– Меня удивляет ваша наглость! – В словах женщины звучала ненависть. – Прикинулся паинькой!
– Вам и про меня что-то наговорили? – предположил следователь, соблюдая спокойствие.
– Что, интересно, можно наговорить на честного молодого, подающего большие надежды следователя?
– Теперь в ее голосе скользила неприкрытая ирония.
– Довольно ломать комедию! Лично я никому и ничего не рассказывала, еще не совсем из ума выжила!
– Но об этом заявлении знали только три человека: вы, я и начальник следственного отдела. – Александр все еще старался вернуть расположение женщины и перевести беседу в спокойное русло.
– А начальник следственного отдела не мог кому-нибудь проболтаться? – и свидетельница хитро прищурилась.
– Исключено! – заверил Вершков. – Он один из самых старых и порядочных работников нашего отдела.
– Очень приятно! – Виктория Самойловна даже улыбнулась. – А вы случайно не допускаете мысль, что утечка информации произошла именно благодаря вашей расчетливой неосторожности?
– Что за глупое обвинение? – опешил следователь. – Еще понимаю подозрение на неосторожность. Но расчетливость!
– Я придерживаюсь иного мнения, – заявила посетительница.
– Но позвольте…
– Достаточно, – перебила она хозяина кабинета. – Не нужно считать себя умнее других. – Она не отвела взгляда. – Переигрываете, уважаемый следователь.
– Я вижу, что здесь не обошлось без постороннего вмешательства…
Но она опять его перебила:
– Не нужно казаться смешным. Мне надоело играть в кошки-мышки. Давайте уже перейдем к делу, из-за которого вы вызвали меня повесткой.
В конце концов, Вихрова изменила свои показания и Вершков был вынужден зафиксировать все в протоколе.
После ее ухода, он еще долго сидел за рабочим столом в глубоком раздумье.
«Похоже на то, что и меня оклеветали, – роились в его голове тревожные мысли. А это может означать только одно, что проболтался кто угодно, только не весовщица. Если не Вихрова и не начальник следственного отдела, то остаюсь только я. Нужно подумать, нельзя исключать любую возможность».
В результате длительных раздумий он пришел к выводу, что вскользь упомянул имя Панина в кругу семьи Кожевниковых. «Но они честные и абсолютно посторонние люди», – подумал он.
Он упорно не допускал подозрений на Ксюшу и ее близких. Однако сколько ни ломал он голову, вновь возвращался к Кожевниковым: «Если утечка информации произошла через меня, то других вариантов у меня нет и я обязан его проверить».
Настойчивый автомобильный сигнал прервал его размышления. Вершков выглянул в окно и увидел новенький «жигуленок» Ксюши. Девушка стояла рядом с машиной и приветливо махала ему рукой. У Александра учащенно забилось сердце, он давно находился под воздействием ее чар.
«Как я только посмел плохо о ней подумать?» – Он посмотрел на часы. Стрелки показывали начало седьмого. Он махнул Ксюше, вышел из кабинета, закрыл дверь на замок и, уже шагая по длинному коридору, произнес вслух: – Бред какой-то…
Любовь Леонидовна Казакова сошла с трапа самолета. Она звонила брату и предупредила, что прилетит, но не просила, чтобы тот ее встретил. Тем приятнее было увидеть среди встречающих Ксюшу.
– Привет, племянница! Соскучилась по тетке? – пошутила она, разводя руки в стороны для объятий.
– Привет, моя престарелая тетушка, – пошутила Ксюша и они обнялись.
– Рассказывай, как вы тут без меня? – спросила Казакова уже в машине.
– Без изменений, – ответила племянница и, не сдержавшись, добавила: – У нас для тебя сюрприз.
– Какой? – проявила естественное любопытство женщина.
– Потерпи до вечера, – уклонилась от прямого ответа племянница. Они с отцом решили гостью познакомить с Вершковым. Их поразительное сходство и неожиданная встреча должны вылиться в оригинальное зрелище.
На самом деле Атамана интересовали результаты командировки следователя, но его дочь не должна была знать об этом. В доме Кожевниковых Любу уже ожидал праздничный стол. Они долго сидели, рассказывая последние новости.
– Наконец-то наша мать посмотрит на морс. – Это известие Алексею пришлось по душе. – Сколько раз предлагал он ей отдохнуть на Черноморском побережье, даже сам был готов с ней поехать, но она все отказывалась.
– Потому что о себе совсем не думала, все для нас старалась. Ты же ее хорошо знаешь, не любит она быть кому-нибудь в тягость, – сказала Люба.
