– Вот именно, Костя. Опять смерть Иванова ускользает из наших рук, – сокрушенно махнул рукой Турецкий. – Если Чижа не отыщут, то… И судмедэкспертиза не поможет: мало ли людей с одной группой крови.
Турецкий попрощался и вышел из кабинета. А может, и к лучшему, подумал он, уже сидя за своим столом и черкая ручкой на листе. Если бы вчера состоялся допрос Чижа, то Ангелина уже сегодня была бы арестована. А в той игре, которая, как сказал Меркулов, только начинается, эта дамочка нам нужнее на свободе.
Турецкий остановился посредине просторного кабинета и стал разглядывать обстановку.
– Что будем пить, Александр Борисович? – раздался высокий, но жесткий голос.
Турецкий оглянулся. Из боковой двери, ведущей, по всей вероятности, в комнату отдыха, вышел коренастый, пожилой мужчина с проседью на висках. Дорогой костюм, галстук, прижатый к рубашке дорогой английской булавкой, – все выдавало в хозяине кабинета бизнесмена высокого полета.
– Как вы узнали, что это я? – поинтересовался следователь.
– Ничего сложного: видеоконтроль за всеми входами.
– Ну да, конечно… – буркнул следователь.
– Так что будем пить? – повторил свой вопрос Тураев.
– А это обязательно?
– В неофициальной беседе это желательно, – улыбнулся Тураев и кивнул на дверь, ведущую в комнату отдыха. – Проходите.
В небольшой в сравнении с кабинетом комнате уже был накрыт стол.
– Ого! – не сдержался от восклицания Турецкий. – С моей стороны было бы весьма неосторожно садиться с вами за такой роскошный стол…
– Почему вдруг? – удивленно вскинул брови Тураев.
– Пойдут кривотолки о том, как бизнесмен Тураев прикармливает следователя Турецкого.
– Ну вы не золотая рыбка, Александр Борисович, а я – не старуха у разбитого корыта, хотя все под Богом ходим! Люди, которые работают у меня, знают, что только я могу давать им каждый месяц солидную зарплату. Зачем же они будут подсиживать курочку, несущую золотые яйца?
– Однако, насколько я слышал, кому-то вы дорогу перешли.
– Это еще вопрос, кто кому перешел! Но иных уж нет…
Тураев наполнил рюмки, они выпили, и начался деловой разговор.
– Я вполне допускаю, Александр Борисович, что, прежде чем идти ко мне, с кое-какой информацией обо мне вы ознакомились.
– Ознакомился, конечно. Точнее, сам я информацию не искал, мне принесли ее на блюдечке с голубой каемочкой.
– Понятно. Значит, вы меня реально оцениваете?
– Вполне. На такой высоте быстро убирают лишних…
– Но я пока еще здесь, хотя кому-то я – кость в горле. Пожалуй, вы догадываетесь, зачем я вас пригласил?
– Догадываюсь: о телевидении будем говорить.
– Ну почти. Хотя прежде – о двух моих коллегах по концерну, Олеге и Сергее Колобовых. Не буду скрывать: Юрия Степановича Иванова они навещали по моей просьбе.
– И что они сделали с Ивановым?
Тураев удивленно приподнял брови.
– Насколько я знаю, среди мертвых только Олег.
«Не знает или притворяется?» – подумал Турецкий, а вслух заметил:
– Тогда среди кого Иванов?
– Не пастух я партнеру моему…
– Не лукавьте, Ильяс Георгиевич, еще какой пастух! Другое дело, что сами с хлыстом не ходите.
– Знаю вас как человека неподкупного, Александр Борисович…
– Это откуда же? Наши дорожки до сих пор, кажется, не пересекались.
– Мы тоже собираем банк данных, – улыбнулся Тураев.
– Хорошо, буду знать и сторониться порочащих связей. А теперь поведайте, что вы хотите от меня?
– Во-первых, хочу развеять возможные подозрения в том, что я желал бы неприятностей господину Иванову…
– Развевайте, – Турецкий сделал приглашающий жест.
– Отношения концерна «Кононг» и телекомпании Иванова носили не столько экономический, сколько политический характер, если брать в расчет наш интерес…
– А его интерес?
– Конечно, деньги! Так вот, началось с того, что вложили мы в его компанию изрядную сумму. Теперь уже неважно какую. Нам было совершенно безразлично, кого из претендентов на президентское кресло он будет лоббировать. Главное, чтоб он не забывал провести в Думу нашего человека. Небось, спросите сейчас, кого?
– Не спрошу. Пока. Сейчас более интересно, насколько ради вас расстарался Юрий Степанович?
– Немного. Собственно говоря, почти никак. Пару раз упомянул добрым словом и разок показал фотографию.
– Так, может, еще исправится?
