— Вот ты о чём, — наконец догадался Каменев. — Ты и есть самый главный. На тебе вся боевая подготовка войск в мирное время. Я займусь техникой и вооружением. Борис Михайлович обещал взять на себя всю штабную и тыловую работу. Ваське Блюхеру войска ОГПУ отдадим, пусть партизанит.
— А Егоров?
— Он на Дальний Восток сам попросился. Командующим с особыми полномочиями. Очень уж он японцев недолюбливает. Да я тебе завтра все бумаги на подпись пришлю.
Климент Ефремович прошёлся по кабинету, посмотрел на портрет на стене и спросил:
— Как ты думаешь, Серго, а здорово нам от товарища Сталина достанется? За все художества, что мы тут с тобой натворили. Считай, всю ленинскую гвардию под корень извели.
— А чего мы не так сделали? Нормально всё. Разве мы не ленинцы? Тебе разве Коба телеграмму не присылал?
— Что мы с тобой, как два раввина, вопросами разговариваем? Какая ещё телеграмма?
— Тебе дословно? Пожалуй, не стоит. В литературном изложении это понятнее. Иосиф Виссарионович информирует, что если мы сами нахуе…, да, натворили, так самим и разъё…. Короче — чтобы всё было хорошо. В противном случае обещал лично нас…. Там дальше плохо пропечаталось, я не разобрал.
— Понятно, — протянул Ворошилов. — Вернее, ничего не понятно. А про Норвегию Коба ничего не написал? Жалко…. Я уж было хотел им войну объявить. Не то, чтобы официально, а так, в ответ на провокацию. Чего лыбишся?
— Чем ты воевать собрался, позволь поинтересоваться? Может, клюквой закидывать? Так, говорят, на неё год неурожайный выдался. Недостаточно развесистая выспела. К твоему сведению, если лень данные разведки почитать, у них два броненосца береговой охраны в наличии. Старьё, конечно, но калибра, для наших корыт, хватит. Эсминцев штук шесть или семь. Да к ним в придачу полтора десятка миноносной сволочи. Мелочь, типа тральщиков и минзагов, считать не будем, а вот подводные лодки учесть следует. Нет, Клим, Коба прав, лучше дружить, пока воевать нечем. Но, стоило бы посмотреть, как ты с рыбацких баркасов на абордаж пойдёшь.
— Зачем мне самому? — Обиделся на товарища Главком. — У нас Северный Флот есть, мне Тухачевский докладывал.
— Нашёл кого слушать. Ты когда-нибудь норвежскую селёдку видел? Так у неё уши в три раза больше нашего Северного Флота.
— У селёдок нет ушей.
— Это понятно. А у тебя кораблей на севере нет. Только три подводных лодки на прошлой неделе в Мурманск пришли. Хотя…. Если плавмастерскую "Красный Горн" замаскировать под дредноут….
— Злой ты человек, товарищ Каменев.
— Зато честный, Клим.
Житие от Гавриила
— Это и есть король? — Усомнился Лаврентий Павлович, разглядывая в бинокль надвигающуюся серую тушу норвежского броненосца. — Не похож. Я их не такими представлял.
— Ты что, товарищ Берия, королей ни разу не видел? — Изя, оседлавший чугунный кнехт, пренебрежительно сплюнул за борт. — Обычный монарх, тем более конституционный. Такие в Европе по рублю за пучок идут.
— Не приходилось мне при жизни с самодержцами встречаться, — посетовал Лаврентий. — А после жизни, тем более. Сам знаешь — не попадают к нам короли. А вот, кстати, Гавриил Родионович, Что потом с людьми в этом мире будет?
— В каком смысле? — Не понял я.
— В прямом. Вот сейчас живут на планете люди, рождаются новые, умирают, гибнут. А дальше? Куда их?
— Так ты в глобальном смысле? — Не дал мне ответить вездесущий Израил и сам полез с пояснениями. — Всё обычным порядком. Наши, если они действительно НАШИ, после небольшой проверки попадают в соответствующий дубликат Райских Кущ. Потому и стараемся не злоупотреблять со множественностью миров, количество работы возрастает, а нам раздваиваться не положено.
— А не наши куда? — Не унимался любопытный Берия.
— Никуда. Кому они, нафиг, нужны? — Поддержал я Изю. — Лишние души развоплощаем, во избежание попадания к вероятному противнику, а освободившуюся энергию обычно сбрасываем в виде тайфуна или урагана где-нибудь над Атлантическим океаном.
— Так все эти "Катрины"…?
— Ерунда, не бери в голову. Мелкие побочные эффекты. Вот если бы у тебя был выбор между Новым Орлеаном и Арзамасом?
— Ты бы ещё Нью-Йорк для сравнения выбрал. Конечно, Арзамас нужнее. Там гуси…. Стало быть, — Лаврентий поправил сползающее под напором ветра пенсне, — и у Сталина в этом мире есть шанс не стать Вечным Грузином?
