много итальянцев. Приходилось прогонять тех, кто прятался, чтобы подсматривать за Эсме и Сахарой.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Предполагалось, что это закрытая съемка, а я оглядываюсь и вижу трех парней, которые втроем держат шторку. «Секундочку, – говорю, – это втроем надо держать? Пусть проваливают!»
Рассказ Мизинца о его любви к Кейтилин Старк предвосхищает будущее, когда он предаст Неда. «Знаете, чему я научился, проиграв тот поединок? – риторически вопрошает он. – Я понял, что так мне не победить никогда. Это их игра, их правила. Я не стану с ними драться, я поимею их. В этом я мастер. Только поняв, кто ты есть, можно получить то, что хочешь».
ДАНИЭЛЬ МИНАХАН: Речь Мизинца как бы облагораживает секс двух девиц. Мы хотели, чтобы все это в целом шокировало и в то же время позволило лучше его понять. Здесь затрагиваются разные аспекты – порно, юмор, угроза, сочувствие к влюбленному юноше – будто по серпантину едешь. Напоминает сцену из «Американского психопата» с Патриком Бэйтменом и двумя проститутками – я как раз и пытался сделать нечто подобное. Эйдан Гиллен выше всяких похвал, он полностью в теме. И Эсме хороша, но теперь ее имя, к сожалению, неразлучно с лесбийским фистингом.
ДЭН УАЙСС: Джорджу хорошо: он может просто написать, кто о чем думает, а нам приходится искать другие пути. Девицы из борделя единственные, кому Мизинец может сказать, кто он и почему делает то, что делает, – они ведь целиком в его власти.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН (МИЗИНЕЦ): Монолог снимался одновременно с тем, что на заднем плане. Один из тех случаев, когда я жалею, что не настоял на соблюдении элементарной дистанции. График был плотный, не все идеи учитывались – а может, я и не прав был. Я заучивал текст, идя по Эглантайн-авеню в Белфасте, и тогда же в первый раз понял, что все дело в одной только Кейтилин. Что бы там ни делали по моей указке Эсме и Сахара, я переношусь на двадцать лет в прошлое, предаюсь меланхолии и горьким воспоминаниям. Раньше я сам играл в откровенных сценах, дело это житейское и меня не смущает, а Мизинца и подавно.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Я тогда в первый раз работала с Эйданом и единственный раз так одурела от чьей-то звездности, что двух слов связать не могла. Не знаю, почему это случилось именно с ним. Он такой спокойный, загадочный, недосягаемый, а я голяком снимаюсь. Но тут мой гример говорит мне: «Брось, Эсме, он такой славный, давай поздоровайся». Думаю, Эйдан тоже что-то почувствовал – сам подошел и сказал: «Привет, Эсме, как дела?»
Позже в интервью с Collider Гиллену задали вопрос о шарме Мизинца как у секс-символа. «Не знал, что я секс-символ, – ответил актер. – Меня это несколько удивляет… он ведь во многом неприятен или может казаться таким, а его отношения с Сансой Старк весьма неординарны».
В 2018 году HBO первой из телекомпаний пригласила на съемки специалиста нового типа – координатора интима, обеспечивающего психологический комфорт в откровенных сценах. Но в первых сезонах «Игры престолов» актеры большей частью выходили из положения сами.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Тогда об этом почти и не говорили. Но Даниэль Минахан накануне разбирал с нами, как это будут снимать, чтобы нам было спокойнее, – то же самое, в сущности, сейчас делает координатор интима. Думаю, такие беседы очень полезны – намного лучше, чем когда вас бросают в воду и предоставляют выплывать самим.
Впрочем, подобные сцены не всегда были связаны с неловкостью или стрессом. Бывало и смешно – например, когда в обитель порока явилась Дайана Ригг.
ДЭЙВ ХИЛЛ: Мы готовились к встрече Оленны с Мизинцем в борделе. Дама Дайана огляделась и говорит: «А что же секс-игрушек так мало? Разве презервативы из овечьей кожи не должны тут валяться?» – «Вы абсолютно правы», – сказал я, оценив ее познания в области старинных сексуальных «устройств».
Глава 8
Битва за битву при Черноводной
В первом сезоне сериала HBO «Рим» мы видим, как два легендарных полководца, Юлий Цезарь и Гней Помпей Великий, из союзников превращаются во врагов. Перед решающей битвой Цезарь, как известно, провозглашает: «Победа или смерть». Далее следуют несколько секунд расплывчатых крупных планов с мечами, бьющими о щиты в замедленной съемке, и вот усталый полководец возвращается в свой шатер.
«Известите Рим, что победу одержал Цезарь», – говорит он и ложится вздремнуть, утомленный боем, которого мы не видели.
До «Игры престолов» все битвы в сериалах показывались примерно так же: долгие приготовления, а потом краткий фрагмент самого сражения.
Но кульминация мартиновской Битвы королей представляет собой как раз этот бой и занимает целых пять глав. Самопровозглашенный король Станнис Баратеон вторгается в Королевскую Гавань с моря, Тирион организует оборону столицы. Мы, как зачастую бывает у Мартина, сочувствуем обеим сторонам. Нам хочется, чтобы Тирион одержал верх и выжил, но не хочется, чтобы победил юный психопат Джоффри. Станнис теплых чувств не вызывает, однако на Железный Трон он претендует законно и на его стороне воюет симпатичный нам Давос Сиворт.
И в сериале, и в книге Мартина Тирион поджигает корабли Станниса разновидностью напалма – диким огнем. Но в книге он также протягивает поперек Черноводной огромную цепь… Дадим слово самому Мартину.
«Поперек Черноводной протягивается гигантская цепь, чтобы Станнис, войдя в гавань, не мог повернуть назад и оказался в ловушке, – объясняет автор с горящими от азарта глазами. – Корабли сталкиваются, образуя временный мост через реку. На южном берегу у Станниса огромное войско. Солдаты вступают на мост, требушеты защитников города начинают метать в них дикий огонь, а после по приказу Джоффри туда же летят тела сторонников Станниса…»
Тирион возглавляет вылазку у Королевских ворот, Серсея и Санса укрываются в замке, ожидая исхода битвы.
Все очень эпично, крайне сложно и может, по мнению Мартина, осуществиться только в читательском воображении.
Вплоть до этого момента в «Престолах» избегали снимать такие сцены, но сражения первого сезона, на Зеленом Зубце и в Шепчущем лесу не настолько важны для действия. «Некоторые битвы прекрасно можно провести и за кадром, – говорит Дэвид Бениофф, один из авторов сериала. – Но второй сезон весь посвящен войне, и мы, не сняв самое главное сражение этой войны, обманули бы ожидания зрителей».
Была лишь одна проблема. Вернее, их было много, но основная была одна: невозможно было снять великую битву с бюджетом второго сезона. Авторы пообещали HBO, что широкомасштабных военных действий в сериале не
