли купишь. Ща поедем на моём «Мурзике», так что пасть свою хоть кроссовками затыкай, но чтоб в машине даже не дышал.
– Геныч, ты не танк, ты…
– Ага, поговори мне ещё, и я твой бубен быстро подлечу.
– М-м-м, башка трещит.
– Ничего, тяжело в лечении – легко в гробу.
– Мудак.
– Ага! – соглашается Геныч и командует в сторону: – Рыжуля-а, дверь переднюю открой. Да не мою, бля, пассажирскую.
– Я за рулём, – вдруг вспоминаю о своём железном друге.
– За х*ём! – отзывается Геныч и утрамбовывает меня на переднее сидение своего раритетного «Мурзика». Я растекаюсь по кожаной обивке и чувствую себя намного лучше. Котелок хоть и звенит, но варит. А с координацией беда. Похоже, я траванулся.
– Ген, а как же его машина? – журчит неприятный клаксон. И почему у всех тёлок стали такие противные голоса? Это, похоже, Рыжуля-Анжела переживает за мою тачку. Завтра скажу ей спасибо. Вспомнить бы только, кто она вообще такая.
– До завтра здесь, на парковке постоит, не замёрзнет. Анжел, ты вот что, возьми бабки и поезжай на такси. К Жеке сейчас никак нельзя, сама понимаешь.
– Но ведь я наоборот, я же помочь хотела.
– Не, Рыжуль, слово «наоборот» Жеке никак не подходит, нашему другу сейчас не до этого. Так что огромное спасибо тебе, и с меня причитается. А за Жеку не переживай, я его не брошу.
– Эх, брат, снова эти дойки не упали в мои мозолистые ладони. А всё ты, алкаш! Нет, Жека, справедливости в этом жестоком мире.
– Этот мир спасёт красота! – я трачу остатки сил на этот лозунг и повторяю его, как заклинание. А перед мысленным взором прекрасная дикая наездница скачет верхом на моём резвом члене. Только она способна спасти мой мир от разрушения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
–Тогда пи*дец, братуха, заряжай пулемёт и готовься к войне, потому что моей красоты на весь мир точно не хватит.
Сейчас не хочу даже представлять небритую рожу друга. Под мерное урчание двигателя и философские рассуждения Геныча я с наслаждением ныряю в свои фантастические видения и гребу брассом в мир пророческих снов, в котором всё идёт по моему сценарию.
ГЛАВА 12. 2018 год Диана
Музыкальное сопровождение нашей поездки бесцеремонно прерывается входящим звонком. Мой телефон был синхронизирован с аудиосистемой автомобиля, и я приняла звонок от адвоката по громкой связи. Вряд ли он мог ляпнуть что-то компрометирующее меня перед Владом, если только не о самом Владе.
– Что новенького, Петь? – интересуюсь я, не ожидая добрых вестей.
– Ну и шороху ты навела, моя птичка, я с тебя в глубоком шоке! – в голосе Петра слышатся восторг и волнение одновременно.
– Пребывать в глубоком шоке, несомненно, безопаснее, чем в глубокой … – я сделала многозначительную паузу.
– Это да, – осторожно заметил адвокат, – потому что ты, моя дорогая, боюсь, именно там.
– Петь, ты о чём? У меня сейчас не то настроение, чтобы твои ребусы разгадывать, – отвечаю спокойно, но спокойствие в голосе даётся нелегко, и моя интуиция уже сигнализирует о предстоящих неприятностях и даже об их причине. – Если продолжишь и дальше нагонять туман, то будешь сам с собой разговаривать, понял?
Адвокат всё понял и сразу выдал:
– Ты хоть в курсе, на кого ты сегодня напала? Знаешь, чей это сын?
– И о чьём именно сыночке идёт речь? – я невесело усмехнулась.
Поднимать вокруг себя шумиху и, тем более, раздувать скандал было сейчас абсолютно некстати. Впрочем, скандал с моим участием никогда не бывает кстати, за исключением тех, что я разжигала сама в своё время и с определёнными целями. Но сейчас время было не то, не те зрители и место действия совсем неподходящее. В этой стране мне совсем не нужен громкий пиар, тем более, я только начала осваиваться, стала делать первые шаги, и эти шаги должны быть твёрдыми, но негромкими.
– Не понял, ты спрашиваешь, кто именно? – удивился адвокат. – То есть, были и другие жертвы, ты ещё кого-то покалечила? Весело ты живёшь, душа моя!
Пётр очень любит поговорить, напустить туману, закрутить интригу и не всегда своевременно может притормозить. Прямо сейчас мне хочется тормозить его мордой об асфальт.
– Если это всё, что ты хотел сказать… – я злюсь и намереваюсь послать паршивого вестника туда, откуда он уже не захотел бы перезванивать.
– Погоди, Диан, – поспешно перебил Пётр – прости, слишком много шокирующей информации за сегодня. Просто я переживаю за тебя.
– Ближе к делу, – тороплю я.
– Ну, да, прости. Я только что встречался со своим хорошим клиентом, и в тот момент ему донесли, что его сына покалечила какая-то сумасшедшая девчонка-ниндзя около спорткомплекса. Описание нападавшей было столь живописным, вплоть до имени и марки автомобиля без регистрационных знаков, что я просто не мог предположить, что это с тобой никак не связано. Так вот, клиент мой рвёт и мечет, – теперь голос Петра кажется мне виноватым.
– Рвёт и мечет? Как раз то, что надо. Тогда самое время подсунуть ему его придурковатого сыночка – пусть оторвёт ему руки и метнёт подальше, – посоветовала я.
– Девочка моя, ты же понимаешь, что он жаждет твоей крови, – на слове «твоей» Пётр сделал ударение.
– Петь, скажи честно, ты решил меня предупредить, потому что уже сдал? – озвучила я внезапно посетившую меня мысль.
– Вот как ты обо мне думаешь? – обиженно проворчал адвокат. – Ну, спасибо тебе, дорогая. Да я, между прочим, сам сижу и жду, когда же Бай мне позвонит и спросит, сколько я его собираюсь водить за нос.
