— Лиззи, ты можешь что-нибудь с этим сделать? — спросил Дортмунд, разводя руками.
Опустив глаза, моя наставница взвизгнула и подпрыгнула на месте с неожиданной для её комплекции прытью.
— Вы что здесь устроили?! — завопила она. и заметалась между вёдер, из которых продолжала хлестать вода. — Утопить нас всех решили?!
— Просто сделай с этим что-нибудь!
— Да что я с этим сделаю?! — кричала Каварелли, размахивая руками. — Если только сливать это всё куда-нибудь!
Тут маги переглянулись и в голос начали читать речитатив на неизвестном мне языке, а когда закончили, между ними образовалась воронка, в которую, закручиваясь, стала утекать вода.
Я осторожно прохлюпала по воде к воронке и с любопытством заглянула в неё. Пола видно не было. Вообще не было ничего видно, только бушующая стихия не могла сопротивляться неведомой силе.
— Осторожнее, дорогуша, не приведи Создатель, вас тоже затянет.
Вода стала постепенно убывать, но из вёдер хлестало не меньше прежнего, так что победы в этой войне пока не предвиделось. Мы с магами залезли с ногами на подоконники и стали наблюдать. Именно в такой позе застал нас вернувшийся лорд Уэйн. Он уже разулся, закатал штанины по колено и, осторожно ступая по воде, нёс новую склянку.
— Сейчас-сейчас! Сейчас всё исправим!
И он стал усердно капать в каждое из тех вёдер, которые поставляли в замок жидкость.
— А шуму-то сколько вокруг этих Уэйнов! — шепнула Каварелли. — А на деле — пшик!
Однако, вопреки её словам, вёдра действительно перестали генерировать воду, и уровень стал заметно снижаться.
— Я же говорил! — воскликнул Тони, демонстрируя свою склянку. — Работает! Надо только немного додумать рецептуру, и тогда это зелье взорвёт рынок! Назову его… водопад! Нет… Фонтан!.. Нет…
— Потоп! — крикнул Дортмунд, сдерживая смех. — Назови его — потоп!
Алхимик хмыкнул в ответ и с задумчивым видом снова пошёл прочь со своего этажа.
— Думается мне, ничего этот умник сегодня не сделает, — заметила Каварелли, спрыгивая с подоконника. Вода уже почти полностью убежала в воронку, оставшись на полу лишь отдельными лужицами.
— Это что у вас тут происходит? — раздался возглас в конце коридора, и мы обернулись. Там стоял, уперев руки в бока, мистер Грей, но что-то в нём неуловимо изменилось.
— Это что, Грей? — спросила Каварелли, а Дортмунд не смог больше сдерживать смех. Он сложился пополам и расхохотался так, что мне стало страшно за его лёгкие.
— Вы что на себя напялили?! — воскликнула я, осторожно, чтобы не поскользнуться, подбегая к Грею с Уэйном. Тони выглядел совершенно ошарашенным, а Грей грозно осматривал влажный коридор.
— У меня из-за вас потолки протекают! Краска трескается! По потолку пятна пошли!
— Да ответьте же, наконец, вы почему в платье?!
Да-да, мистер Грей стоял в платье горничной, которое оказалось ему коротковато, и походило скорее на платье разносчицы в каком-нибудь пригородном трактирчике, в котором услуги не ограничивались харчами и койкой.
— Не могу же я пачкать свой костюм какой-то пылью, — хмыкнул в ответ он.
— Почему же вы не выбрали лакейский наряд?
— Потому что лакеи не убирают! Вы что, считаете зазорным одевать платья? Вы, леди, и сама постоянно в юбках.
— Но я-то девушка!
— А я, — с театральнм апломбом ответил вампир, — вживаюсь в образ!
Он развернулся, и тут Уэйн, который всё это время стоял с таким лицом, словно очень хотел в туалет, шлёпнул вампира по мягкому месту! У меня медленно опустилась челюсть.
Вампир обернулся на алхимика, тот подмигнул:
— До миркутанского ореха тебе ещё далеко!
И побежал вниз по ступенькам, то и дело оскальзываясь, пока вампир не догнал и не ответил ведром по голове.
Я помотала головой. Дурдом!
— Пойдёмте взглянем, как там дела у мистера Грея, — предложила я своим провожатым, когда оба скрылись на первом этаже.
