– Но Ника не хочет с тобой общаться, – почти взмолилась Марта.
– Она просто так говорит. На самом деле она ждет от меня конкретных шагов. Она до сих пор обижена на меня за то, как я с ней поступил. И теперь хочет немного поиграть со мной. – Тон молодого человека был слегка приглушенным, и в нем явственно проскальзывали искусительно-уговаривающие нотки. – Ты ведь сама девочка, понимаешь, как вам важно заставить нас, мужиков, побегать вокруг вас, принцесс. Мне побегать не в лом, даже в кайф. Неужели ты хочешь, чтобы личная жизнь твоей сестры пошла под откос только из-за твоего детского упрямства? Ты подумай, сестренка, если ты поможешь Нике, она будет тебе благодарна.
От этих слов Марта, как говорится вульгарными личностями, коих везде есть достаточное количество, прихренела. То есть теперь она, совершенно посторонняя Александру личность, которая не имеет никакого отношения к его с Никой общему прошлому, окажется виновницей того, что кузина может остаться едва ли не старой девой?
– А я-то здесь при чем? – едва не завыла девушка.
– Помоги мне. – Как оказалось, Александр не зря занимался бизнесом – убеждать он умел и еще как. Это умение он минут пятнадцать оттачивал на светловолосой скрипачке, незаметно и очень мягко, поскольку понимал, что с девчонкой перегибать палку нельзя; используя как метод кнута, так и метод пряника. В частности, он намекнул Марте на то, что видел отличный магазин с музыкальными инструментами, где продаются хорошие и качественные скрипки.
– У меня уже лекция началась, – проговорила нервным голосом студентка консерватории, с тоской поглядывая в окно. Смотреть на Сашу она боялась – вдруг ее вновь посетят эти странные и одновременно приятные ощущения? А ей такого счастья не нужно!
– Так ты мне поможешь?
– Хорошо, – сдалась девушка. – Хорошо! Открой машину, мне пора, правда!
– Позвони Нике, и выпущу. И, конечно же, от меня тебе будет подарок, хороший подарок.
– Я это делаю не из-за подарка, – рассердилась Карлова. – А потому что, во-первых, хочу, чтобы моя сестра действительно во всем разобралась, а не пряталась от тебя, а во-вторых, я опаздываю!
«И, в-третьих, ты мне за свою наглость купишь самую дорогую скрипочку, смерд», – подумала Марта злорадно.
– Звони ей.
– Хорошо. – Скрепя сердце она вытащила из кармана джинсов мобильник и позвонила Нике. По закону подлости та оказалась сильно занята по работе, трубку взяла не сразу, заставив Марту понервничать, а выслушав ее, не без некоторого удивления согласилась прийти.
– Молодец, ты все сделала правильно, – улыбнулся по-братски Саша светловолосой девушке, которая сидела с кислой миной. – Беги на свое занятие.
«Спасибо, Царь», – пронеслось в ее голове, и она вдруг спросила:
– В прошлый раз ты звал Нику в какой-то дорогой ресторан. Почему сейчас обычное кафе?
– Она не дурочка, поймет, что ты не сможешь пригласить ее в «Милсдаря», – отозвался Саша, в душе празднующий очередную маленькую победу – из таких вот крохотных достижений и состоит достижение целей. Любых целей. Главное, не спешить, а просто действовать, пусть и медленно, изредка даже отступая назад, но делать хоть что-нибудь. Бездействие есть провал.
Марта поспешно вышла из разблокированной машины, а Саша еще раз громко, отчетливо выговаривая слова, сказал ей вслед:
– Ты просто прелесть, девочка. И насчет подарка – я перезвоню тебе. Свои обещания я всегда выполняю.
Марта оглянулась, сердито кивнула и пошагала дальше, надеясь, что достаточно милый и очень рассеянный преподаватель по отечественной истории не обратит внимания, когда она тихонечко войдет в аудиторию. Она не знала, поступила ли правильно или совершила ошибку, но действительно очень хотела помочь сестре обрести счастье. А раз Саша немножко ей нравится, значит, и Нике с ним может быть вполне хорошо, не так ли?
– Так это твой парень? – раздался вдруг справа от Марты знакомый спокойный голос. Она обернулась и увидела Юлю, сидящую в одиночестве на одной из многочисленных лавочек во дворе, вытянув вперед длинные ноги в кедах. Вид у нее был расслабленный, однако дерзость из глаз никуда не делась. Юля видела, как Карлова вылезла из «БМВ» Саши, и слышала его слова о подарке.
– А тебе что? – огрызнулась Марта, на которую присутствие этой коротко стриженной девушки с пирсингами действовало как красная тряпка на быка.
– Так, ничего. Интересуюсь. Хороший парень?
– Хороший. Очень хороший.
– Я рада за тебя.
– Очень смешно, – глядя не на Юлю, а на окна консерватории, в которых отражался кусочек неба, произнесла Марта, ноздри которой даже затрепетали от сдерживаемого гнева.
