- А мне дадут посидеть в Еве? - Тут же уточнил я.
- Син, ну что ты к этой Еве привязался, там и без нее куча всего интересного! - Попыталась сменить тему девушка.
- Там мама. - Слегка мечтательно сказал я. - Мисато, а ты приготовишь нам гохан? Или лучше мисосиру! Мама готовила такой вкусный мисосиру, просто объеденье, ты ведь приготовишь, как мама? - С восторгом и надеждой в голосе спросил я.
- Эм, Син понимаешь... - Девушка вся аж напряглась, пытаясь придумать благовидную отмазку, но я не дал ей времени закончить.
- Прямо как с мамой, - еще раз мечтательно произнес я.
Мисато не нашла в себе сил обломать мою надежду и судорожно кивнула.
- Приготовлю, гохан, но вечером, а сейчас давай собираться. Надо приехать пораньше, сегодня еще куча дел! - Резко подскочила девушка. Видимо опасаясь, что я начну вспоминать еще какие кулинарные блюда. - Я в душ! - Сообщила девушка, сминая в руке, пустую банку и отправляя ее в угол комнаты.
- Мисато, - укоризненно сказал я.
Брюнетка развернулась, посмотрела на меня, кончики ушей чуть покраснели, и она быстро подобрала банку. Желая скрыть свой конфуз, она подскочила ко мне, чмокнула в щеку и радостно поблагодарила.
- Син, ты замечательный! Спасибо за массаж! Все я в душ! И покорми Пен-Пена!
- Чем? - крикнул я, но несколько опоздал, Кацураги слегка перекачанная бодростью уже скрылась за дверью душа. Ладно, подождем, но утро сегодня действительно получилось удачное.
На кухне хлопнула дверь холодильника, и услышавший свое имя пингвин забежал в комнату, это когда он успел? Я даже не заметил, когда он успел сбежать от Мисато.
- Уарк! - требовательно сказал он, глядя мне в глаза, при этом на груди у него была повязана салфетка.
- Рыбы нет, только пиво и остатки мороженного.
- Уарк, Уарк! - Утвердительно кивнуло это создание.
- А разве пингвины едят мороженое? Ну, смотри, сам захотел, мне не жалко.
- Уарк!
Облагодетельствовав Пен-Пена, я чтоб не скучать, отправился перебирать коробки с собственными вещами, вчера рылся там целенаправленно, а сейчас захотелось узнать, что же там вообще есть.
Горы разнообразной одежды, несколько не подходящей мне по размеру, о, зубная щетка, паста, и даже обмылок, завернутый в целлофановый пакетик, кто-то очень скрупулезно собирал мне вещи. Коробка с книжками, а нет, это манга, впервые вижу ее в бумажном варианте, хехе. На досуге сравним ассортимент с моим родным миром
Так канцелярские принадлежности и тетрадки, ах, да школьная приблуда. Вообще стоит намекнуть Мисато, что голая комната несколько не то, что мне надо, хотя бы шкафчик, стол там и прочую мебель прикупить не помешает, надо же создавать уют...
Целая коробка с аудиокассетами, ну, да помню, был на мне плеер, но благополучно умер, а вот кассеты остались. А тут вообще какая-то хрень, это сувениры что ли или детские игрушки Синдзи?
Опа, а это что?
- Виолончель? - На ходу вытирая волосы, и вытряхивая воду из уха, осведомилась Мисато, возбуждая меня одним своим видом, брр, ну нельзя же так над ребенком в период полового созревания издеваться! Ладно бы была возможность сбросить напряжение, так ведь ее пока нет!
- Син, ты еще и играешь?
Глава 6
- Нет, это действительно самая настоящая скрипка? Син, а ты открываешься с очень неожиданной стороны. Хотя, - Недоуменно продолжила Мисато. - Я считала, что они поменьше. Это ведь не бутафория?
- Это Виолончель. - Поправил я.
- Да, правда? - девушка приблизилась и выхватила у меня из рук футляр. А точно не большая скрипка? И смычок есть!
- Это не скрипка. Мисато, осторожнее, сломаешь! - Попытался я вернуть инструмент.
- Ну, и не важно. Лучше сыграй что-нибудь, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Обожаю музыку, а парень, играющий для девушки это так романтично. - Мисато сжала руки в кулачки и просительно уставилась на меня.
- Сейчас сыграю, - сдался я такому жалостливому взгляду, дополненному сочными, и влажными полушариями, совершенно не скрытыми топиком. - Только ноты найду.
После чего стал рыться в тетрадках, выискивая ту, что с нотами, где-то я ее видел. Вообще раньше я неплохо играл на гитаре, и ноты соответственно знал. Синдзи умел играть на этом агрегате, и мне досталась его память, пусть не вся, но нужные умения я уже вычленил, единственная проблема в отсутствии мышечной памяти, но постараюсь компенсировать этот недостаток. Так я всегда мечтал научиться играть на скрипке, но дальше гитары не зашел, а сейчас практически мечта исполняется, пусть виолончель и не скрипка, но они очень похожи.
