-Не избавилась пока, - пожала плечами служанка. - Просто легче, когда он далеко, а я... занята делами...
-Жалко, - потекла по щеке Софьи одинокая слеза. - А где твой любимый сейчас?
-Выкупил хозяин, чтоб женить на его зазнобе, - усмехнулась служанка. - Пусть будет счастлив.
-Я не вынесу узнать, что Алёшенька с другой, - прошептала Софья, уставившись с тревогой на себя в зеркало. - Я должна уехать... Далеко...
-Здесь есть горничная,... Ульяна, - прошептала вдруг служанка, склонившись к уху. - Она с ума сходит по Вашему возлюбленному. Говорит, что обещал он с нею быть, но всё не так, поверьте. Другие ж здесь слышали и видели иное. Тосковал он и думал лишь о Вас. Верность хранил. На ноги так отчаянно старался встать. Все думали, что никогда не оправится, а нет... Сила духа и мечта спасли его. Окончательно выздоровел только в Ревеле у друга какого-то.
-Ты всё верно знаешь? - смотрела Софья, поразившись услышанному. - Верен был?
-Верен, вот Вам крест, - перекрестилась та сразу. - Не уезжайте, барыня. Счастье не упустите.
-Да как же я могу быть с ним? - поднялась Софья, и служанка стала помогать одеваться в роскошное платье. - Дочь-то... Вдруг не его?
-Время покажет, - успокаивающе молвила та. - Да и дочь знать будет того отца, которого дадите.
-Душа болит, - тяжело вздохнула Софья. - Вот отыщу нужную книгу, привезу ему, отдам, а сама... Уехать я должна с моей Еленочкой... да подальше...
Служанка только и покачала неодобрительно головой. Софья же молчала... Погружённая в свои мучительные мысли, она не стала завтракать, а, попрощавшись на время с дочерью, оставив ту с Алёной, поспешила покинуть дом Шуваловой.
Вернувшись в имение Мамонова, Софья заметила, как было тихо вокруг, а на дворе не видно ни души. Словно шла по вымершей земле, она прошла в дом, сама открыв двери, и навстречу вышла пожилая служанка:
-Барыня, вернулись, слава Богу!
-Я тут же уеду. Заберу некоторые вещи и больше сюда не вернусь, - сообщила Софья.
-Да как же мы теперь? Распродадут нас? Кому оставят? - беспокоилась женщина, но Софья прошла мимо, хоть и чувствовала себя неудобно.
Закрывшись в библиотеке, она остановилась у книжных шкафов. Сразу заметив нужную книгу, Софья тяжело задышала. Застыв на месте, она вспоминала всё прожитое с Мамоновым, весь ужас и резко зажмурилась. Так хотелось, чтобы всё оказалось просто дурным сном, но, открыв глаза вновь, Софья чувствовала, как становится лишь хуже.
-Как дурно,... и не умереть вот так просто, - молвила она.
Достав книгу из шкафа и пролистав несколько страниц, убедившись, что там так и находятся нужные списки, Софья откинула её на стол:
-Ты ответишь теперь за всё... И я, - усмехнулась она, заметив своё отражение в зеркале. - И ты ответишь... Как же ты жалка,... ничтожна...
Принявшись рыться в ящиках стола, Софья знала, что обнаружит здесь тот самый флакончик с нужными каплями:
-В последний раз? - улыбнулась она флакончику, подняв его перед глазами.
Вылив небольшой остаток содержимого из него в бокал, а потом добавив туда до краёв вина, Софья пригубила...
-Ах, - потекли вновь слёзы по щекам.
Будто стало душно, Софья расстегнула платье, стала кружиться по библиотеке, смеяться и пить вино...
-Нет, мне не больно... Я жестока... Я заслужила... Зачем ты так пел?... Только песня не спета. Ты не знаешь наверно: без тебя мне на свете не прожить ни мгновенье, - пропела она несколько строк из новой песни Алексея, которую он вчера исполнил на маскараде.
-Дура, - смеялась она своему отражению в зеркале и стала распускать волосы.
Достав из ящика стола нож, Софья рассмеялась ещё сильнее, взмахнув им над собой:
-Умри...
