Для японской моды характерно и внимание к технологии производства: ремесленные и суперсовременные технологии могут органично сочетаться между собой. Взаимодействие традиционализма с современными и ремесленными технологиями, актуальными для улицы трендами характерно для И. Мияки. Кроме конструирования удобной повседневной одежды, основанной на молодежной европейской моде, американского стиля и японских традиций, он много экспериментирует с материалами. Основная идея Иссеи Мияки – дизайн удобной одежды, универсальные модели, которые должны не быть предметом престижа, а просто доставлять удовольствие. В коллекции 1980/1981 «Пластик боди» появляются – особые пластиковые корсеты, которые не деформируют тело, а оставляют свободное пространство между телом и одеждой. Трикотаж с флюзелином, плащи из пропитанной бумаги, необычные плиссировки, странные фактуры тканей, созданные мастером, основанные на природных формах (кора деревьев, мох, листья, воздух): такая одежда не имеет отношения к индустрии моды, она хоть и основана на осмыслении различных культур, но актуальна всегда, и предназначена не для жертв моды, а для тех, кто ищет собственную индивидуальность.
Одна из последних новинок (весна 2008 г.) – экологичные бумажные платья из упаковочной бумаги. Идея в том, что это даже не платья, а их макеты; существуя только в сознании дизайнера, они не наносят вреда окружающей среде. Создание одежды с использованием традиционных материалов, оригинальных швов и нестандартных attachments (крепления, вспомогательные детали) стало основой концепции бренда Казуюки Кумагаи. Бренд «Attachment» был представлен совсем недавно, в 2006 году, что говорит о продолжении традиций японской школы модного дизайна.
Отдельный феномен – японская уличная мода. Как отмечают исследователи, еще недавно японцы были основными потребителями европейских брендов, хорошим тоном было одеваться в вещи одного бренда, например, Armani или Gucci. Сегодня особой популярностью в Японии пользуются динамично развивающиеся местные марки. Еще в 1970-е известность приобретают TD 6 (Tokyo Design 6) – Д. Косино, М. Масуда, И. Канэко, Ю. Ханеи, К. Ямомото, Т. Кикути. Сегодня действует союз CFD (Council of Fashion Designers), не только координирующий работу в сфере высокой моды, но и оказывающий поддержку молодым дизайнерам. Среди современных марок можно вспомнить Multiple Marmelade и Lad Musician, которые стали проводниками так называемого «паназиатского стиля».
Именно с уличной моды начинал «мятежник от моды» Джун Такахаши. Моду диктуют и герои комиксов и аниме, как ранее актеры театра Кабуки, и герои кино. После киберпанковского «Героя в доспехах» в моду вошли цвета хаки и асфальта, а после «Чобитов» – розовые кепки и мужские кроссовки в цветочек. В современной японской моде, кажется, деформированы все направления и стили – различия между мужской, женской и детской одеждой, между «пред-а-порте» и «от кутюр». Поэтому улица выглядит броско и ярко. Молодежь одевается в стиле комиксов «манга». Если присмотреться внимательнее, становится видно, что сегодня традиционная эстетика остается актуальной основой понимания одежды: тяготение к многослойности и многофункциональности, простоте, незавершенности, к эксперименту, символизму в цвете и орнаменте живут в японской уличной моде.
Японская мода демонстрирует удачный пример, когда традиция органично вплавляется в современность не только как тренд или экзотика, а как часть повседневной жизни. В таком контексте японская традиционная эстетика прочитывается как актуальная современности, как находящаяся в поиске баланса между культурой человечества и индивидуальностью. Идеи сотворчества, свободного эксперимента, внимание к индивидуальности, к другому, как равному себе, отвечают идеям современной экологической эстетике.
В Санкт-Петербурге есть возможность непосредственно перенять подобный опыт актуализации традиций. Генеральное консульство Японии в Санкт-Петербурге представляет и поддерживает мероприятия, позволяющие не только ознакомиться с японский традиционной культурой, но и перенять опыт по сохранению собственной идентичности в поликультурном мире. В качестве примера подобного сотрудничества можно привести фестиваль «Японская весна в Санкт-Петербурге», показы коллекций японских молодых модельеров.