— Да мы видели уже, как у него дела, — прыснул Дортмунд. — Вы знали, что он когда-то играл в труппе бродячих артистов? Довольно известная была личность лет двести назад, но потом власти прознали про его природу — и пришлось ему уйти в подполье. А так-то ему женские роли примерять не впервой. Ностальгирует.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ого! — воскликнула я с новым любопытством. — Откуда вы знаете?
— Работа у меня такая, — усмехнулся маг, когда мы уже начали медленно спускаться по влажным ступенькам. — Я ведь лично проверял каждого из них, выяснял детали биографии, искал признаки недобрых намерений…
Я вскинула бровь:
— И много вы встретили таких, кто пришёл с недобрыми намерениями?
— Достаточно. Нагло врали, что родились в одну из указанных дат, но отсеивались уже на этапе магической проверки. Печать феи — это, знаете ли, вещь специфическая, её не подделаешь…
— Печать феи? Впервые слышу!
— Да вам, дорогая, и не положено слышать, вы же не учились в академии, — пояснила Каварелли вместо Дортмунда. — Это своеобразное свечение ауры, которое обязательно присутствует у избранных. Теоретически можно просто осмотреть всех людей королевства, чтобы отыскать среди них всех избранных.
— Кстати, к нам пришла одна девушка, — заметил Дортмунд. — Мы очень удивились. Дата подходила, и печать феи тоже…
— Да-а, мы даже грешным делом хотели проверить, в самом ли деле она девушка, — хохотнула наставница.
Мистеру Грею достался пролёт гостевых комнат, аналогичный тому, в котором поселили избранных. На полу ковёр, с одной стороны огромные окна в пол, с другой — череда дверей, на каждой из которых красовался свой орнамент. Одна из них оказалась открыта, и из неё доносились какие-то звуки. Заглянув, мы обнаружили мистера Грея, который в платье горничной усердно смахивал пыль с помощью специальной метёлки, сделанной из мягких перьев.
— Здравствуйте, дамы, и вам тоже, лорд Дортмунд, — поздоровался он, всё с тем же театральным апломбом присев в реверансе. — Чем могу служить?
— Я смотрю, у вас дело спорится, — улыбнулась я.
— О, уборка — это ерунда! — ответил вампир, взмахнув метёлкой. — Мне довелось держать пригородный трактирчик на десяток комнат. Прислуги почти не было, поэтому всё сам: и порядок навести, и харчей приготовить, и обслужить редких посетителей. Но я не жалуюсь, это было довольно весело.
— Вы прямо на все руки мастер.
— Поживите с моё, — подмигнул он, — и не такому научитесь. Когда вам несколько сотен лет, и все друзья давно покинули этот мир, приходится находить интерес к жизни в самом себе.
— Рада, что у вас получается, — вежливо ответила я и, прикрыв дверь, обратилась к своим провожатым: — А он вообще… нормальный?
— В смысле? — не поняла Каварелли.
— Ну… у него когда-нибудь семья была? Жена там, дети…
— Была, — уклончиво ответил Дортмунд и молча пошёл обратно по коридору. Я поторопилась его догнать.
— Ну, и?
— И… — тяжело вздохнул маг. — Двое сыновей, оба вампиры, жена — человек, из той же труппы. Жена медленно старела у него на глазах, а потом сердечный приступ. Сыновья попали под массовые казни иных, оба не дожили даже до своего первого столетнего юбилея.
— О… — протянула я и оглянулась назад, словно могла бы увидеть сейчас смахивающего пыль Грея. Но услышала только звук взбиваемой подушки.
Какое-то время мы с магами бродили по всему западному крылу. Бэримор куда-то пропал, оставив вместо себя лишь выданное ему ведро со шваброй, Джеймс усердно убирался в подсобках, но исчезал всякий раз, как я пыталась с ним заговорить. Дракон тихо ругался себе под нос, размахивая шваброй, и даже не заметил, когда я тихонько заглянула на его этаж.
Принц Артаур тем временем стоял у лестницы, наклонившись к самому полу, и тряпкой собирал с пола воду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— О, его королевское высочество принял вызов? — заметила я, наблюдая за его эффектно выставленным мягким местом.
— Его королевское высочество своим словом не раскидывается! — ответил Артаур, выпрямившись, и утёр лоб запястьем. — Тони там отчудил, а у меня весь коридор залило.