– Уже нет…
Турецкий внутренне подобрался: неужели скажет сейчас, что Иванов покойник?
– Почему же нет? – спросил Турецкий.
– Потому что место нашего человека в Думе уже занято.
– Ах вон что. Тогда, конечно, у вас есть все основания для недовольства. И если учесть, что в таком деликатном случае, как ваш, в арбитражный суд, да и в обычный, гражданский, не пойдешь…
– Понимаю, куда вы клоните, но вынужден вас разочаровать. С директором телекомпании заключен юридически оформленный договор, согласно которому «Кононг» перечисляет на счет телекомпании энную сумму в счет будущей рекламы. В случае невыполнения условий договора одной из сторон подлежит возврату перечисленная сумма плюс неустойка. Если бы Иванов все заплатил сполна, у него остались бы только дешевые рабочие портки и ручная видеокамера первого поколения.
– В таком случае, вполне объяснимо то, что он сделал, – заметил Турецкий.
– Что именно вы имеете в виду?
– То, что он решил спрятаться от вас в царстве мертвых, подкинув вместо своих бренных останков труп своего врага.
– Ну какой Олег Колобов ему враг?
– Полагаю, что все люди, имеющие отношение к концерну «Кононг», для него враги.
– Все это было бы верно или хотя бы похоже на правду, дорогой Александр Борисович, если бы мы требовали от Юрия деньги.
– А вы ничего не требовали? Как Христос щеку, подставили другой карман?
Тураев улыбнулся:
– Этого от нас тоже ожидать трудно.
– В таком случае, что могло испугать его до смерти?
– Могу только предполагать, что у него завелись другие партнеры, очень возможно, наши конкуренты, ради которых он предал нас, а потом, в свою очередь, и тех ради кого-то третьего. Но те ребята подобных шуток не прощают.
– Вы предполагаете или знаете?
– У нас, знаете ли, всего уже мало, а фирм еще много, поэтому каждый, кто делает такой же бизнес, наш конкурент.
– Хорошо, я понял, что получаю дозированную информацию. Но у меня еще вопросик: вам Иванов нужен живым или мертвым?
– Живым, конечно!
– Зачем? Чтобы примерно казнить?
– Нет.
– А вы не допускаете, что Сергей Колобов сделает это самолично?
– Нет.
– Почему?
– Потому что если он это сделает, его тоже ждет суровое наказание.
– Родственные отношения выше служебной иерархии.
Тураев с сомнением покачал головой.
– На Кавказе – может быть. У нас стереотипы меняются. К тому же Иванова еще надо найти, а у Сергея нет времени, которое можно потратить на поиски.
– И вы ждете, когда мы его найдем?
– Да.
– Но если найдем его мы, вам вряд ли удастся свести с ним счеты, особенно если на нем повиснет убийство.
– Да ради Бога! Будет надо, доберемся до него и в камере – вам ли не знать! Дело вот в чем. Концерн «Кононг» учреждает премии, которые получите вы и те ваши товарищи, которых вы назовете.
– За Иванова?
– Да.
– И большая, извините, премия?
– Ну, скажем, несколько ваших месячных окладов.
– Совсем неплохо! Но, вероятно, имеются какие-то условия? – начал игру Турецкий.
– Конечно. Для всех ваших коллег, которые попадут в платежную ведомость, скажем так, главный критерий – скорость. Вам я скажу правду. У Юрия Иванова имеется видеокассета, которая мне очень нужна. Если вы его найдете и будете брать, то надо проследить, чтобы случайно одну важную кассету не повредили.
– Кассету?! – вырвалось у Турецкого.
– Что это реакция у вас такая бурная, Александр Борисович? – улыбнулся Тураев. – Наверное, думали, что будете у меня про нее допытывать, а Тураев возьми да сам вам о ней скажи… Так?
– Не совсем, – взял себя в руки следователь. – Значит, мы должны ее у Иванова отнять и передать вам? – уточнил он.
– Совершенно верно.
Некоторое время в комнате царило молчание. Затем Тураев наполнил рюмки, жестом пригласил следователя к выпивке и сказал:
– Не деликатничайте, Александр Борисович, спрашивайте, что за кассета. Я ведь понял, что вы уже о ней что-то знаете.
Турецкий хмыкнул и повторил:
– Что за кассета?
– На ней записана та самая передача, ради которой мы вбухали в телекомпанию деньги. Это наш заказ Иванову. Скрытой камерой записан разговор двух жуликов от правительства о том, как и на чем они будут заколачивать бабки в следующем году.
– Вам эта пленка нужна для шантажа? – поинтересовался следователь.
– Если так можно назвать выпуск этой записи в эфир, то да. Нам очень нужна эта кассета. Что скажете, Александр Борисович?