Беседовали в основном брат с сестрой, остальные практически не вмешивались и только слушали. Светлана заметила ту нить, которая протянулась между братом и сестрой, и пошла на маленькую хитрость. Она что-то шепнула на ухо дочери, а затем произнесла вслух:
– Мне нужно по магазинам, Ксюша меня повозит. Надеюсь, что брат не позволит своей сестренке скучать? Они оба с благодарностью посмотрели на хозяйку.
Алексей разлил по фужерам сухое испанское вино и закурил. Люба взяла свой фужер, чуть пригубила, встретилась глазами с приветливым взглядом брата и решила перейти к главному.
– Алеша, я ведь приехала, как всегда, с просьбой к тебе, – сказала она.
– Нет проблем. Все, что только в моих силах, – с готовностью отозвался брат.
– Иногда мне кажется, что для тебя невозможного не существует, – польстила ему гостья.
– Не подхалимничай, – улыбнулся Алексей. – Я в любом случае помогу тебе, – заверил он ее.
– Тогда сначала я тебе все расскажу, без всяких комментариев, а потом ты выразишь свое мнение, может что-нибудь посоветуешь.
– Договорились, – и он откинулся на спинку кресла, заняв удобное положение и приготовившись к длинному разговору с сестрой.
Хоть и обещала Люба обойтись без комментариев, на самом деле, она сути дела уделяла меньше времени, чем оправданиям поступков, которые еще не совершила. На изложение у нее ушло более двух часов. Она перепрыгивала с одного на другое и рассказ получился бессвязным, но вполне понятным.
Алексей же сдержал свое слово и ни разу не перебил сестру, предоставив ей возможность до конца выразить как мысли, так и накопившиеся эмоции.
Люба умолкла и бросила вопросительный взгляд на брата.
– У меня сложилось впечатление, что ты ждешь от меня благословения, – откровенно сказал Алексей.
– Не то, чтобы благословения, но понимания. Гарик хоть и согласился принять в этом деле участие, но на самом деле он не во всем со мной согласен. Сергея я вообще не беру во внимание, его точка зрения меня не интересует и ты сам знаешь почему. Вот и получается, что я осталась один на один со своей совестью.
– Мне бы не хотелось останавливаться на моральной стороне вопроса. В конце концов, каждый сам выбирает свою дорогу. Что касается советов, то, на мой взгляд, ты сама неплохо продумала схему. Интересует же меня только одно: ты твердо решила или еще сомневаешься. Если тебе на что-то нужны деньги, то ты можешь просить у меня любую разумную сумму и выбросить из головы предложение профессора. – Он на долю секунды задумался, сморщив лоб. – Недооценил я твоего преподавателя при первой встрече.
– Спасибо тебе, Алеша. И так все наше семейство сидит на твоей шее, а мне хотелось достичь какого-нибудь положения своими силами.
– Но мне не в тягость помогать близким, – возразил брат.
– Я же уже сказала, что дело не в тебе, а во мне самой. Раз я на что-то настроилась, то будь уверен – не передумаю и не отступлю! Недаром мать говорит, что характером я в старшего брата.
Последняя фраза льстила самолюбию мужчины, но он все равно счел необходимым предупредить сестру:
– Убить человека легко. И страшно только по первому разу. – Он задел самый больной вопрос. – Но стоит ли переступать эту черту?
– Я хочу иметь своего ребенка и чтоб он был обеспечен всем необходимым, – оправдывалась Люба. – Она бросила подозрительный взгляд на брата. – А тебе откуда известно: легко или нет лишить человека жизни?
– В книжках читал, – вывернулся Алексей. – А если серьезно: через многое мне пришлось пройти и богатство свое не за станком заработал. Но такова моя доля, выбирать не приходилось. Говорят, что люди, занимающиеся моим ремеслом, живут хорошо, но недолго или попадают в места не столь отдаленные. Что случилось, то случилось и я не жалею. По крайней мере, без меня жена и дочь голодать не станут.
– Вот видишь, – заострила Люба внимание на последних словах брата. – И у меня возраст уходит, а детей все нет. Нищету же плодить не хочу.
– Ладно, – сдался Атаман. – Со своей колокольни лучше видно. В конце концов, ты взрослая и самостоятельная женщина.
– Вот именно, – кивнула Люба. Она понимала, что ступает на опасный и скользкий путь и что возможно ее ждет впереди самое страшное. Но она уже настроилась и отступать не собиралась. О донорах она старалась лишний раз не задумываться и придумала себе оправдание: – Лишая жизни одних, я продлеваю ее другим. Все в мире относительно!
