— Ты считаешь, что вот это — обман? — И он легко провел большим пальцем по ее горячей, пылающей щеке.
От Снежной королевы не осталось и следа.
Софи судорожно дышала, ее груди, едва прикрытые кружевным бюстгальтером, быстро вздымались и опускались.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— И не догадываешься? — поддразнил ее Лон и поцеловал в шею.
Она ахнула. И перестала вырываться.
Он еще раз поцеловал ее, на этот раз чуть ниже, и она с шумом вдохнула воздух.
— Не догадываешься? — повторил он, и на его губах стала медленно появляться многозначительная усмешка. — И ничего не чувствуешь?
Софи нервозно провела языком по губам.
— Ну, не то чтобы ничего.
— Тогда что именно?
— Горячо.
Желание, острое и безжалостное, пулей пронзило Лона.
— Посмотрим, сумею ли я тебя остудить. — Лон наклонился к Софи и впился губами в ее губы.
Он ощутил вкус леденца, прохладного мятного леденца, но, как только он раздвинул ее губы и проник в ее рот, холодок сменился жаром. Его язык исследовал ее верхнюю губу, ее мягкий, влажный рот.
Лон целовал Софи не спеша, смакуя каждое мгновение.
Софи застонала, когда поцелуй стал обретать силу, и вцепилась пальцами в грудь Лона. Одежды на нем не было, поэтому она могла только слегка захватить кожу, как будто стараясь не отпустить его от себя.
Он нажал на нее, уложил на нагретый солнцем камень; сначала бедра, потом спину, наконец, плечи. Распластав ее, он устроился на ней сверху. Нагая кожа к нагой коже. Софи задрожала под Лоном, и все его тело сделалось твердым, как гранит.
Он хотел владеть ею, знать ее, но еще больше хотел открыть ей свое желание.
Одно движение его губ — и ее губы разомкнулись. Он дразнил ее, целовал, и его поцелуи не проникали вглубь, не насыщали. Ее ладони скользили вверх и вниз по его груди в бессознательном стремлении найти удовлетворение.
Она не Снежная королева, подумал Лон. Она горячая, горячая неподдельно. Ее тепло, ее сдавленная мольба увлекали его в пропасть. Он сжал губами кончик ее языка и втянул его в рот. Он тонул в осязании ее, в ее вкусе. Она дрожала и извивалась под ним, почти беспомощная в его руках.
Софи вцепилась в Лона. Голова у нее кружилась, нервы вопили. Ее тело зажило собственной жизнью. Ее мышцы трепетали, дрожали, расслаблялись.
Никогда в жизни она не знала такого экстаза. Вот что она всегда мечтала испытать, и ей все еще было мало.
Лон приподнял голову, Софи вытянулась, стараясь быть ближе. Ее бедра двигались, повинуясь собственным импульсам.
Она издала сдавленный гортанный звук. Горячо, пронеслось у нее в голове, как же меня всю жжет.
Лон просунул ладонь между ее ног и раздвинул ее бедра.
Она изогнула спину, чтобы поймать его и получить целиком, потому что если не получить целиком, то она сойдет с ума. Она впилась ногтями в его грудь, подняла бедра.
Но Лон медлил, и Софи ждала. Никогда еще ей не доводилось быть такой страстной и чувственной. Он терся о ее тело, и ей было крайне необходимо, чтобы его ладони легли на нее и изучили ее.
— Ну как, остыла? — спросил он и быстрым движением пригладил свои темные волосы.
Софи не могла вновь обрести дыхание. Она лежала на камне в прострации, сердце тяжело стучало в безумном темпе. Ей казалось, что по ее жилам течет раскаленная лава.
— Нет, — коротко ответила Софи и медленно села.
— Это интересно, — отозвался Лон и наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Будь это чем-то фиктивным — обманом, — ты бы сейчас уже была холодна. Нет, еще холоднее. Ты была бы как лед. Если люди не нравятся друг другу, если их не влечет друг к другу, они так не воспламеняются.
— Неправда, — выдохнула Софи. — Секс возбуждает очень многих.
— Верно, carida, но я давал тебе не секс. Я отдавал себя. Это я любил тебя. — Он снова выпрямился, и его лицо приняло необычное выражение — жесткое, бесстрастное. — Итак, если ты хочешь меня, а я думаю, дело обстоит именно так, ты меня получишь. Вместе с кольцом, брачным свидетельством и обещанием провести вместе остаток жизни.
— Чтобы заниматься любовью, не обязательно вступать в брак.
— Правда?
Софи обхватила руками колени.
— Смейся надо мной. Меня это не трогает. Мне не стыдно признаться, что я хочу роскошного секса. Я его никогда не знала, но у меня был муж.
— Это был роскошный муж?
— Заткнись.
Лон изучающе рассматривал ее.
— По иронии судьбы, Софи, я много занимался сексом, в частности роскошным, но жены у меня никогда не было. Даже дрянной. И я хочу иметь жену.
— Мистер Мастер, если не ошибаюсь? — фыркнула Софи, поднимаясь на ноги.
Она знала, что взгляд Лона шарит по ее груди, бедрам, голым ногам, но уже не намеревалась строить из себя оскорбленную невинность. Ей приходилось быть с мужчиной. Она знала, как устроено человеческое тело. У нее есть кое-что. У него есть кое-что. Это данность.
Она заставила себя пройти к тому месту, где сушилась на солнце ее одежда, настолько спокойно, насколько это было в ее силах. И попыталась одеться, как одевалась всегда, несмотря на то что руки немилосердно дрожали. Она застегнула молнию на темно-зеленых брюках и натянула майку.
Надев ботинки и аккуратно зашнуровав их, она направилась к выходу из грота.
Лон знал, что мысли ее в беспорядке. Знал, что она не может справиться с потоком чувства определенного рода. Или с напряжением определенного рода.
Ты, Софи, не избавишься от него в этот раз, шепнула она про себя. Но она и не хотела избавляться от него. Он был ей нужен, но на ее условиях.
Ей нужны простые, удобные отношения. Она взглянула на жесткое лицо Лона. Брак с этим человеком не отвечает ее представлениям о простоте или удобстве.
— Что конкретно тебя пугает?
Вопрос Лона буквально пронзил ее, проколол ее кожу.
— Все.
— Точно и понятно.
Она щелкнула резинкой для волос.
— Хорошо, одно я назову. Доверие. Я тебе не доверяю.
Он шагнул к ней, и она почувствовала, как сужаются в щелки его глаза. Бицепсы заходили ходуном под его рубахой.
— Я когда-нибудь подводил тебя? Не оправдал твоих ожиданий? Говори, когда я заслужил…
— Ты не рассказал мне правду о Клайве.
Лон застыл. Он стоял перед Софи — высокий, неподвижный, безмолвный.
— Или правду о себе и спасательных операциях, которые ты проводишь со своими друзьями. Или о том, как вы с Клайвом были связаны с Федерико.
Лон по-прежнему молчал.
Софи засунула руки в карманы, силясь совладать с безумием, поднимавшимся в ней.
— Ты скрыл от меня то, что мне необходимо знать.