Будто вихрь, будто по зову из глубины её души, чтобы остановить необратимое самоубийство, кто-то крепко схватил за запястье, стал трясти и заставлять выронить нож. Вместе с ножом на пол пал и бокал с остатком вина... Он разбился об пол вдребезги, обрызгав вином ковёр и стену...
Не понимая, что происходит, кто схватил, кто трясёт, зовёт, Софья закрыла глаза и ослабла, потеряв сознание...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава - 38
-Нет,... нет, - из последних сил молвила Софья, немного придя в себя, и чувствуя, что кто-то на руках куда-то нёс.
Когда поняла, что её опустили на постель, она стала приоткрывать глаза. Только жуткое головокружение и помутнение в глазах мешали всё разглядеть...
-Кто это? - вопросила Софья.
-Ты больше не будешь пить это, слышишь?! - встряхнул вновь кто-то за плечи, а голос был яростным, резким, но... до боли знакомым...
-Алёшенька? - выдохнула Софья, узнавая милого.
Только будто стала проваливаться в какую бездну. Всё потемнело, кружение было бесконечным, а потом — бесчувствие вновь. Не скоро стала Софья просыпаться, вспоминая всё, что произошло, и странное ощущение, что кто-то помешал покинуть мир живых, как она хотела...
-Алёшенька? - уставившись на свет свечи у постели, где лежала, прошептала Софья, а голос рядом сразу отозвался:
-Ты больше не будешь пить это.
-Я должна умереть, - прослезилась вновь она. - Ты мне снишься?... Я умерла?...
-Ты жива и должна жить, - вновь отозвался голос любимого.
Одну за другой стал он зажигать свечи и сел перед её глазами на стул. Он облокотился локтями о свои колени, скрестив пальцы, и смотрел так пронзительно, что Софья, всё отчётливее видящая его, не смела молвить и слова...
-Архаров смог выяснить для меня, что ты пила, - говорил Алексей. - Смесь дурманящих трав и опиума... Ты никогда больше не будешь употреблять подобное.
-Но я не могла иначе,... не могу, - еле слышно ответила она, на что Алексей усмехнулся, а в глазах блестели слёзы нежности:
-Я не позволю больше ничему худому случиться.
-Я не достойна, - теряла голос Софья, а слёзы текли по щекам.
Встав перед нею на колени, Алексей взял её руки в свои:
-Ты достойна самого лучшего, и я подарю тебе всё это...
Он припал губами к её задрожавшим губам. Поцелуи становились всё нежнее, всё слаще. Жар их забившихся в такт сердец передавался обоим... Все страхи улетали с каждым движением губ и рук, желающих заставить тела слиться воедино навсегда,... не выпускать друг друга никогда,... никуда...
Так горько начавшийся вечер, ставший столь сладостной ночью, вскоре уступил место первым лучам поднимающегося солнца. Лишь поздним утром проснулась Софья... Медленно поднимая ресницы, но не двигаясь, она сразу обнаружила, что лежит на обнажённой мужской груди. Усердно вспоминая ночь, она вспомнила слова Алексея и его взгляд... Потом вспомнились и его поцелуи, и блаженство танца их вновь принадлежавших друг другу тел...
-Всё хорошо, - прошептал Алексей, заметив её смущение, и Софья резко отвернулась, прикрывая обнажённое тело одеялом:
-Нет,... не может быть...
-Всё так, - обняв за плечи, прошептал Алексей опять и стал покрывать её шейку и щёки поцелуями, поворачивая лицом к себе.
Их губы снова нашли друг друга... И, как бы Софья ни хотела воспротивиться, она не смогла. Чувствовала через поцелуи и ласку любимого, что он всё же с ней, что всё происходит на самом деле, а она спасена из омута самобичевания...
-Не может быть, - шептала она снова, но Алексей вновь расцеловывал её, а их тела... вновь сливались в единство страсти и любви, заставляя стонать от победы над терзающими бедами...
-Молчи, - почувствовал Алексей вновь слёзы любимой на своей груди, когда они молча лежали в объятиях друг друга, приходя в себя. - Не бойся,... просто будь со мной,... как прежде...
-Разве так будет? - не верила Софья, но любимый поднял её лицо к себе за подбородок и улыбнулся с такой любовью, что её сомнения стали испаряться.
-Будет ещё лучше, - уверил он и склонился ближе к её уху. - Давай покинем этот дом навсегда? Пусть он исчезнет с лица земли и нашей жизни?
