начальству. Нам тут же пояснили, что эти дары будут переданы губернатором в какое-нибудь детское учреждение. В заключение мимо трибун прогнали большое стадо верблюдов как символ богатства и плодородия.
Не прошло и часа после окончания демонстрации, как город буквально вымер — начался рамадан. Все на пустой желудок отправились спать. Зато, когда в шесть часов вечера солнце зашло, весь город озарился огнями, и началось всеобщее пиршество, которое, вероятно, продолжалось до утра. Из напитков правоверные мусульмане ограничивались, естественно, прохладительными смесями вроде кока-колы, чаем и верблюжьим молоком. Такой своеобразный пост продолжался целый месяц, после чего два-три дня пировали днем, а ночью спали. К этому времени мы уже возвратились в Могадишо.
А пока здесь, в Харгейсе, мы подолгу разыскиваем водителя машины, выделенной нам для поездок по городу. Измученный бессонной ночью и дневным постом, он дремлет где-нибудь под кустом в парке, окружающем стейт-хаус. Машина у нас необычная: огромный черный лимузин «хамбер-пульман» — бывший парадный выезд английского генерал-губернатора Сомалиленда. На некоторых городских перекрестках наш «пульман» из-за своих габаритов разворачивался с большим трудом. Его единственное преимущество для нас состоит в том, что в нем размещаются все члены экспедиционной группы. К этому времени на север страны перебралась и наша «южная группа», и нас, включая лейтенанта Ахмеда, снова стало восемь человек.
Теперь мы можем, не торопясь, познакомиться с Харгейсой.
Промышленных предприятий здесь практически нет, если не считать ремонтных мастерских.
В центре города — различные административные здания и торговые ряды, состоящие в основном из небольших частных лавочек. На одной вывеска: «…имени Ленина».
Мы поинтересовались перспективами частного сектора в стране, провозгласившей, что она ориентируется на социализм. Начальник одного из департаментов министерства торговли Мохамед Абди Хаши, бывший нашим соседом по стейт-хаусу и приехавший сюда из столицы в командировку, сообщил, что в торговле частный сектор находится под строгим контролем государства.
— В Харгейсе примерно семьсот сравнительно крупных торговцев, полторы тысячи средних и около тысячи владельцев чайных и закусочных, — сказал он. — Характерно, что число последних возрастает в периоды увеличения безработицы.
Масштабы операций этих «бизнесменов» весьма своеобразны: безработный выставляет на порог своей плетеной хижины табурет и на нем — два стакана с чайником. И это — весь «бизнес».
Наш собеседник сказал, что сомалийское руководство понимает опасность частнособственнической стихии и уверено, что способно держать ее под контролем.
— Нас больше беспокоит контрабанда, — продолжал он. — Ведь морские и сухопутные границы Сомали имеют огромную протяженность, а практически они не охраняются. Но и в этой области мы кое-что делаем…
В городе несколько школ, в том числе две средние. Здесь мы увидели будущее нового Сомали, ту силу, которая будет противостоять этим «семистам сравнительно крупных торговцев» и им подобным. По нашей просьбе учителя предложили старшеклассникам написать сочинение на тему «Кем я хочу стать». Почти во всех сочинениях школьники написали, что считают сомалийскую революцию 1969 года важнейшим событием, которое открыло сомалийскому народу путь к социализму, прогрессу, счастью. «Хочу стать сомалийским патриотом, верным сыном своей родины» — написал один из них. Каждый третий школьник мечтает стать учителем, каждый пятый — врачом. И какая бы профессия ни называлась, основным мотивом выбора, как это явствовало из представленных сочинений, было стремление принять участие в строительстве новой жизни в Сомали.
В городе есть все, что положено иметь небольшому городку: гостиница, кинотеатр, стадион, парк с миниатюрным зоопарком, в котором содержатся несколько газелей и страусов. Есть в Харгейсе и лев, но царь зверей — кстати, единственный, которого мы видели в Сомали, — живет особняком: в клетке, за пределами города, у дороги, ведущей к аэропорту; рядом — хижина его сторожа и кормильца.
В центре города при нас завершалось строительство мечети — самой большой в Восточной Африке, как нам с гордостью сообщил ау Джама.
Рядом со строительной площадкой этого действительно крупного сооружения на пыльной площади неумолчно шумел рынок живого скота. Единственными молчаливыми существами на нем были верблюды, равнодушно ожидавшие своей участи. Кругом стоял невообразимый гвалт. Что и говорить, соседство для «дома Аллаха» не самое лучшее.
Есть в Харгейсе и молочный рынок — царство женщин. Он расположен недалеко от радиостанции Харгейсы, куда нас пригласили выступить с рассказом об экспедиции и о поездке в Талех.
Радио на севере страны — основное и практически единственное средство массовой информации. Дело даже не в уровне грамотности, особенно низком среди взрослого сельского населения. Газеты и журналы издаются только в столице, далеко на юге страны, а следовательно, доставляются сюда с большим опозданием и в ничтожном количестве. Транзисторные же радиоприемники, настроенные на волны Могадишо, Адена и, конечно, Харгейсы, мы видели у многих кочевников даже в самых глухих уголках страны.
СНОВА В ТАЛЕХ
Нам предоставили на два дня самолет. Это — проявление особого внимания к нуждам экспедиции со стороны президента ВРС генерала Мохамеда Сиада Барре.
Мы решили еще раз побывать в Талехе, а затем лететь в Эйль, на побережье Индийского океана. Собирались вылететь из Харгейсы рано утром, но не удалось.
Подвел нас водитель грузовика, — который должен был доставить несколько ящиков экспедиционного багажа на аэродром. Он выехал из гаража с почти пустым бензобаком, и, естественно, мотор заглох на полдороге. С такой беспечностью, подкрепляемой к тому же ссылками на волю всемогущего Аллаха, мы сталкивались неоднократно.
Мы с нетерпением ждали машину у самолета, а шофер, оказывается, «загорал» у неподвижной машины. Потеряв два часа (как они нужны были нам в конце дня!), мы наконец вылетели из Харгейсы на восток.
Менее чем через два часа полета под крылом самолета появился Талех. Самолет на небольшой высоте сделал круг над поселком. Из иллюминатора самолета мы сфотографировали руины крепостных сооружений. В 1920 году такие снимки сделали английские летчики, бомбившие Талех. Снимки были опубликованы в книге Д. Джардина, и, конечно, нам интересно сравнить с ними новые фотографии, сделанные без малого через полвека.
Еще полчаса лета — и самолет идет на посадку в Гароэ. Рейсовый самолет прилетает сюда из Могадишо один раз в две недели, и наш внеплановый рейс — приятная сенсация для этого небольшого районного городка, насчитывающего около двадцати тысяч жителей. У самолета сразу же собирается толпа людей во главе с мэром города майором Дахиром.
До Талеха отсюда почти сто километров. Пока готовят автомашину, майор Дахир угощает нас прохладительными напитками и занимает беседой.
Главная проблема здесь — развитие земледелия. В начале века в этом районе было много возделанных полей, но после подавления англичанами восстания сеида Мохаммеда земледелие