- Хватит, уже возится, играй! - Поторопила меня Мисато в ожидании шоу.
- Вот нашел. Рахманинов, Элегия. - Прочитал я надпись на одном из нотных листков, одновременно прокручивая музыку в воспоминаниях.
На виолончели играют сидя, но поскольку единственным предметом мебели в комнате был футон, пришлось играть стоя на коленях.
- Мисато, а почему у меня в комнате нет мебели? - Решил я воспользоваться возможностью и уточнить интересующий меня момент.
- Сегодня привезут, с этим ангелом все сроки сбились, и вообще не увиливай, играй! Я жду! - Заявила девушка и демонстративно уселась передо мной, скрестив ноги и подперев голову руками. После чего требовательно на меня посмотрела.
Прижав щекой гриф, я закрыл глаза, концентрируясь на памяти Синдзи, взял смычок, легко коснулся струн, выбивая истошное скрипенье, второй раз, уже лучше, наконец поймал нужную волну и мои руки стали двигаться так как того требовалось. Виолончель выдала первые ноты грустной мелодии. Секунда, вторая, третья, и мой разум и дух колыхаться в такт музыке, я слишком глубоко сосредоточился на процессе и он эхом передался на мою духовную оболочку. Она так же запела, а мне уже не было необходимости жестко контролировать каждое движенье, я знал, как сыграть эту композицию идеально, полностью в нее окунувшись.
Откуда-то раздались звуки скрипки, поддерживающей мой ритм, хм, откуда, это мое АТ поле вибрирует в такт, пронеслась в самой глубине разума мысль. Но именно в глубине, даже не пытаясь отвлекать мое сознание от игры, поскольку частичка меня прекрасно представляла, что боле менее осознанно я не смогу выдать столь четкое и филигранное управление духовной оболочкой, чтоб она запела.
Техники что в этот момент обслуживали Еву, очень удивились раздавшейся, как им показалось из динамиков музыке, и продолжили выполнять свои обязанности. Датчики даже не смогли зафиксировать наличие АТ поля, настолько оно было слабым.
Смычок сделал последнее движение, высекая из струн финальные аккорды и замер. Я тяжело опустился на пол, судорожно дыша и вытирая текущий по лбу пот. Стоп, какой пот, это тело вообще не потеет, это ЛЦЛ или моя кровь, проступившая сквозь все поры от перенапряжения. Но это не страшно, вскоре все пройдет, зато какая мелодия, какая филигранная работа с АТ полем. Синдзи, хоть ты и сдох, как самый натуральный завтрак туриста, но если бы мы еще раз встретились, я бы, перед тем как тебя съесть обязательно сказал тебе спасибо. Без его памяти и умения я бы такого не выдал, в ближайшую сотню лет уж точно.
Тут ведь что получилось? Я глубоко погрузился в собственную память, уходя в транс, и полностью сосредоточился на воспоминаниях, и на подсознательном уровне стал дополнять ту мелодию, что выдавала виолончель, стараясь довести ее до идеала, а дополнять стал тем, что было в наличии. Нет, сознательно я точно бы такое не повторил.
А вот если научусь на таком уровне управлять духовным телом осознанно, а не по наитию и велению музыки, то, огого! Это ведь не только возможность издавать звуки АТ полем, это вообще пшик, тут такие перспективы открываются! А еще это очень здорово, ощущения при игре просто непередаваемые.
Даже Мисато застыла, заворожено глядя мне в глаза, и не замечая, как у нее по щеке течет одинокая слезинка. Но тут виолончель грубо проскользила по полу и очарование мелодии рассыпалось.
- Синдзи! Ты гений! - Выдохнула забывшая как дышать девушка. - А можешь еще, только не такое грустное? - С надеждой спросила она.
- Уарк! - Подтвердил ее просьбу Пен-Пен.
Я, молча, пропустил по телу волну псионики, приводя его в порядок и приподнявшись на колени, заиграл следующую мелодию, как и было, заказано не столь грустную.
- Queen - Show Must Go On - Объявил я название композиции.
Струны виолончели запели, и я опять утонул в музыке, играя на собственной душе в такт движениям смычка. Увлекая за собой и слушателей, заставляя их прочувствовать музыку не только привычными органами слуха, но и душой. Последнее движенье смычка, и наваждение глубокой медитации и полного сосредоточения покидают меня.
Я в обнимку с виолончелью оседаю на пол и пытаюсь унять дрожащие руки. Каждая клеточка тела отдается болью и усталостью, явно перенапрягся, но как, же здорово! Пару минут просто лежу, приходя в себя, а потом тело достаточно быстро восстанавливается от запредельных нагрузок с духовной оболочкой. Мисато все это время сидела с мечтательной улыбкой на лице, не замечая, что происходит вокруг.