— Беспокоишься? — Поддел комбриг Раевский. — Это правильно. Ворон ворону в глаз не плюнет.
Товарищ Берия отвернулся, оставив выпад Изяслава Родионовича без ответа, и первым заметил появление Иосифа Виссарионовича на палубе «Челюскина».
Пижон наш вождь, ей Богу пижон. Это в такую-то погоду фасон давить? Ладно, ещё скалистые обрывы острова Кренкеля защищают нас от мощного дыхания Северного полюса, но всё равно, свежий ветерок сдувает фуражку с головы и пробирается под шинель. Нет, я бы не согласился при плюс одном градусе форсить в белоснежном кителе, пусть даже и застёгнутом под горло. А одёжка до чего знакомая, ещё бы чёрных орлов на погонах — вылитый царский адмирал. И кортик обязательно.
И не холодно ему? Видимо сигнальщики разглядели, что норвежский монарх тоже в одном мундире, только чёрном. Уже без бинокля видно как сверкают галуны и награды. Ну ещё бы, одновременно адмирал норвежского, английского и немецкого флотов. Или кайзеровское звание уже не считается? А у какого ордена синяя лента через плечо? Как свидетель на свадьбе. Скромнее надо быть, товарищ король. Может он свататься приехал? Но у нас невест нет. Тогда к кому? Посмотрим.
А товарищ Сталин, не раздумывая, сразу ко мне направился. И чего привязался? Не хочу я становиться наркомом Государственной Безопасности. Пусть Лаврентия назначит, зря что-ли он такой заботливый?
— Товарищ Архангельский, Вы, помнится, говорили, что владеете норвежским языком. Не согласитесь поработать переводчиком на нашей встрече?
— Это и я смогу, — лезет не в своё дело комбриг Раевский. — Чего там владеть? Словарный запас в пять тысяч слов, из них половина для обозначения оттенков плохой погоды. А ещё четверть — рыболовные термины и инструкция по засолу и копчению сёмги. Могу научить часа за полтора. Романы писать не сможете, но для стихов достаточно.
Иосиф Виссарионович шутке посмеялся, но от услуг Изяслава Родионовича отказался, предложив, взамен, исполнить роль тамады на официальном обеде. Изя, в свою очередь, ответил отказом.
Между тем броненосец остановился в полутора милях от нас, дальше не пустила большая, чем у нас, осадка, и спустил на воду моторный катер. Вот она, буржуазная изнеженность в действии — боятся ручки вёслами натрудить. Хотя, если Хокон, двоюродный брат последнего императора, знаком с традициями русского гостеприимства, то его можно оправдать. Моторы, в отличии от матросов, пьяные не бывают.
По моей команде почётный караул троекратный салют. Если бы вслед за выстрелами по трапу не поднялся глава сопредельной державы, всё это действо могло напомнить скромные похороны отставного штабс-капитана в киевском захолустье. А куда деваться? Норвежский гимн в исполнении самодеятельного ансамбля народных инструментов звучал настолько похабно, что решили обойтись без него, во избежание международного конфуза. Короля сопровождал грузный моряк со шкиперской бородкой, когда по скулам и окраинам подбородка идёт рыжая растительность, а верхняя губа и щёки похабно голые.
Я пригляделся к погонам и нашивкам второго гостя. Надо же — полный адмирал. Нет, я не про толщину, хотя и она присутствует. Звание такое. Помнится, в 1905 году контр-адмирала на весь флот хватало. Ну, понятно, буржуи.
— Мы рады приветствовать Ваше Величество на борту советского корабля, — коротко, почти незаметно поклонившись, произнёс Сталин.
Я перевёл его слова на северное варварское наречие. Как говорит! Словно вместо полицейских протоколов изучал дипломатический. А с него станется. При титуловании глазом не моргнул. Не иначе к себе уже примерял. И пусть, у человека работа такая. Ему тоже карьеру сделать хочется.
Хокон крепко пожал протянутую руку Сталина, и ответил на русском языке, чем удивил даже меня.
— Я тоже искренне рад, Ваше Высокопревосходительство, приветствовать в Вашем лице весь советский народ. Позвольте выразить негодование в адрес бандитов, покушавшихся на Вашу жизнь, и заявить о полной непричастности правительства и народа Норвегии к столь гнусному злодеянию.
Виссарионыч расцвёл в улыбке, видно быть высокопревосходительством тоже понравилось. Он набрал в грудь воздуха и приготовился к ответной речи.
Житие от Израила
Боже мой, ты меня слышишь? Ответь верному архангелу твоему. Молчишь. Спасибо тебе, господи, за молчаливость. Вот за это люблю и уважаю Вот только ответь, почему люди, созданные по образу и подобию твоему, такие болтуны?