– Почему же смешно? – не поняла пианистка, разглядывая блондинку. Голос ее оставался спокойным, а взгляд – по-взрослому расслабленным и собранным одновременно. Хоть девушки и учились на одном курсе и были одногодками, Марта по сравнению с красноволосой казалась девочкой-подростком.
– Смешно наблюдать за тем, как ты делаешь вид, что заботишься обо мне.
С этими словами Марта вновь зашагала дальше, борясь с собой, чтобы не оглянуться и не прожечь нахалку взглядом. В ее голове появилась радуга неприязни, настоящей и глубокой, как Байкал, – по крайней мере так сама считала Карлова. Она вихрем пронеслась по коридорам, наполненных отзвуками самых разнообразных музыкальных инструментов, на которых репетировали в тех или иных кабинетах студенты, а после оказалась на лекции по отечественной истории, умудрившись незаметно проскользнуть на последнюю парту огромной аудитории, где сидел весь их поток. Марта попыталась сосредоточиться на словах преподавателя, но это у нее плохо получалось. То в голову лез Саша, то грозящая ей самыми разнообразными расправами Ника, то идиотка Юля, которая только своим видом портила настроение. Конца лекции девушка дождалась с большим трудом и одной из первых сорвалась с места – Надя с трудом успела догнать ее.
– Опять он приезжал? – горячо зашептала она на ухо подруге. – Ты уверена, что у вас с этим классным типом ничего нет? А? Что он от тебя хотел?
– Просто помочь с Никой просил, – устало отозвалась Марта и, чтобы отвязаться от надоедливой подружки, рассказала ей о том, что попросил ее сделать неугомонный Александр.
– Мне кажется, я хочу его в личное пользование, – выдохнула Надежда. – По-моему, это невероятно круто – так добиваться благосклонности женщины. Не находишь?
– Не нахожу, – буркнула Карлова, спускаясь по ступеням лестницы, чтобы наконец выйти из здания консерватории и оказаться на улице. Если первую половину дня она была возбужденно-радостной и ей казалось, что все просто прекрасно, то теперь являла собой мрачную личность, вокруг которой вилась аура раздражения. И все этот напыщенный Саша виноват! И вообще, может быть, пока не поздно, все же позвонить Нике и рассказать, как обстоят дела на самом деле? Вдруг она все же обидится или разозлится? Сестра не любит вмешательств в свою личную жизнь. Но, с другой стороны, вдруг все же он прав и Нику нужно просто поуламывать?
Марта, пребывая в нерешительности, успела даже засунуть руку в карман, дабы взять мобильник в пальцы, как ее позвали по имени. И сделала это Юля, около лавочки которой девушки в данный момент проходили, дабы попасть на остановку. От неожиданности плечи Марты едва заметно вздрогнули. Девушка, прошептав про себя: «Да что тебе от меня надо?», обернулась.
Юля сидела на лавочке все в той же скучающе-равнодушной позе, вытянув ноги и расслабленно сложив руки на коленях. Наверное, она ждала друзей, которые пока еще не вышли из здания консерватории, и до того как увидела Марту, видимо, что-то делала на планшете, лежащем на сумке с длинным ремнем, которая покоилась рядом со своей хозяйкой.
– Что? – тихо, как бы нехотя спросила Карлова, сверкнув глазами. Это не укрылось от явно проницательной Юли, и она понимающе усмехнулась. Причину огромной нелюбви Марты к собственной персоне она, конечно же, знала и старалась не слишком-то часто контактировать с ней, хотя, честно признаться, Юле было сложно сделать это, но вот в свете последних событий девушка не могла остаться в стороне.
– На пару слов подойди, – поманила она Карлову. Жест вышел в меру властным, но скорее дружелюбным, нежели каким-то обидным.
– Зачем же? Что ты опять хочешь?
Надя изумилась, услышав, как обычно по-детски восторженный и воздушный голос подруги сменился на голос сухой и не слишком приятный, механический.
– Поговорить. Пара минут, не больше. – Юля чуть-чуть пододвинулась и похлопала широкой длинной ладонью по лавочке около себя. Марта одарила красноволосую пианистку нелестным взглядом, но все же подошла к ней, встав напротив так, что носки ее черных и безмерно любимых изящных туфель на танкетке почти касались носков кед Юлиных удобных «Конверсов». Надежда пожала плечами и, чтобы не мешать этим двоим, тактично отошла в сторону, однако взгляда с девушек не сводила. Она, конечно же, с первого курса знала, что Карлова знакома с местной музыкальной знаменитостью, чье фото постоянно висело на своеобразной Доске почета консерватории, находящейся на первом этаже, прямо напротив главного входа. Там постоянно размещались фотографии тех удачливых и упорно занимающихся студентов, что получали те или иные премии или побеждали в очередном конкурсе мира классической музыки. Неулыбчивый снимок Юлии Крестовой висел на Доске почета слишком часто, хотя нельзя было сказать, что внешне девушка походила на профессионального музыканта – скорее на самодостаточную и ни от кого не зависящую неформалку, которой было бы неплохо играть в какой-нибудь рок-группе.
