мышцах слабость, а во рту — пустыня. Состояние, как после продолжительной болезни. Темная потерла слипшиеся ресницы и с удивлением увидела засохшую кровь. Не без труда, где-то с десятой попытки фейри села на сбитых в ком одеялах и увидела в противоположном углу живописную композицию из спящих парней-однокурсников. Лица серые от усталости, несвежая и мятая одежда. Девушка нахмурилась, плотно обернулась в одеяло и, прихватив из платяного шкафа вещи, скользнула за двери уборной.
После горячей ванны фейри почувствовала себя вновь живой. Кровь жарко заструилась по жилам, а за спиной распустись призрачные черные крылья. Они ощущались вполне материально, как часть тела и резво поднимали ее над землей. Девушка пробовала парить, зависать под потолком или делать замысловатые пируэты.
Легче легкого.
Стараясь не разбудить парней, Диарра наскоро прибралась, сбегала в столовую за полным подносом сладких булочек и чайником бодрящего травяного настоя. Бедняжкам стоило подкрепиться.
— Масгир, Алуриэль и Герниэль!
Она осторожно потрясла за плечо дроу. Парни со стонами терли глаза и собирали разбросанные конечности в кучу.
— Как ты себя чувствуешь? — Сжимая гудящие виски, спросил староста. Диарра поставила на стол восстанавливающие зелья.
— В порядке. Спасибо. — Помолчав немного, все же спросила. — Зачем вы здесь? Я понимаю: помощь другу и прочее, но… есть же и вторая сторона медали?
Парни неловко переглянулись и, перебивая друг друга, стали торопливо рассказывать. Как она полумертвая вывалилась из портала и, как ее нашел Масгир. Почему местные эскулапы проявили крайнее безразличие и, почему сами оказались рядом. Девушка задумалась.
«Такие услуги не делаются просто так. Но чем я могу отплатить, я же беднее церковной мыши»
Парни по-своему восприняли ее молчание.
— Не беспокойся, слухи не пойдут. Мы дали нерушимую клятву.
— Меня мало беспокоит чье-то мнение. Я Глава рода — а значит вне подозрения. Интересует иное: вы потратили на меня почти неделю, прогуливали занятия и выбивались из сил. В чем причина? В душевный порыв я не верю, простите.
Дроу прищурил глаза и долго всматривался в черные умные глаза.
— Парни пришли по моей просьбе, я боялся ненароком оплошать. Вхождение в род с такой скоростью крайне опасно, а тут еще и отравление ядом. Ты могла не справиться.
— Это не все.
— Конечно. — Улыбнулся он и неожиданно сказал: — Прими меня в свой род.
Диарра замолкла и удивленно захлопала глазами.
— Но ты же дроу, а я фейри! У нас разный жизненный уклад, иное мировоззрение, даже культура разнится!
— Без нас, ты бы не выжила. — Было видно, что парень сильно волнуется.
— Не факт. У меня нет потомков, магия не дала бы погибнуть.
— Даже так? — В глазах дроу зажегся восторг и, фейри поняла, что по незнанию ляпнула лишнее. — И все же прошу принять меня в род в оплату долга Жизни.
Диарра могла бы оспорить существование подобного долга, могла бы завернуть в такой юридический парадокс, что одногруппники непременно бы отступили с извинениями, но что-то такое было в глубине глаз дроу. Какое-то дикое, нестерпимое отчаяние и такая же дикая надежда. Так смотрит истощенный уличный пес во время ливня на человека, открывшего ему дверь в теплый дом. Девушка прислушалась к ласковому мановению магии. Та подталкивала согласиться.
— Вот как… долг жизни? С этим и вправду не шутят. Если я послушаю тебя и приму в род, чем это мне грозит?
— Хоть я ищу свою выгоду, но не собираюсь быть бесполезным роду Сандэ или доставлять тебе хоть какие-нибудь неприятности в будущем. Но сейчас, в настоящем, тебе кинут вызов на смертельный бой.
«Вот спасибо»
— Я жду подробностей.
— Ты, наверное, не знаешь историю принца Кессэра.
Диарра поморщилась.
— Меня мало интересует этот взбалмошный дроу. Давай без подробностей.
— Характер у него не сахар — факт. Если коротко: драконы помогли ему сбежать из дворца его сестры — правительницы дроу. Скандал удалось замять, но не удалось вычеркнуть из памяти. Многие попробовали повторить подвиг принца, но я единственный кому это удалось. Все дело в мотивации. Мне грозил алтарь Ллос, поскольку я наотрез отказался идти в храм в качестве гаремного мальчика. Я надоел собственной жене, и она жаждала от меня избавиться. К счастью стать храмовой игрушкой можно только по собственному желанию, а вот жертвой алтаря — нет.
— Тебя бы убили на алтаре?
— Не совсем. Мою душу бы сожрала паучья богиня, а тело стало бы послушным стражем ее армии.
— Ты когда-нибудь видала псов Ллос? — Спросил тихим голосом Алуриэль. Темная развела руками. Риторический вопрос. Видел ли их хоть кто-нибудь, кроме самих дроу. Масгир повинуясь кивку друга, сплел кружево иллюзий и медленно воплотил по частям уродливое восьмилапое тело, покрытое густой жесткой седой щетиной. На человеческом лице блестели двенадцать глаз. Изо рта торчали острые и явно ядовитые клыки.
— Это трансформируют из живых дроу?
Темная почувствовала тошноту. Такого ужаса она бы не пожелала и врагу.
— Только из мужчин. Дроу чувствуют каждый нюанс изъятия души, все оттенки боли. На алтаре выживает один из десяти. Но эта жизнь много хуже смерти.
— Думаю, ты имеешь право на лучшую долю. Только один маленький нюанс… Я не знаю, как принимать в род. В голове полная каша из воспоминаний, чужих мыслей и знаний. Мне понадобится время все это систематизировать.
Глаза дроу вспыхнули просто невероятной надеждой, он буквально посерел от облегчения и упал на колени.
— Клянусь, ты никогда не пожалеешь о своем решении.
— Только в ноги перестань падать, мне неловко от этого.
— Я знаю простой ритуал принятия, — вмешался староста, — думаю, он вполне подойдет. С этими словами вынул из сумки старую потрепанную книгу в кожаном переплете.
— Вот же мерзавцы, все предусмотрели. — Добродушно взмахнула руками девушка. — Давай сюда свой кондуит. Это на каком языке? Я едва разбираю буквы.