Феномен моды как часть культуры повседневности или «fashion-феномен» сравнительно недавно получил статус явления культуры, «пригодного» к теоретическому исследованию. С середины прошлого века мода включается в общий для XX столетия процесс глобализации социокультурных процессов, изменения границ между различными локусами человеческого бытия. На практике получается, что через моду можно проследить отношение людей к собственной культуре или даже иногда скорректировать ценностные ориентиры.
Япония сравнительно быстро прошла путь от полного копирования европейской моды до формирования национального «fashion сознания». Еще в начале XX века можно было встретить японца, одетого в европейский костюм и традиционные деревянные сандалии гэта или в костюм самурая с цилиндром. После второй мировой войны Япония полностью копирует европейскую моду, долгое время ориентируется на европейские бренды и модные стандарты, и только в последние десятилетия японцы сделали выбор в пользу своей моды, национального креатива, основанного на сочетании традиции и современных трендов и технологий.
Постепенно японские модельеры заставили весь мир увидеть японскую традицию не как экзотику. Не случаен поэтому интерес дизайнеров из других стран к японскому мировоззрению. Японцы стали интересны миру, только выступив со своим виденьем этических и эстетических ценностей, а не как талантливые последователи европейских трендов. Таким образом, японское направление актуализации традиций в искусстве является перспективным не только для японской культуры, ведь его основа не мумификация истории, и не насильственное внедрение, а органичный синтез прошлого и настоящего, на базе понимания человека как творческой и ответственной части окружающего мира. Такое отношение к традиции позволяет, создавая особое понимание человека, сохранять пространство для творчества, а значит и для развития искусства и культуры; осуществлять такие разные ее прочтения, как у Й. Ямомото и И. Мияки, Pirosmani и Дриса ван Нотена, Multiple Marmelade и Реи Кавакубо, Йошика Хашинума и Джуна Такахаши.
4.4. Направления актуализации культурного наследия в моде XXI века на примере творчества модельеров Санкт-Петербурга
Интерес к культурному наследию, исторически сложившимся художественным стилям в творчестве современных модельеров проявляется достаточно активно. Во второй половине XX века коллекция Ив Сен Лорана, созданная с использованием работ художников-модернистов, открыла определенное направление в моде. В 1963 году модельер создал «мондриановское платье», а под влиянием своего друга Энди Уорхола в 1966 году представил коллекцию в духе поп-арта. Другой вариант – в 1980-е годы Жан-Шарль де Кастельбажак попросил группу художников использовать его платья в качестве холстов. В начале 1990-х создавались костюмы под влиянием живописи и архитектуры 1910-1920-х.
Подлинной сенсацией стал перенос Хусейном Чалаяном на свои модели сунн из Корана.
Французская фирма Гермес время от времени выпускает тематические коллекции, основанные на тех или иных исторических художественных стилях. Можно вспомнить коллекцию, посвященную русскому искусству, созданную художницей Е. Мирошниченко, например, женский платок с русским алфавитом. Включение «большого искусства» в дискурс современных арт-экспериментов уже стало своеобразной традицией, а ретроспективизм – тренд актуальный и в коллекциях «от кутюр», и в моделях «пред-а-порте».
Культурно-историческая роль Петербурга, его значение как особенного культурно-исторического поля для современной культуры не вызывает сомнений. С одной стороны, репрезентация «петербургского мифа» стала модной темой и для художников, и для философов, а современный Петербург действительно является «культурной столицей» не декларативно, а по степени разнообразия и насыщенности художественной жизни. Пытливый зритель, читатель может обнаружить большое количество работ, посвященных осмыслению Петербурга – его мистичности, диалогичности, медиальности; особо модно говорить об обреченности и величии города.
Существует ряд устойчивых понятий, характеризующих город разных эпох, – Петровский Петербург, Петербург пышный, Петербург Достоевского (изнанка пышного), Петербург «как жертвенный камень истории» (от В. Крестовского до Ф. Сологуба, от В. Шефнера до М. Шемякина), блокадный Ленинград. Актуализуются питерский андеграунд, клубный и модный Петербург, советский коммунальный Ленинград; кроме исторически сложившейся мифологии рождаются современные мифы. С другой стороны, к сожалению, массово тиражируются подчас только «туристические виды», в которых репрезентируются одни и те же ракурсы и памятники.
